Из последних слов Предтечи фарисеи могли понять, что сам Иоанн обращает главное внимание их не на себя, а на Идущего за собою. Правда, такой ответ не вполне соответствовал их ожиданиям, потому что возбуждал еще новый вопрос о том Лице, на Которое указывал Иоанн, но, отлагая решение этого вопроса на будущее время, они возвратились в Иерусалим.
Свидетельство Иоанна Крестителя о Христе как Искупителе
Ин. 1, 29–34
На другой день после разговора с посланными от синедриона Иоанн Креститель, увидев Иисуса Христа, идущего к себе, указал в Нем Искупителя, Который приносит Себя в очистительную жертву за грехи людей. После неясных намеков Симеона Богоприимца (Лк. 2, 34–35) это – первое, хотя еще прикрытое образом, учение об искупительной смерти Богочеловека. Се Агнец Божий, вземляй грехи мира! – восклицал Иоанн в слух всего собравшегося к нему народа. Иоанн указывает Его и говорит: се, по толкованию святителя Иоанна Златоуста, «выражая сим, что Он есть Тот, Кого издавна ожидали и называет Его Агнцем, припоминая иудеям пророчество Исайи (Ис. 53, 7) и прообразование из времен Моисея (Исх. 12,46; Ин. 19, 33; 1 Кор. 5, 7), чтобы через прообраз ближе привести их к истине. Но агнец ветхозаветный не принимал на себя никогда ничьих грехов, а Сей принял грехи всего мира, ибо избавил его от гнева Божия, когда ему угрожала погибель». В этом же смысле впоследствии и святые апостолы называли Иисуса Христа Агнцем непорочным и пречистым (1 Пет. 1, 19), Агнцем, заколенным от сложения мира (Откр. 5, 12; 13, 8), т. е. в Предвечном Совете Пресвятой Троицы предназначенным в жертву искупления. Сей есть, о Нем же аз рех, – продолжал Креститель, – по мне грядет Муж, Иже предо мною быстъ, яко первее мене бе, и для устранения всякого подозрения в соглашении или «в пристрастии ради родства» (свт. Иоанн Златоуст) внушал, что он свидетельствует о Христе по указанию свыше: аз не ведех Его, потому что «все время жил в пустыне, вне отеческого дома», но даявится Израилеви, сего ради приидох аз водою крестя, – видех Духа сходяща яко голубя с небесе, и пребыстъ на Нем; и аз не ведех Его, но Пославый мя крестити водою, Той мнерече: над Негоже узриши Духа сходяща и пребывающа на Нем, Той есть крестяй Духом Святым; и аз видех, и свидетелъствовах, яко Сей есть Сын Божий, – удостоверился сам и торжественно пред всеми засвидетельствовал эту истину.
Начатки веры
Ин. 1, 35–51
На другой день после торжественного свидетельства об Иисусе Христе как об указанном Самим Богом Искупителем Предтеча опять стоял на берегу Иордана, занимаясь проповедью и крещением и с ним были два ученика его. Из них один был Андрей, а другой, без сомнения, святой евангелист Иоанн, который, повествуя о себе, обыкновенно не называет своего имени (13, 23; 18, 15; 19, 26; 20, 3; 21, 20). К такому заключению приводит и чрезвычайная наглядность рассказа, показывающая, что святой апостол Иоанн Богослов был участником и очевидцем событий, которых даже малейшие черты не исчезли из памяти его в течение многих лет, протекших до написания Евангелия.
Увидев идущего Иисуса, Предтеча опять сказал: се, Агнец Божий! – слова краткие, но выразительные и понятные после вчерашнего свидетельства. Проповедник покаяния знал, как действовать на души людей: «он принужден был повторять одно и то же, как бы грубую и затверделую землю смягчая новою запашкою и словом, как бы плугом, поднимая подавленную душу, чтобы бросить семена в глубину ея» (свт. Иоанн Златоуст). В самом деле, слова эти глубоко запали в души учеников: слыша от своего учителя, что Иисус есть Мессия, они решились следовать за Ним «не из пренебрежения к своему учителю, но наиболее из послушания, потому что Иоанн предрекал о Нем, что Он будет крестить Духом Святым». Когда они пошли за Иисусом, то Он, обратясь, кротко спросил: чесо ищета? – спросил не для того, чтобы узнать то, что по всеведению Своему знал, но «чтобы вопросом еще более приблизить их к Себе, сообщить им более дерзновения и показать, что они достойны собеседовать с Ним». Желая поговорить с Ним в уединении, послушать Его и научиться от Него, они сами спросили Его: Равви, т. е. Учитель, где живеши? Иисус Христос, по Собственному выражению, не имел, где главу подклонити (Лк. 9, 58), т. е. не имел постоянного пристанища, и теперь жил вероятно, в доме какого-либо друга, а посему пригласил их идти и посмотреть Свое жилище. Неизвестно, где было это жилище, в которое привел Он Своих первых последователей, но то несомненно, что посещение Господа принесло им величайшую пользу. Они пробыли у Него весь тот день и, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «насладились Его учением в таком обилии и с такою охотою, что немедленно оба пошли привлекать и других ко Христу». И первый, с кем спешит Андрей после этой беседы поделиться своею радостью, был брат его Симон, имевший еще другое имя – Петр. Обретохом Мессию! – В этих знаменательных словах высказалась душа, «томившаяся желанием видеть Христа, ожидавшая сошествия Его свыше, исполненная радости, когда предмет ее ожидания явился, спешившая радостную весть об этом сообщить другим» (свт. Иоанн Златоуст).
