Роза видела меня насквозь, наверное, с того самого момента, когда впервые заметила, как в моих глазах трепыхаются теневые крылья дракона. От нее ничего было не скрыть. Я сам поведал ей историю своей жизни. Она знала обо мне все.
Я вспомнил забавный эпизод, происшедший с нами в Виньене как раз после того, как возмущенного и оскорбленного тем, что его сочти безумным, Шарло увели с площади двое расстроенных слуг князя. Присцилла плакала, отходя от места казни. Слезы смывали грим, наложенный на лицо, смазывали тушь с ресниц, так, что девушка становилась похожей на довольно бездарную актрису. Кловис вел себя более мужественно и крепко держал за шиворот повредившегося умом собрата, чтобы тот не вздумал накинуться на кого-то из прохожих, болтая всякий бред и тем самым разоблачить все тайное общество. Площадь опустела, но за ней в узких улочках еще громыхали экипажи. Чьи-то лошади, почуяв то ли дракона, то ли запах смерти, исходивший от моей ноши, понесли, но Роза кинулась прямо на середину дороги, преграждая им путь. Окажись на ее месте кто-то другой, я был бы уверен, что кони затопчут его, но за Розу уже можно было не бояться. Излишнюю опеку с моей стороны она бы сочла придирчивостью. Когда ее и экипаж разделяло уже несколько шагов, лошади захрапели, вздыбились и, кажется, были бы рады броситься назад, лишь бы только не приближаться к изящной женской фигуре неподвижно застывшей в узком проулке.
На карете я разглядел королевский герб и немного смутился от того, что первым не поспешил на помощь благодетелю, решившему оставить мне свою державу. Никто из придворных не оказался бы в этот миг таким нерадивым, как наследник. Им ведь не хотелось, чтобы я так быстро унаследовал трон. Именно потому, что боялись меня, они ни в коем случае не желали скоропостижной кончины своему правителю.
Когда король вышел из кареты, чтобы поблагодарить прекрасную спасительницу, Роза в мгновение ока уже успела перелететь расстояние, разделявшие ее и коней, шикнула что-то угрожающее в ухо мускулистому белому жеребцу и схватилась за поводья, будто пытаясь доказать, что этим простым способом и усмирила лошадей. В том, чтобы просто натянуть вожжи, нет ничего сверхъестественного.
-- Они уже успокоились, - Роза потрепала одну лошадь по холке. Та была настолько напугана, что стерпела ее прикосновение. Любой конь стерпел бы даже укус гремлина, который проворно высунулся из сумочки и с азартом следил за животными, готовясь запрыгнуть кому-то на гриву, но Роза спрятала руку с сумочкой за спиной.
-- Сиди тихо, - шепнула она своему питомцу и тут же натянуто улыбнулась, будто ничего и не произносила.
-- У вас ведь есть брат, - король всматривался в лицо Розы, пытаясь угадать в нем что-то знакомое. - Это ведь ваш брат или кузен оказал мне точно такую же услугу, кажется, год тому назад.
-- У ее высочества нет брата, - подал я голос, заставив короля обернуться назад, туда где стоял я. - У нее никого нет, кроме меня. Она любит выручать людей из беды не считая при этом, в который раз она им пособляет в первый или во второй и уж тем более не присматриваясь к вензелям на их карете.
Я понимал ошеломление его величества. Для любого, даже заранее предупрежденного было бы ударом увидеть своего преемника ночью на улицу в компании с девушкой, проявившей слишком большое милосердие, чтобы считать ее врагом.
-- Эдвин приютил меня, - пояснила Роза. - И если вдруг в одной из тех стран, которые мы посетим, меня вздумают отправить на эшафот, то некому будет вступиться за меня, кроме него.
Она изящно пожала плечами, но реверанса не сделала. Зачем? Перед ней всего лишь земной правитель, а она сама, возможно, очень скоро будет провозглашена властительницей той империи, куда больше не ступит нога человека.
- Я знаю, меня долго не было у вас, - я легко взмахнул полой плаща, имитируя размах драконьего крыла. - Что поделаешь? Есть дела, которые не терпят отлагательства.
-- Зато сегодня я могу пригласить вас обоих, - даже у его величества не хватило бы смелости договорить, что вдвоем мы будем самой прекрасной и необычной парой, переступавшей когда-либо порог земного дворца.
Роза опустила ресницы, пытаясь скрыть безрадостное выражение своих глаз. Ей совсем не хотелось тащить гремлина во дворец, туда, где он может покусать не таких безропотных, как бессловесные кони, гостей. Я поплотнее прижал к груди свою ношу, стараясь прикрыть ее плащом, насколько это возможно и все равно мне казалось, что взгляд короля видит сквозь ткань, что мой земной покровитель смотрит и различает под слоем бархата мертвую, отсеченную от тела голову, которую я прижимаю к груди.
-- Как-нибудь в другой раз, - пробормотал я побелевшими губами. А про себя добавил "только не сейчас, ни с головой Сильвии, которая откроется на обозрение придворных, как только лакей снимет с меня плащ".
Неприятный разговор остался позади, а страх разоблачения не прошел. Что бы я сделал, если бы кто-то стащил с меня накидку и, окликнув ночной караул, указал им на бледного, златокудрого юношу, который несет в руках голову казненной.
Его величество ободряюще и с понимаем улыбнулся мне, решив, что я хочу приятно провести время с живой девушкой, а я всеми силами пытался укрыть от его глаз мертвую.
-- Сколько в жизни невзгод, - пробормотал вслух Винсент, а про себя добавил "наверное, столько же, сколько было подружек у Эдвина".
Я на него не обиделся. Сам хорошо помнил, что большинство наших неприятностей исходило от моих бывших компаньонок, например от Деборы. Когда она пыталась отомстить, Винсенту пришлось нелегко, и теперь он опасался повтора такой же ситуации.
Винсент ходил из угла в угол, размышляя, что предпринять, если на этот раз в окно дома в Ларах начнут царапаться ногти безголовой мстительницы. Роза нервно вертела в руках какой-то блестящий предмет, в котором я без труда узнал медальон леди Селины. Цепочка от него куда-то бесследно исчезла.
-- Она порвалась, когда Винсент пыталась забрать медальон, - объяснила Роза. Вернее надо было сказать "отобрать", но принцесса смутилась.
-- Тебе недостаточно украшений? - я спросил это без упрека или сарказма. Мне, действительно, хотелось предложить ей что-то такое, получив что, она поймет, что привычку воровать можно оставить таким неимущим, как Винсент. Я взял канделябр, дохнул на свечи, чтобы они вспыхнули и поманил ее за собой.
-- Пошли. Я хочу показать тебе кое-что.
Роза отнеслась к предложению недоверчиво, но, в конце концов, любопытство пересилило страх. Не стану же я заманивать ее в ловушку в собственном замке или увести подальше от единственного свидетеля, чтобы отчитать. Если мне надо было угрожать или ругаться, то я не стесняясь делал это в присутствии Винсента.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});