— Именно для этого вы меня и купили? Для продолжения рода?
— Как я уже говорил вам, мадам, я приобрел вас потому, что вы мне желанны. Все остальное играет второстепенную роль. Дети, которых вы будете носить в себе, станут, без сомнения, одаренными, потому что вы — их мать. Потомство от другой женщины не было бы мне так дорого. Очаровательная Эриенн, вы — единственная женщина, которая не оставляет меня в моих думах и снах.
— Значит ли это, что я буду здесь вашей затворницей?
— Ничего подобного, мадам. Уверяю вас. Если вы захотите прокатиться, то вам достаточно сообщить об этом мне или одному из моих слуг, и экипаж будет вам предоставлен. Если вам нравится ездить верхом, то в конюшнях стоит замечательная кобыла с белыми бабками и добрым норовом. Китс с радостью оседлает ее для вас. Тем не менее есть одна вещь, о которой я хотел бы вас предупредить. Было бы нежелательно, чтобы вы уезжали далеко без надежного сопровождения. Я молю вас о том, чтобы вы были осторожны за пределами территории, непосредственно прилегающей к усадьбе. Я настаиваю на этом ради вашей же безопасности, мадам.
— Я слышала басни о негодяях, которые рыщут вокруг, но думаю, вряд ли столкнусь с более отвратительными типами, чем те, которые предупреждают меня о них.
Эриенн не упомянула о происшествии, которое заставило их с Кристофером покинуть разрушенные конюшни. В конце концов, не было уверенности, что это и есть те самые разбойники с большой дороги.
— Я бы пожелал вам, мадам, никогда не встретиться с теми, кто разоряет этот край.
Эриенн пристально посмотрела на него:
— А вы их встречали, милорд?
— Уверяю вас, что не шотландцы подожгли Сэкстон-холл. Поскольку моя жизнь зависит от моей бдительности, я научился быть настороже со многими.
Под прямым взглядом из-под маски Эриенн опустила глаза и тихо проговорила:
— Мне любопытно знать, отчего сгорела усадьба. Если ее спалили нарочно, то не могли бы вы мне рассказать о причинах поджога?
— Мадам, мне мало чего известно о тех, кто несет за это ответственность, однако я точно знаю, что они обладают мощным инстинктом выживания. Подобно волчьей стае, они нападают на все, что угрожает им.
— А вы угрожаете их существованию?
— Само мое присутствие является угрозой для них.
Эриенн слегка наморщила лоб:
— Тогда они наверняка попытаются сделать это еще раз.
Он кивнул, бесстрастно соглашаясь с ней:
— Да, но им не застать меня врасплох.
— Вы, кажется, вполне уверены в этом?
— Мадам, вы более, чем кто-либо иной, должны осознать, что я на волю случая полагаюсь меньше всего.
Следующие несколько дней тянулись так, словно на них висели тяжелые цепи, и Эриенн никак не могла избавиться от страха перед лордом Сэкстоном. Когда он шел по темным коридорам усадьбы, то она, ожидая его и прислушиваясь, цепенела и вся обращалась во внимание. Однако еще сильнее, чем страхом перед этими звуками, спокойствие Эриенн нарушалось растущей в ней подозрительностью к тишине. Для человека, имеющего столь явно выраженный физический недостаток, лорд Сэкстон, казалось, умел временами перемещаться без малейшего намека на движение, подобно привидению или тени в ночи. И именно по ночам у Эриенн нарастало тревожное беспокойство, так как она могла внезапно обнаружить его присутствие в комнате в этой матовой, бесстрастной маске, которая оборачивалась к ней в жуткой безглазой полуулыбке.
Хотя на двери ее спальни был большой и прочный затвор, Эриенн не находила в себе мужества воспользоваться им и испытать власть лорда Сэкстона, так как боялась, что открытый отказ впускать его к себе может вызвать его гнев и навлечь на нее ужасную черную месть. Поэтому независимо от того, как она была одета, одета ли вообще, слегка прикрыта или счастливый случай позволил ей накинуть халат, она не имела выбора, кроме как разделить его общество. Эриенн быстро поняла, что присутствие Тесси не является для него помехой, потому что лорд Сэкстон отсылал девушку небрежным движением руки, и, быстро повинуясь, служанка покидала свою госпожу на произвол хозяина.
В его присутствии Эриенн мучила неопределенность. Он дал слово сдерживать себя только в пределах установленных им границ. Если бы он был принужден переступить их, вряд ли Эриенн оказалась бы способна решиться уступить его желанию. В мыслях ее преследовала нарисованная ею же картина, в которой она, сжавшись и трепеща, роняет в истерике с дрожащих губ мольбы. Картина ужасала Эриенн, поскольку она осознавала, что это может произойти в действительности, если лорд Сэкстон попытается овладеть ею.
Когда наступал момент и она обнаруживала, что лорда Сэкстона нет, что он больше не стоит в тени или не сидит в своем кресле, то испытывала огромное облегчение. Она пережила еще одну ночь; она увидит еще один день. Однако в глубине души у нее скребли кошки, нарушая покой. Эриенн знала наверняка, что в одно прекрасное время, в один прекрасный день, в одну прекрасную ночь, в один прекрасный момент ей напомнят о ее долге и потребуют оплатить этот долг полностью.
Однако неделя еще не закончилась, как пришедшая поутру с подносом Эгги передала Эриенн просьбу лорда Сэкстона прийти к нему в большие покои. Эриенн подчинилась приказанию, пробормотав что-то тихо и неразборчиво, но внутренне содрогнулась. Она была уверена, что лорд Сэкстон намерен поднять вопрос об их взаимоотношениях, высмеять ее за то, что она вопреки своему обещанию ведет себя неподобающе для любящей жены, и ужаснулась последствиями грозящего скандала.
Пока Тесси помогала ей надеть домашний халат и расчесать волосы, Эриенн пыталась совладать с собою. Она страстно надеялась, что какое-нибудь событие отвлечет внимание супруга и ей удастся избежать разговора с ним, однако это было всего лишь пожеланием, не имевшим под собой никаких оснований. Быстро наступал тот момент, когда она должна была увидеться с мужем лицом к лицу.
Остановившись на мгновение перед входом в большие покои, Эриенн сделала глубокий вдох и попыталась собраться. Проходя через стрельчатую дверь и вступая в логово этого зверя, Эриенн вовсе не была уверена, что ей удалось побороть себя. Лорд Сэкстон стоял перед очагом, обхватив рукою спинку кресла. Эриенн решила, что из-за страха, который она испытывает в этот момент, он вновь показался ей вдвое выше обычного. При ее приближении рост его не убывал.
Несмотря на то что на Эриенн был бархатный халат с небольшим вырезом, этого казалось недостаточно, чтобы спрятаться от взгляда лорда Сэкстона, однако за время их короткого супружества она привыкла, что лорд не упускает возможности рассмотреть ее или полюбоваться тем, на что он заявил свои права. Эриенн опустилась в кресло лицом к мужу, ощущая необходимость унять дрожь во всех членах. Вся отвага, которую ей удалось наскрести, сократилась до размеров, не превышающих тревожные опасения. Чтобы не смотреть на лорда Сэкстона, Эриенн принялась нарочито тщательно разглаживать складки халата, однако он был терпелив, и ей не оставалось ничего иного, кроме как поднять глаза на матовую маску, пристально смотревшую на нее.