Для окончательного убеждения Андрей привел своего брата к Господу Иисусу Христу, Который, взглянув на него взором Сердцеведца, сказал: ты вси Симон, сын Ионин; ты наречешися Кифа, т. е. Петр. Здесь, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «предречение соединено с похвалою»: при одном взгляде на будущего апостола Господь уже читал судьбу его, предвидел непоколебимую твердость веры его и нарек ему имя, выражавшее свойства его души: Петр значит камень.
Из страны иорданской, где теперь Иисус Христос был, Он восхотел идти в Галилею, чтобы там, где прошли годы Его младенчества, отрочества и юности, между народом, ходящим, по выражению Пророка, во тьме и живущим во стране и сени смертней (Не. 9, 2), начать Свое великое служение. Эта страна, хотя и слыла языческою (Мф. 4, 15), свидетельствовала о своей готовности к приятию Света истины тем, что первые ученики Иисуса Христа – Андрей, Иоанн, Петр были родом из Галилеи, именно из Вифсаиды, находившейся на берегу Галилейского озера. От них-то, вероятно, услышал о Христе и Филипп, происходивший из того же города: он принадлежал к числу людей, ожидавших пришествия Христова и часто размышлявших о том, что писали Моисей и другие пророки. Два слова Господа: гряди по Мне – произвели свое действие, и Филипп сделался ревностным последователем Христовым: «Христос знал, кто будет для Него благопотребен» (свт. Иоанн Златоуст).
Живая вера и сильное, глубокое убеждение в истине ищут внешнего выражения и стремятся к распространению. Филипп встречает Нафанаила, происходившего из Галилейского города Каны (Ин. 21, 2), и говорит ему: Егоже писа Моисей в законе и пророцы, обретохом Иисуса, сына Иосифова, Иже от Назарета. Не зная сверхъестественного зачатия и рождения Иисуса Христа, он, согласно с народным мнением (Лк. 3, 23), называет Его сыном Иосифовым, а представляя Его происходящим из Назарета, возбуждает в собеседнике своем недоумение. Нафанаил, по словам святителя Иоанна Златоуста, «был более Филиппа сведущ в пророчествах: он знал из Писаний, что Христу надлежит прийти из Вифлеема»; ему казалось непонятным, как Филипп производит Мессию из Галилеи, не пользовавшейся славою в народе (Ин. 7, 52), и притом из незначительного города этой области – Назарета. От Назарета может ли что добро быти? – отвечал он своему другу. Но Филипп не стал спорить с ним, а предоставил ему удостовериться лично: приди и виждъ!
Господь Иисус Христос, увидев идущего к Нему Нафанаила и зная по всеведению все добрые свойства души его, сказал окружающим: се воистинну Израильтянин, в немже льсти несть, – он не хитрит, не лицемерит, говорит прямо, что у него на душе, и, встретив сомнение, старается разрешить его. После сего, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, Нафанаил «еще испытывает, как человек, а Иисус ответствует, как Бог». Како мя знавши"? – спросил удивленный Нафанаил. Прежде даже не возгласи тебе Филипп, суща под смоковницею видех тя, – отвечал Господь и, «указав и место, где был Нафанаил, когда приглашал его Филипп, и название самого дерева, и время разговора, показал в Себе несомненную прозорливость». Евангелист не поясняет ближе, что значила эта речь Господа, но она до такой степени поразила Нафанаила, что он воскликнул: Равви! Ты вси Сын Божий, Ты вси Царь Израилев!
Господь одобрил веру Нафанаила, и если «в исповедании его как бы недоставало еще многого и чего-то лучшего», недоставало уверенности, что Царство Христово исключительно духовное и притом всемирное, – то в Своем ответе Он восполнил недостающее: зане рех ти, яко видех тя под смоковницею, веруеши, – больша сих узриши, и, обратившись к окружающим Его ученикам, продолжал: аминь, аминь глаголю вам, отселе узрите небо отверсто и Ангелы Божия восходящия и нисходящия над Сына Человеческаго. Некогда патриарх Иаков прообразовательно зрел лествицу от земли на небо, Бога на верху ее и Ангелов, восходящих и нисходящих по ней (Быт. 28, 12). Такое общение мира Горнего с дольним, Ангелов с человеками, сделалось возможным после того, как Сын Божий пришел на землю примирить все – аще земная, аще ли небесная (Кол. 1, 20). Эту близость Бога и небожителей к человеку верующее сердце чувствовало с самого явления на земле Спасителя, но, кроме того, служение Ангелов еще яснее обнаружилось при некоторых событиях жизни Его – при молитве в саду Гефсиманском (Лк. 22, 43), при воскресении (Мф. 28, 2, 5; Мк. 16, 5; Лк. 24, 4; Ин. 20, 12) и при вознесении на небо (Деян. 1, 10). В этом служении Ему Ангелов ученики Его должны были видеть яснейшее свидетельство того, что Он есть воистину Христос Сын Божий. Называя Себя Сыном Человеческим, Иисус Христос указывает «на Свое воплощение и человечество» (свт. Афанасий Александрийский). Этим смиренным названием, выражавшим братство Его с людьми, родство и близость с ними, Он особенно любил именовать Себя.