Помолчав, он тихо добавил:
— Рейд может длиться всего одну минуту, из которой пятьдесят пять секунд тебе придется на пределе сил бороться за жизнь — свою и прикрываемого собой напарника. Да, именно тебе, как телохранителю. Чарли будет не до этого и не до тебя: его дело будет еще сложнее — любой ценой выполнять миссию. Так что занимайся, Джа, занимайся усерднее.
Он отложил ножны, встал и пошел к отрабатывающим удары ребятам. И тут я вспомнила…
"Расскажи мне о жене Чарли. Что с ней произошло?"
Хрупкий желтый нарцисс на полу медицинской палаты. Изломанный в клочья нежный стебель.
Меня прошиб холодный пот.
* * *
Через пять месяцев мы вернулись туда, откуда начали путешествие. Нас встретили совсем другие люди. По этим местам успела пройти междоусобная война, прежние поселения были заняты новыми хозяевами — враждебными и подозрительными. Мы хотели купить двух новых коней взамен захромавших, но никто не желал продавать лошадей чужакам. Билл долго спорил с одним галлом, а потом, вернувшись к нам, спросил:
— Вы когда-нибудь слышали про рейдерские розыгрыши?
"Розыгрышами" в TSR называли различные испытания-сюрпризы для новичков. При всей легкомысленности названия, эта практика преследовала довольно серьезные цели. У стажеров проверяли устойчивость психики, способность к принятиям решений в экстремальных условиях и умение самостоятельно выходить из положения в нестандартной ситуации. Кстати, эксперимент Чарли по возврату из «жареной» утопии с задержкой номинального таймера тоже оказался таким розыгрышем. Правда, своеобразно жестоким, но на то он и Уокер…
— Путешествовать пешком не годится, — объявил Амброс, — так что придется идти на разные ухищрения. Я договорился с этим галлом. Он дает нам хорошую лошадь в обмен на Энни.
— Что?! — одновременно воскликнули Энн и Марк. И только Пол стоял, хитро прищурившись. Я подмигнула ему.
— Билл, а почему только одну лошадь? — подхватил Каннингем. — Давай и Джа тоже продадим.
— Ну, и кто на них тогда поедет? — с обидой спросила Энн.
— Стоп, — опомнился Марк. — Так ты нас разыгрываешь?
— Нет, не вас, — невозмутимо ответил Амброс. — Этот парень убежден, что приобретает здоровую девушку, которая нарожает ему кучу красивых детишек, а на самом деле — хоп, пустышка! Проекция!
Лица у нашей парочки вытянулись. Я не выдержала и засмеялась.
— Ну вот, — фыркнул Билл. — Такую потеху испортила. Ладно, без шуток. Энни, мы оставим тебя здесь и отъедем немного, а ты попрощаешься с хозяином и догонишь нас пешком. Мы подождем, не волнуйся.
— Форменный грабеж, — хмыкнул Пол. — Хозяин может слегка обидеться.
— А если он не даст мне уйти? — возмутилась Энн.
— А ты убеди его, — ухмыльнувшись, возразил Амброс.
— Сверни ему шею, — вполголоса «перевела» я.
— Цыц, не подсказывать! — шутливо одернул меня Билл.
— А не проще забрать лошадей силой, и дело с концом? — не выдержал Марк.
— Конечно, проще, — согласился Амброс. — Но это неспортивно.
Энн оказалась на высоте. Она появилась всего через два часа, и не пешком, а верхом на другой лошади. На все наши расспросы она, снисходительно улыбнувшись, заявила лишь одно:
— Он сам отдал ее мне, лишь бы я проваливала к чертям. Вот я к вам и вернулась.
— Я же говорил — божья кара! — расхохотался Билл.
