Отказавшись от штыковой атаки, которую требовали от него Коуч и Майлз, Ховард двинул свою дивизию вперед по следам двух предыдущих атак. Правда, когда он прибыл на место действия, оказалось, что поддерживать и даже спасать от разгрома уже некого. Дивизия Хенкока была практически уничтожена или рассеяна огнем артиллерии и пехоты южан. В тот день она потеряла 2100 человек, что составило 42 % от ее состава. Большинство из солдат лежало теперь на подступах к каменной стене, представляя собой дополнительное затруднение для свежей наступающей дивизии. Участвовавшие в этой атаке солдаты Ховарда вспоминали впоследствии, что они то и дело подскальзывались на мокрой от крови траве или спотыкались о чье-нибудь бездыханное тело.
Впрочем, таких тел там вскоре стало еще больше. Увидев перед собой новую неприятельскую часть, южане перенесли огонь на нее и заставили северян в беспорядке ретироваться. Ховард, быстро убедившийся в безнадежности всяких попыток прорвать оборону повстанцев, и не пытался удержать своих людей на залитом кровью поле. Поэтому потери его дивизии были относительно невелики, разумеется, по сравнению с другими частями Самнера, и составили «всего» 700 человек.
На этом резервы 2-го корпуса были исчерпаны, и Самнеру пришлось вводить в дело свежие части 9-го корпуса. Первой из них была дивизия Стёрджиса. По приказу командира правой гранд-дивизии, она попыталась обойти каменную стену справа, но и это не помогло ей овладеть занятой Коббом позицией. Огонь конфедератов был неумолим, и четвертая по счету атака федералов закончилась столь же плачевно, сколь и предыдущие три. [287]
Однако упорство, с которым северяне посылали на смерть одну дивизию за другой, стало внушать вождям Северовирджинской армии некоторые опасения. Первым встревожился Лонгстрит, направивший Коббу приказ отступить в том случае, если его левый фланг окажется под угрозой. В ответ Кобб подобно Пэлхему заявил, что может удерживать свои позиции до бесконечности и никуда с них не уйдет. Это несколько успокоило Лонгстрита, но тут озабоченность проявил Ли.
«Генерал, — сказал он Лонгстриту, — они концентрируют большие силы и, боюсь, прорвут вашу линию». «Генерал, — ответил ему командир 1-го корпуса, — если вы соберете на этом поле всех федеральных солдат, которые находятся сейчас по ту сторону Потомака, и направите их на мою линию, обеспечив меня при этом достаточным количеством боеприпасов, я перебью их всех прежде, чем они смогут до меня добраться. Взгляните лучше на ваш правый фланг. Там вам, возможно, и угрожает опасность. Но здесь все в порядке». Ли был совершенно успокоен уверенным тоном своего генерала, а Лонгстрит, чтобы развеять его последние сомнения, приказал бригаде Кершоу и двум полкам из бригады Рензо ма присоединиться к людям Кобба, увеличив количество защитников каменной стены почти в три раза. Места для всех там, однако, не хватило, и конфедератам пришлось расположиться на Телеграфной дороге в четыре шеренги.
К тому моменту, когда люди Кершоу и Рензома прибыли на передовую позицию Кобба, тот уже был ранен и покидал поле боя. Неприятельская пуля попала ему в ногу, но рана не выглядела опасной. «Я всего лишь ранен, — сказал Кобб на прощание любившим его солдатам. — Удерживайте свою позицию, как и подобает храбрецам». Увы, это были последние слова, с которыми отважный командир обратился к своим не менее отважным солдатам. Ранение оказалось смертельным, и через несколько минут Кобб скончался от потери крови. Его место во главе защитников каменной стены занял генерал Кершоу, который с успехом справился со своими новыми обязанностями. Впрочем, позиция конфедератов была так сильна, а действия федералов так предсказуемы, что с ними справился бы и младенец. [288]
В стане северян тем временем царило замешательство. Вся армия, вернее, та ее часть, которая не участвовала в битве, видела, чем заканчивались лобовые атаки на высоты и в каком состоянии возвращались с поля боя федеральные полки. Количество раненых превзошло все ожидания. Их выносили десятками и сотнями, и те, кто был в сознании, громогласно выражали свое удовольствие в связи с избавлением от смерти. «Никогда не забыть мне радости раненых, когда их приносили назад в наше расположение, — вспоминал генерал Режи де Тробрианд. — Один из них громко кричал: «Вот теперь полный порядок! Я не подохну, как собака в канаве!»
В замешательстве пребывал и генерал Бернсайд. Полный провал всех попыток овладеть высотами Мари заставил даже его усомниться в успехе дела и на время отказаться от безрассудных атак на каменную стану. Взоры командующего северян обратились к левому флангу его армии, но к тому моменту там тоже все было окончено. Мид отвел остатки своей потрепанной дивизии, и, похоже, никто не собирался снова попытать счастья против позиций Джексона. И тогда Бернсайд принял решение возобновить наступление на обоих флангах. Сначала он направил Франклину приказ нанести еще один удар по правому крылу конфедератов, но, как уже было сказано, этот приказ был Франклином полностью проигнорирован.
К сожалению, командиры северян, войска которых были собраны у Фредериксберга, не могли поступить так же. Находясь непосредственно под контролем Бернсайда, они были вынуждены безоговорочно подчиняться его распоряжениям. А тот уже выбрал для своей очередной гекатомбы новую жертву — часть центральной гранд-дивизии, которой командовал герой Энтитемского сражения генерал Джозеф Хукер. Правда, после разгрома своего корпуса у Данкерн Черч Драчливый Джо уже не хотел бросаться в пасть дьяволу, очертя голову, и, прежде чем выполнить приказ Бернсайда, решил лично изучить поле, по которому должна была проходить его атака.
То, что открылось взгляду Хукера, могло удивить даже самого опытного ветерана. Хукер не мог поверить своим глазам. Позже, уже после войны, Драчливый Джо признавался: «Я никогда не мог думать об этом поле без содрогания». [289]
Зрелище, которое он увидел, и впрямь не могло не вызывать дрожи. Подступы к каменной стене были усеяны трупами не менее густо, чем кукурузное поле близ Энтитем-Крик, с той лишь разницей, что все эти трупы были одеты исключительно в синие мундиры. Их было так много, что даже английский офицер, присутствовавший в армии Северной Вирджинии в качестве наблюдателя, не мог скрыть своего изумления. Ему приходилось бывать при Сольферино и на многих других полях сражений, но, по его словам, «груды мертвецов в Фредериксбергской долине превосходили по масштабам все, что пришлось увидать».
Хукер, естественно, не желал увеличивать количество убитых и раненых за счет своих солдат. Он решил во что бы то ни стало добиться отмены атаки и, сдав на время командование начальнику своего штаба генералу Дэну Баттерфилду, поскакал в ставку Бернсайда. Хукер нашел командующего на вершине Страффорд, в доме Филипса, где находилась главная квартира Потомакской армии. Бернсайд пребывал, казалось, в странном оцепенении и на все просьбы Хукера отвечал одной и той же фразой: «Эти высоты должны быть взяты сегодня вечером». Драчливый Джо, вполне оправдывая свое прозвище, перешел от просьб к требованиям, а от требований к угрозам, так что секретарь командующего назвал его манеру разговаривать «неджентльменской и нетерпеливой». Но ничто не могло поколебать упрямства Бернсайда, и Хукеру пришлось с тяжелым сердцем возвращаться к своим обреченным на гибель войскам.
К тому времени Баттерфилд, чувствуя необходимость что-нибудь предпринять, уже направил в атаку дивизию под началом Чарльза Гриффина. Южане, построившиеся за каменной стеной в четыре шеренги, только этого и ждали. Правда, они не могли теперь вести огонь все сразу, но зато задние ряды перезаряжали винтовки и передавали их передним, что увеличило скорость стрельбы примерно вдвое. В результате пятая атака северян захлебнулась всего за несколько минут, и разбитая дивизия Гриффина быстро откатилась на исходные рубежи.
Тогда генерал Коуч, дивизии которого уже отвоевали свое в этот кровавый день, решил, что, возможно, артподготовка [290] поможет северянам пробить брешь в обороне повстанцев. Он приказал начальнику своей артиллерии капитану Чарльзу Моргану выдвинуть вперед батарею и обстрелять каменную стену. Морган отнесся к этому распоряжению с вполне понятным скепсисом. «Генерал, — сказал он, — батарея там не выживет». «Тогда она должна там умереть», — ответил ему раздосадованный Коуч. Делать было нечего, и Морган послал на убой батарею 1-го Род-айлендского легкоартиллерийского батальона.
Южане, как и следовало ожидать, встретили ее орудийным и ружейным огнем, и многие люди и лошади были перебиты прежде, чем орудия удалось снять с передков. Тем не менее батарея заняла позицию и открыла ответный огонь, который не причинил противнику ни малейшего урона. Каменная стена была очень прочной и выдерживала попадание даже крупных ядер.