Одним словом, Глушь была не самым подходящим местом для проведения военных операций, однако именно здесь прогремели два ожесточенных и кровопролитных сражения гражданской войны, принес этому никому не известному уголку Вирджинии громкую и печальную славу. Первое из них произошло в мае 1863 года, когда генерал-северянин Джозеф Хукер избрал Глушь плацдармом для задуманного им стратегического маневра. Впрочем, не будем забегать вперед и расскажем все по порядку.
26 января 1863 года главная армия Союза получила нового, четвертого по счету, командующего. Им оказался генерал Джозеф Хукер, или Драчливый Джо, как его называли в армии. Выше мы уже нарисовали портрет или, по крайней мере, набросок портрета этого генерала, и для полноты картины нам остается добавить лишь несколько штрихов. Хукер, как явствует из его армейского прозвища, был энергичным и задиристым человеком, склонным к пьянству, несдержанным на язык. Он часто повторял, что стране для успешного окончания войны нужен диктатор, давая при этом понять, что он сам вполне годится для этой роли. Линкольн, который, конечно, знал об этих разговорах Хукера, пошел на его назначение скрепя сердце.
«Я узнал из достоверных источников, — писал он новому командующему, — что вы недавно говорили, будто и правительство, и армия нуждаются в диктаторе. Конечно, не поэтому, а вопреки этому я поручил вам командование. Только те генералы, которые добиваются успеха, могут стать диктаторами. Я прошу вас о таком военном успехе, несмотря на то, что он влечет за собой опасность установления диктатуры».
Рисковать подобным образом Линкольн мог, только находясь в отчаянном положении, и надо признать, что в начале 1863 года оно действительно было таковым. Поражение Бернсайда у Фредериксберга и объявление Декларации об освобождении рабов в первый день нового года привели к падению популярности как действующей администрации, так и всех республиканцев, и в результате их партия проиграла промежуточные выборы в Конгресс. Демократы, которые [300] чувствовали себя в силе, стали все громче требовать прекращения братоубийственной войны, так что весь политический курс Линкольна оказался под угрозой.
Критической была также ситуация, сложившаяся в Потомакской армии. Оглушительное фредериксбергское поражение стало причиной утраты доверия войск к генералитету и неслыханного падения их боевого духа. «Газеты пишут, что армия рвется в бой, — сообщал в письме домой солдат-северянин. — Это вранье. Всех тошнит от сражений, не дающих результата». Армия тоже голосовала против политики Линкольна и против своих генералов — голосовала ногами. Именно в начале 1863 года дезертирство превзошло по размерам все допустимые пределы, и к моменту назначения нового командующего не менее 40 тысяч федеральных солдат и офицеров числились в «незаконных отпусках».
Джозеф Хукер оказался подходящим лекарством против этого смертельного недуга. Одно известие о его назначении вызвало в войсках прилив энтузиазма. «Это назначение, несомненно, принесло армии чувство глубокого удовлетворения, — писал впоследствии командир 2-го корпуса генерал Дериус Коуч. — И лишь некоторые, в основном старшие офицеры, служившие вместе с Хукером и имевшие возможность изучить его военные дарования, считали, что мистер Линкольн совершил в своем выборе серьезную ошибку».
Однако серьезность этой ошибки стала очевидной для всех остальных, в том числе и для Линкольна, много позже. Вначале же новый командующий производил хорошее впечатление. Он начал с изменений в организации войск. Непомерные гранд-дивизии — изобретение Бернсайда — были упразднены, и армия вернулась к старой системе корпусов. Правда, из нее был изъят 9-й корпус, которым командовал Бернсайд — во избежание конфликтов Линкольн перевел его на другой участок, но вместо него в состав Потомакской армии вошли 11-й и 12-й корпуса. Кроме того, Хукер, здраво рассудивший, что армии необходим отдельный кавалерийский корпус, объединил три конные дивизии под началом генерала Стоунмена (ранее кавалерия придавалась отдельным пехотных корпусам).
Еще одной, также разумной мерой, было введение отличительных кокард для разных корпусов армии. Каждый из [301] них получил кокарды определенного цвета, что способствовало появлению корпоративной гордости и духа соревнования. Одним словом, действия нового командующего были таковы, что, как вспоминал позже ветеран-северянин, «при [302] Хукере армия ожила» и ее боеспособность стала мало-помалу восстанавливаться.