* * *
Дальнейшее путешествие я почти не помню. Мне разрешили пробуждать записи мнемоника, и я немедленно воспользовалась возможностью убрать все неприятные воспоминания. Логично предположить, что раз уж я стерла почти все оставшееся время, значит, хорошего там было мало. Остались только узелки, мерцающие в памяти, как далекие звезды. Поле синих цветов до самого горизонта, словно опрокинулось небо. Бешеные скачки наперегонки по высокой пахучей траве. Маленький хрустальный водопад среди глянцевых скал, и Пол смеется, закрываясь руками от ледяных брызг. Билл держит подросшего птенца журавля, а тот хлопает слабыми крыльями. Марк и Энн танцуют ночью у костра под наше пение. Капли дождя на лице и яркая двойная радуга над обрывистым берегом.
Остальное я вычистила целиком, не оставляя промежуточных кусков, чтобы не напрягать мозг установлением причинно-следственных связей. Все, чему я научилась, все равно осталось со мной.
* * *
Билл объявил нам о переходе на новый график — несколько рейдов в день вместо одного. Теперь, когда мы могли избавляться от лишних воспоминаний, необходимость в ежедневной адаптации ритмов фактического и реального времени отпала сама собой. Восемь месяцев командировки мгновенно превратились в короткий яркий сон.
Через час мы уже снова ложились в капсулы. Заброс немного задерживался, и я высунулась посмотреть, почему. Оказалось, все ждали Билла, который разговаривал с Уокером. Амброс что-то втолковывал ему, потом покачал головой и отправился укладываться. Чарли было направился ко мне, и Билл тут же вернулся.
— На сегодня — значит, на целый день, — с нажимом сказал он. Ветераны стояли совсем рядом, и я слышала каждое слово. — Сегодня Анерстрим работает со своей группой. У нас будет еще семь рейдов. Заберешь ее завтра.
Я спряталась обратно в капсулу. Сегодня мне больше не хотелось разговаривать с Уокером. Мне нужно было самой ответить себе на вопрос — почему я не очень-то рада тому, что между нами произошло?
Ладно, Чарли нужна напарница в разведку, но зачем еще и привязывать меня к себе? Ведь именно это он и пытается делать. Я не понимала, какими теперь будут правила игры. Я не верила, что это происходит со мной на самом деле. Чарли и я — в реале, подумать только! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так не бывает. Во всяком случае, со мной такого точно быть не может.
— Ей нужно тренироваться здесь, — отрывисто сказал Уокер.
— Я помню, — ответил Билл, понижая голос. — Но она все равно не может заниматься целый день, так что три-четыре лишних часа ничего не изменят. Чарли, прошу тебя, угомонись, времени в любом случае не хватит.
Нет, все-таки мои подозрения выросли не на пустом месте. Ветераны определенно куда-то спешили. Я понимаю, полторы тысячи миров — это много, но они же никуда от нас не денутся. Тут что-то другое.
* * *
Все остальные рейды сегодняшнего дня объединяло одно: обязательная оперативка. Мы с ребятами учились проворачивать самые разные дела — от похищения одного человека до зачистки целого здания. Самым сложным было наловчиться справляться со всевозможной охраной высокопоставленных персон. Часто приходилось прибегать к хитрости, устраивать маскарады, и даже нанимать или принуждать посторонних людей. Мы постепенно выясняли, у кого из нас какая «специализация». У Энн обнаружился самый настоящий талант разговорить любого человека или убедить его практически в чем угодно. А уж отвлекать внимание или запутывать следы — в этом ей просто не было равных. Благодаря яркой, располагающей внешности, она была надежной приманкой практически для любой жертвы, а еще стала мастером использования в работе разных химических веществ, в том числе и ядов. Пол — тонкий наблюдатель, физиономист и мимистик, плюс универсальный хакер, ловко адаптирующийся к любым вариациям программного обеспечения в разных мирах, стал непревзойденным добытчиком и переработчиком информации. Вот кому из нас в перспективе совершенно точно светила карьера аналитика, так это ему. Марк — превосходный стрелок и виртуоз маскировки, мог часами ждать в засаде, и прикрывать нас всех от любого нападения или погони. Он в совершенстве освоил все виды огнестрела и взрывотехники, и был в группе бессменным минером и снайпером, асом ведения дальнего боя, в отличие от меня, ставшей благодаря занятиям с Чарли спецом по холодному оружию и рукопашной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});