-- Сможешь ли ты этих восставших демонов удержать? - я указал рукой в том направлении, где остались тени, но имел в виду совсем не их.
-- А ты считал, что не существует в мире такой темной силы, которая бы подчинилась кому-то другому, а не тебе? - на этот раз в голосе прозвучала нескрываемая насмешка. - Ты только взгляни на себя со стороны. Демон - наследник трона. И все придворные, все министры и советники уже успели смириться с такой кандидатурой, потому что за тобой не только преимущество силы, но и подкупающая галантность, видимость честности, в конце концов, красота, которая восхитит толпу. Тебе не надоело терпеть покровительственное отношение к себе старого короля. Он считает, что преимущество возраста дает ему право опекать тебя, подсознательно твой приемный отец отказывается верить в то, что это он младше тебя. Маска дает нам плюсы, и я хотел бы ту маску, которую носишь ты, чтобы носить ее самому.
-- Ты обезумел, - с языка невольно сорвалось то, о чем я подумал еще в самом начале нашего разговора.
Я отошел от него подальше, словно, как и любой нормальный человек, сторонился буйно помешенного, но он нырнул ко мне изо тьмы, вцепился мне в предплечье и собирался прошипеть какую-то колкость, может даже проклятие, но тут где-то далеко в оставшемся наверху городе зазвонили колокола. Звуки, донесшиеся с расположенной высоко над нашими головами мостовой, как будто пробудили меня ото сна. Стук колес экипажа, звон упряжки, чьи-то торопливые шаги и бой часов, двенадцать или одиннадцать. Посчитать удары я не успел. Такие знакомые звуки, на дне мрачной подземной ямы они слышались мне совсем по-другому. Так, наверное, в глубине ада демоны внимают ударам часов, ожидая полночи - часа своей власти.
Ротберт отодвинулся от меня, начал пятиться куда-то во тьму. Он ничего не говорил, но уловив обрывок его мыслей я понял, что ему стало плохо, что какая-то связующая струна между ним и его правом на присутствие в этом городе оборвалась и он срочно должен спешить в какое-то место, где холодно, сыро и темно. В то место, в которое он не хочет возвращаться, но должен для какой-то неведомой мне цели. Он обязан вновь и вновь возвращаться туда до тех пор, пока не найдет себе источник, из которого сможет черпать недостающие силы. Значит, у него все еще есть слабости, хотя вначале я думал иначе.
Убедившись, что Ротберта рядом нет, я покинул тесную комнатку. В вышине, отделенной от меня толстыми слоями монолитного потолка, в Виньене раздался стук копыт, и я внезапно почувствовал, что там по темным закоулкам улиц мечется существо, некогда знакомое мне. Один - единственный настоящий неуловимый призрак среди целого громадного поселения смертных.
Я решил вернуться обратно, к тесному полукругу теней, но не успел миновать и одной залы, как столкнулся с пареньком, одетым в черное и с удивлением обнаружил, что это Винсент. Он даже не сделал попытки улизнуть в темноту и отсидеться где-нибудь в стенной нише.
-- Монсеньер чем-то разгневан, - игриво спросила, только что спустившая по винтовой лесенке в подземелье Роза. Она бережно раскачивала меховую кошелку в левой руке, так как качают, наверное, только колыбельку. Сначала мне показалось, что ее сумочка по краям украшена покрытыми лаком львиными когтями, но потом заметил любопытную мордашку ее питомца. Его острые, кошачьи ушки настороженно к чему-то прислушивались. Роза таскала гремлина за собой повсюду и я, хоть это и странно, начал ревновать.
А она молодец, не допустила ни одной оплошности, отметил я про себя, как только понял, что Роза стала поразительно похожа на одну из дам при дворе теней. Черное платье из шифона было по линии обнаженных плеч отделано пышным темным пухом, что придавало ей сходство больше с лебедем, чем с тенью, но принять ее за постороннюю было бы невозможно. Кружевные перчатки по локоть, веер и даже простое деревянное колечко на среднем пальце были черными. Корону заменила темная камелия на затылке. Волосы Розе красить было без надобности. Единственное, что не давало ей слиться с темнотой это чистая, мерцающая кожа лица и бриллиантовый аграф, скреплявший бархотку на ее шее. Я присмотрелся к нему и впервые ощутил страх. Он был сделан в форме топорика прислоненного к плахе.
-- Это модно здесь, носить на себе крошечные эмблемы смерти, - виновато прошептала Роза, поднося руку к шее и касаясь аграфа. - Так сказать миниатюрный гербовой знак, означающий то, что все вошедшие в тайное общество оставили смерть позади себя и не страшатся ее, как ты. Князь во всем стремиться подражать тебе.
Роза надела на лицо маску, украшенную перьями и для человеческого зрения стала бы неотличима от тьмы, но я продолжал видеть изящные контуры ее фигуры и пуховую оторочку на плечах. Несмотря на то, что оделась, как тени, даже оказавшись среди них, Роза бы осталась яркой, как померанцевый цветок.
Белый единорог, вынырнувший откуда-то из глубокой мглистой дыры и потершийся о перчатку Розы резко контрастировал со всем, что находилось кругом.
-- Ты и его привела с собой?
Роза обхватила тонкими руками его шею, погладила испещренный мелкими жемчужинами рог у него на макушке.
-- У меня любовь к животным, ты тому пример, - сказала она вызывающе, но достаточно тихо, чтобы никто кроме нас двоих не мог ее слышать.
Я с трудом силился понять, как ей удалось выйти из замка и тем более пересечь границы империи без моего на то разрешения.
" Ангел, преградивший ей путь, был неподкупен не для какого золота, но перед поцелуем Розы устоять не смог", послал мне мысль Винсент, и поспешно отступил на шаг, будто я собирался отрепетировать на нем все те упреки в неповиновении, которые полагались медной статуе.
-- Мы возвращаемся домой, - скомандовал я, но Роза только нахмурилась и отрицательно покачала головой.
-- Я еще не успела со всеми здесь познакомиться, - вполне серьезно объяснила она. - Я не собираюсь сводить с ними дружбу, но хочу их изучить.
Не успела она отойти на десяток шагов, как перед ней вырос тот самый подросток Ройс и учтиво поклонился.
-- Мадемуазель не угодно будет сыграть на клавесине, - предложил он. - Сейчас это вполне безопасно, похоже на то, что ушли все, кто может испортить нам настроение несвоевременным гневом.
Он заметил меня, и слова замерли у него на губах. Такой гримасы испуга я еще не наблюдал ни у кого. То ли собратья его, как следует, отчитали, то ли он наконец-то понял, кто я на самом деле. Во всяком случае, хоть это и казалось невозможным он стал бледнее чем был до этого.
"Я не успел уйти", сказал я мысленно, слова звучали, а мои губы в этот миг кривила усмешка.
-- Я сыграю как-нибудь в другой раз, мой друг, - любезно улыбнулась Роза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});