Конфедераты, недавно одержавшие столь легкую победу под Фредериксбергом, естественно, не страдали отсутствием боевого духа, хотя проблемы дезертирства были и у них. Чтобы уладить это, по всей Вирджинии были разосланы патрули, вылавливавшие беглецов, которых снова возвращали встрой.
Одновременно ряды армии пополнялись новобранцами и частями, снятыми с других участков. По приказу Ли их распределяли по всей армии, хотя львиная доля подкреплений досталась, конечно, Джексону: 2-й корпус Каменной Стены получил в ту зиму сразу две новые бригады.
В то же время Северовирджинская армия, как и армия Потомака, переживала некоторые организационные изменения. Ли решил переформировать артиллерию, создав отдельный артиллерийский парк. По пять батальонов, включавших 80 орудий каждый, были приданы корпусам: три из них присоединились к дивизиям, а два оставшихся составляли корпусной артиллерийский резерв, хотя при этом они подчинялись командиру артиллерии генералу Пендельтону, распоряжения которого имели приоритет над распоряжениями корпусных командиров. Не вошедшие в состав корпусов батареи образовали общеармейский резерв, позволявший в случае необходимости концентрировать на нужном направлении смертоносный орудийный огонь.
Обновленная и реорганизованная таким образом армия конфедератов заняла позиции на южном берегу Раппаханока от Бенкс-Форд и Фредериксберга до окрестностей Порт-Конуэй, и на тот случай, если федералы вдруг решат переправиться на этом обширном участке, у каждого мало-мальски значимого брода или моста были сооружены полевые укрепления и выставлено охранение.
Федералы, однако, пока и не помышляли о переправе. Расположившись на зимних квартирах, они не предпринимали никаких активных действий. Не сиделось на месте лишь кавалерии обеих армий. То здесь, то там вдоль всей линии фронта происходили оживленные, но малозначительные и почти бескровные стычки. [303]
Эта зимняя спячка продолжалась довольно долго и захватила даже половину весны. Хукер все еще занимался приведением своей армии в порядок и не спешил с началом боевых действий. Ли, которому по приказу Джефферсона Девиса пришлось отослать на восток к Суффолку большую часть 1-го корпуса во главе с его командиром Джеймсом Лонгстритом, также не горел желанием ввязываться в серьезное дело с оставшейся у него половиной армии. Лишь в начале второй половины апреля час решительных действий пробил, и пришедшая в себя Потомакская армия стала готовить свое очередное наступление.
К тому времени Хукер уже разработал план наступательных действий и даже представил его на одобрение Линкольну, который прибыл в расположение армии в начале апреля. Этот новый план был много лучше того, что предлагалось армии и стране ранее, и на этот раз у северян действительно были все шансы на успех. Пользуясь своим численным превосходством — а после выделения частей Лонгстрита у Ли оставалось лишь 55 тысяч человек против 116-тысячной Потомакской армии, Хукер намеревался сокрушить своего врага.
«Мне была нужна только армия Ли, — скажет он впоследствии. — Вместе с ней нам достался бы и Ричмонд, и вся Вирджиния». Иными словами, Хукер выбрал своей основной целью живую силу противника, а не географические пункты, что выгодно отличало его от предыдущих командиров Потомакской армии. Для достижения этой цели он решил прибегнуть не к прямой атаке, полную несостоятельность которой уже показал Бернсайд, а к глубокому стратегическому обходу.
Первоначально он намеревался выслать на коммуникации своего противника созданный им кавалерийский корпус, который должен был прервать всякие сообщения армии Ли с Ричмондом и заблокировать пути его отступления. Затем, оставив часть сил у Фредериксберга, Хукер собирался переправить основную массу Потомакской армии через Рапидан и Раппаханок несколько выше по течению, объединить свои силы у Чанселорсвилла и, пройдя по лесным дорогам через Глушь, выйти прямо во фланг и тыл позиций неприятеля на [304] высотах Мари. Если бы этот маневр удался, Ли оказался бы в капкане — между левым флангом северян у Фредериксберга и их мощной обходной группой у Чанселорсвилла. Конечно, Хукер понимал, что такой полководец, как Ли, не будет дожидаться, пока противник окружит и раздавит его своей мощью.