— Я ждала вас позднее, милорд, — бесхитростно пробормотала она. — Мне требуется еще время, чтобы приготовиться.
— Вы и так выглядите красиво, любовь моя.
Эриенн подошла к креслу, расположенному напротив кресла мужа.
— Думаю, вы понимаете, что я имею в виду, милорд. — Когда ответа не последовало, Эриенн глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться, и словно бросилась в омут. — Я кое-что слышала о пережитых вашей семьей невзгодах, и мне было непонятно, почему вы избрали меня своей невестой. Вы нарядили меня в прекрасные платья, так много говорите о красоте, в то время как в вашей собственной жизни было столько горечи.
Он наклонился вперед, оперся одной рукой о свое бедро и пристально посмотрел на нее.
— Вы находите странным, мадам, что мне приятна ваша красота? Неужели вы принимаете меня за извращенного типа, который так нарядил вас, чтобы помучить себя… или вас? Поверьте мне, никакого подобного намерения мне и в голову не приходило. Просто точно так же, как и человек, лишенный талантов, способен наслаждаться шедевром великого мастера, я получаю удовольствие, когда вижу перед собой все совершенство вашей внешности. Может быть, я и покрыт шрамами, мадам, но я не слеп. — Он откинулся в кресле и, рассматривая рукоять своей трости, добавил: — Кроме того, обладание столь ценной вещью тоже дает определенное чувство гордости.
Эриенн опасалась пробудить в этом человеке темные силы гнева, которые могли дремать где-то в глубине его. При такой внешности нрав его мог оказаться более необузданным, чем что-то, с чем она была в силах совладать. И все же Эриенн не удержалась и позволила себе немного сарказма:
— Вы, кажется, вполне в состоянии позволить себе все, что пожелаете, милорд.
— Мне хватает всего, что мне необходимо.
— Но если подумать о том, что произошло с вашей семьей, разве месть не кажется вам сладким нектаром? Разве вашего богатства не хватит и на это?
— Не надо заблуждаться, мадам. — Голос его звучал тихо, приглушенно. — Существует месть, но есть и справедливость. Иногда две эти вещи соединяются вместе.
Холодная логика его слов заставила Эриенн задрожать. В ее словах был чуть ли не испуг, когда девушка спросила:
— А ваша месть… или справедливость… они направлены против меня… или моих родственников?
Он парировал ее вопрос своим:
— А разве вы сделали мне что-нибудь плохое?
— Как же я могла? Ведь до сегодняшнего дня я и не знала вас.
Он снова посмотрел на витую рукоятку трости:
— Ни в чем не повинному нечего меня бояться.
Эриенн приблизилась к очагу, чтобы согреть свои замерзшие пальцы, и ответила напряженным, полным отчаяния шепотом:
— Я чувствую себя, словно лисица, попавшая в капкан. Если вы ничего против меня не имели, то зачем же вы сделали это? Зачем вы купили меня?
Лицо в маске поднялось вверх, и Эриенн безошибочно поняла, что глаза в узких прорезях смотрят на нее.
— Потому что я желал вас.
Трясущиеся колени грозили совсем подкоситься, и Эриенн поспешила к спасительному креслу. Прошло довольно много времени, прежде чем она сумела справиться со своей ужасной дрожью. Пеньюар не очень-то защищал ее и от исходящего от очага жара, и от наблюдавших за ней одинаковых черных дыр. В памяти ярко встало то утро, когда она проснулась в этой же комнате и обнаружила, что лежит на кровати хозяина замка, а одежды на ней совсем нет. Каким бы случайным и невинным ни было то происшествие, эта свадьба явилась результатом несчастного случая с ней. И что бы ом ни говорил, Эриенн была уверена, что союз этот был шуткой злого разума, намеревавшегося окончательно унизить ее.
Едва слышно она заговорила:
— Я полагаю, вы отослали меня к отцу, потому что намеревались купить меня. Это с самого начала входило в ваши планы.
Рука в перчатке сделала небрежный жест, словно была со всем этим согласна.
— Это представлялось самым простым решением. Мой человек получил инструкции. Ему вменялось сделать самую большую ставку, чего бы это ни стоило. Понимаете ли, любовь моя, ваша ценность для меня безгранична.
Эриенн сжала резные подлокотники кресла так, что суставы ее пальцев побелели. Она чувствовала, как жар очага жжет ее щеку, но ничего не может поделать с растекающимся внутри нее холодом.
— Значит, вы были так уверены, что желали меня? — Она предприняла слабую попытку рассмеяться. — В конце концов, ведь вы же ничего не знали обо мне. Я могла оказаться такой покупкой, о которой впоследствии пришлось бы пожалеть.
— Какими бы ни были ваши недостатки, они вряд ли смогли изменить тот факт, что я желал вас. — В его гулком смехе звучал оттенок издевки. — Видите ли, я так безнадежно запутался в своем желании вас. Вы вошли в мои сны, заняли мои мысли и мечтания.
— Но почему?! — вскрикнула она в смущении. — Почему я?
В ответе его звучало изумление:
— Неужели вы так безразличны к своей красоте, что даже не понимаете, как она действует на других людей?
Эриенн изо всех сил отрицательно замотала головой:
— Я бы не сказала, что торги на аукционе шли особенно бурно. Возьмем, например, Сайласа Чамберса. Разве его деньги казались не дороже ему, чем право обладать моей рукой?
Еще раз раскатистый смех лорда Сэкстона эхом отозвался в ее сознании.
— Известно, что мужчины скапливают богатства и делают себя при этом нищими. Скажите, моя дорогая, какая польза в золоте, если оно не в состоянии купить то, что человек хочет?
Эриенн была несколько покороблена такой откровенностью:
— Надо использовать богатство, как это сделали вы, на покупку невесты?
— Не просто невесты, моя дражайшая Эриенн, а той, которую я выбрал… Вас! — Голова в черном колпаке чуть кивнула. — Никаким другим способом я не смог бы заполучить вас. Вы наверняка отвергли бы мое предложение выйти замуж так же, как поступали с теми, кто откликнулся на призывы вашего отца. Станете ли вы осуждать меня за то, что я использовал свои разум и богатство, чтобы заполучить то, что желал?
Демонстрируя какую-то браваду, она резко вскинула подбородок:
— И чего же вы ждали от купленной невесты?
Он еле заметно полол плечами:
— А что любой мужчина ждет от своей жены… чтобы она обеспечивала ему легкость и уют, чтобы способна была вы выслушать и, когда могла, дала бы совет, чтобы в должное время она принесла ему детей.
Глаза Эриенн расширились, и она смотрела на супруга, не в силах скрыть свое изумление.
— Моя дорогая, вы что, сомневаетесь в том, что я способен обзавестить потомством? — спросил он с упреком.
Моментально покраснев, Эриенн отвернулась в сторону: