Был уже восьмой час, и мы выскочили выпить aperitivi и запастись хорошим ломтем кастельманьо — сыром из молока коров, коз и овец, вскормленных цветами и травами горных пастбищ Пьемонта. Этим сыром торговал Эмилио — единственный, у кого был знакомый на Севере.
— Я решил, что вы, даже в стране пекорино, можете иногда заскучать по сырам, сделанным поближе к «дому», — говорил он моему венецианцу.
Мы каждый день покупали по куску, пока не кончалась вся высокая и узкая головка. «Санджовезе» мы брали у Джованни.
— «Sangue di Giove», — «Кровь Юпитера», — шептал он, умело заворачивая бутылку в коричневую бумагу и через прилавок вкладывая ее в горизонтальном положении в мою руку. — Пить только в постели!
— Хорошая мысль, — сказал Фернандо, укладывая в корзину салфетки и столовое серебро вместе с чайной скатертью, тарелками и стаканами. Он поднялся наверх, чтобы накрыть к ужину нашу большую желтую кровать, а я шла следом с перцами и хлебом. И с сыром. Отдуваясь после подъема с грузом, я увидела, что свечи уже горят и кровать накрыта для двоих. Венецианец разливал «Кровь Юпитера». Мы наконец жили в номере 34 по Виа дель Дуомо.
Десятого декабря весь город готовился к празднику, а мы готовились принять на недельный тур группу из шести американцев с Майами-бич. Когда одна из трех пар предложила провести тур перед самыми праздниками, мы долго отговаривались. Но эти люди уже дважды путешествовали с нами, и мы знали их как приятных спутников и энтузиастов. Поразмыслив, мы наконец согласились составить для них предпраздничный маршрут по нескольким умбрийским и тосканским городам на холмах и познакомить их с приготовлением и выпечкой настоящих блюд умбрийского Рождества. Принимая заказ, мы понятия не имели, что к тому времени уже будем жить в бальном зале, и потому собирались проводить демонстрации в основном на съемной кухне в «Ла Бадья» — монастырской гостинице двенадцатого века, расположенной совсем рядом с Орвието. Там же предлагалось остановиться нашим гостям. Теперь у нас было собственное помещение на Виа дель Дуомо и собственная кухня для показательной стряпни, но отказываться от договоренности с «Ла Бадья» все же не стоило. Кроме того, самая непринужденная демонстрация должна была пройти в кухне Миранды. И провести ее предстояло самой Миранде. Я бы ни за что на свете не отменила этого представления, перед которым она волновалась, как невеста перед свадьбой.
Она выкрасила свои седые волосы в темно-каштановый цвет. Купила новые сабо на воскресном рынке — красивые кожаные сабо на светлой деревянной платформе — и фартук в огромных ярких цветах, себе в приданое. Миранда Пышногрудая готовилась к большому событию. Она, как прилежная актриса, заучивала свое приветствие «гостьям из Миами-биче» и рецепт поджаренных на решетке карданов, училась держать кастрюли и сковородки, как ведущие телевизионных кулинарных программ, и кокетливо склонять голову. Мне предстояло служить переводчицей, и она без конца повторяла наставления, так что меня уже тошнило от одного вида карданов и я избегала оставаться с ней в одном помещении.
Как обычно, мы проводили продолжительные переговоры с нашими гостями, выясняя потребности и желания группы и составляя маршрут так, чтобы удовлетворить их. Всем им было под семьдесят, и они были, по их же словам, «в форме, но ленивы». Эти энтузиасты кулинарии и вин хотели гулять по сельской местности и деревням в надежде на божественные блюда и выпивку в неформальной сельской обстановке. Кроме последнего вечера. «В последний вечер устройте для нас сюрприз. Но такой, чтобы для него требовались черные галстуки и нарядные платья, — сказал Уилл, — и пожалуйста, Чу, на этот раз никаких музеев», — попросил он напоследок.
Они хотели побольше узнать о производстве оливкового масла и сыров. И научиться готовить умбрийское рождественское угощение, чтобы, вернувшись во Флориду, устроить настоящий праздник для семьи и друзей. Поэтому я отвела вечер или утро каждого дня для кулинарных демонстраций, оставив достаточно времени на «божественные кушанья и выпивку» между прогулками среди немеркнущего великолепия деревенских церквей и полуразрушенных замков. На один день я запланировала посещение Сант-Антимо — аббатства восьмого века, построенного Карлом Великим, — где григорианские хоралы монахов Святого Норберта послужат прелюдией к обеду в соседнем винодельческом селении Монтальчино, за которым последует дегустация восьмилетнего «Брунелло». На другой день мы собирались отвезти их в Пьенцу пообедать лесными грибами и молочным поросенком, зажаренным на огне из виноградных лоз в торжественной средневековой столовой миколога-винодела, а в завершение пиршества позволить им забраться на воз с сеном. Запасшись одеялами, граппой и подкрепившись серенадой на флейте, мы позволим трактору провезти нас под угасающим солнцем по проселкам и овечьим тропам до расположенной в девяти километрах caseficio — нелегальной сыроварни, где искусники без лицензий готовят лучший в Тоскане пекорино. Контрабандный сыр, очень похожий на «невежественный», приготовляемый в Умбрии. Перед хижиной сыроваров будет гореть огромный костер, и у него под звездами подадут простой плотный ужин. Подобные «отклонения от маршрута» пока не фигурировали в путеводителях и на интернет-сайтах. Когда же — если — они появятся, мы с Фернандо, сознавая, что приток туристов лишит их очарования необычности, уже договорились отказаться от этой работы.
Однажды вечером мы попробуем свежевыжатое масло в каменном масличном жоме Эмилио. Его жена поджарит над огнем толстые ломтики хлеба, спрыснет их добрым, неправдоподобно зеленым маслом, еще взбаламученным, с острым и нежным вкусом, оставляющим на языке привкус вроде жареных молодых артишоков и орехов. С брушеттой она подаст несколько тарелок прошутто из дикого кабана, домашние салями с диким фенхелем и кувшины красного — маленькую послеобеденную закуску в умбрийском стиле. Мы будем охотиться за трюфелями с Барлоццо и его другом Вирджильо, а на другое утро отстоим церемонию дегустации белого «Антинори» в Кастелла делла Сала. Заново просматривая уже одобренные и подготовленные планы, я надумала только одно изменение — относительно пожелания о «черных галстуках и нарядных платьев». Сюрприз…
Мы наняли хорошего местного шеф-повара — одного из тех, кто отказал мне в просьбе предоставить кухню для испытания рецептов — для приготовления обеда, который предстояло подать в довольно величественной обеденной зале замка шестнадцатого века, сторожившего холм над деревушкой по дороге в Тоди. Он иногда сдавался туристам. Я не сомневалась, что ужин будет великолепен и что он вполне отвечает запросам наших гостей, но начала думать, не окажется ли еще приятнее, а может быть и великолепнее, поужинать дома. В бальном зале. Вместе с шестеркой из Майами-Бич мы могли пригласить Миранду и Барлоццо. Вместе со мной и Фернандо получилось бы десять человек — вполне достаточно для освящения стола с ананасовыми ножками и разноцветных стульев. Часть блюд я могла бы приготовить заранее, а остальными заниматься поздно вечером, когда мы уже пожелаем гостям доброй ночи. И у меня будет свободна вся вторая половина последнего дня, поскольку время от обеда до aperitivi мы ничем не занимали, давая гостям возможность походить по магазинам в Орвието и уложить часть вещей к отъезду. Я успею.