Вот это новость. Я чуть с дивана не подскочил.
— Дезертировал, что ли?
— В дезертиры он будет объявлен по истечении двенадцати часов со времени обнаружения его отсутствия. То есть осталось десять часов.
— Зачем ему это понадобилось? — удивился я.
— Нам стало известно, что капитан Орлов входит в Клан Смерти. Он Чистильщик. И руководил операцией по вашему уничтожению.
Вот это поворот событий! А я еще ночью удивлялся, как Чистильщики в храм проникли. Даже перед тем как к Марку пойти, замки осмотрел. Следов взлома не обнаружил. Наверно, Орлов изготовил для них слепки с ключей. Пока я расхаживал по храму, он раз сто мог свободно воспользоваться ключами.
Но почему он сам меня не прикончил? Ведь столько раз мог.
И тут нашелся ответ. Он видел, как я убил Розова. Он понял, на что я способен, и решил действовать не своими руками. Картинка складывалась.
— Так вы точно не знаете, кто желает видеть вас мертвым? — поинтересовался прокурор, надеясь услышать в свете новой информации изменения в показаниях.
— Нет. Не догадываюсь.
Он расспрашивал меня еще минут сорок, и все вопросы крутились вокруг одного: известны ли мне заказчики? Утомившись, он прокрутил мне на дисплее текст всего разговора, и, когда я убедился, что прокурор ничего от себя не приписал, я поставил на экране подпись цифровым стержнем. Подпись тут же проступила в конце документа. Теперь ее уже никто не сможет ни удалить, ни изменить, кроме меня.
Прокурор ушел, а я, прикончив вторую бутылку пива, побрел на службу.
Глава десятая
Второй тип составляют люди… — те, что действительно получают удовольствие от управляемого разрушения и хаоса. Их едва ли можно назвать садистами — разве только в том смысле, что каждый настоящий художник садист, поскольку проявляет большой интерес к страданиям.
Джеймс Блиш. Черная пасха
Началась рутина.
Службы, обеды в столовой за одним столом с Марком. Крысобой все время пропадал в штабе. Говорильня артиллерии за горизонтом.
Медленно протекали дни.
Улетучилась неделя.
Рената появилась спустя десять суток после приезда Марка. Меня никто не оповестил. С легкой сумочкой на плече она пришла ко мне в храм и поднялась в служебные покои. Я как раз смотрел телевизор, когда она вошла в мой кабинет.
Увидев ее, я вскочил, словно ужаленный в задницу, и бросился к ней. Сердце яростно заколотилось в груди. Я обнял ее и подхватил на руки. Сумочка упала на пол. Я стал целовать Ренату и шептать ей что-то маловразумительное. Она отвечала мне тем же. И плакала. Эта железная женщина плакала. Неужели варвары-исламисты что-то сотворили с ней в заточении? Я лично каждого оскоплю. Работка, конечно, тяжелая и муторная, но справлюсь.
Через полчаса, когда первая волна эйфории от встречи улеглась, хотя я все еще плотоядно смотрел на Ренату, она сообщила:
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Весь внимание, — заинтригованно пробормотал я, повторно раздевая ее глазами.
Одеться, как положено, мы так и не успели.
— Я приставлена к тебе следить, — сообщила Рената, пряча от меня глаза.
— За кем? — не понял я.
Когда мужчина желает женщину, мыслительные процессы приостанавливаются.
— За тобой.
— Кем приставлена?
Наверное, со стороны я выглядел идиотом, но эта новость для меня стала полной неожиданностью и, точно хук в челюсть, повергла меня в вязкость мыслей, выволокнув за уши из сумрака желания на яркий свет действительности.
— Гоевином, — завершила признание Музыкантская.
— Что значит Гоевином? Зачем Гоевином? — ничего не понимал я.
Услышанное не укладывалось в голове.
— Как давно?
— Изначально.
— И переспала ты со мной тоже из-за слежки?
— Нет. По любви.
— Уяснил, — пробормотал я, поднимаясь.
— Сидеть.
Рената властно опрокинула меня назад в кресло:
— Ни капли ты не уяснил. — Она села рядом со мной. — Меня наняли, чтобы я подставилась тебе на Фаргале, дала себя захватить, затем вошла в доверие и помогла тебе исполнить задание — уничтожить Гоевина.
— Значит, тебе изначально было известно, что охота — фикция?
— Ничего я не знала… Для меня это было таким же сюрпризом, как и для тебя. Со мной договаривался не Гоевин, а другой человек. Назвался Пьером. Я и не знала, что он на Гоевина вкалывает. Так что вела вас по-настоящему, во всю силу. И убила Гоевина, хотя это в мои функции не входило.
— Деньжаток подзаработать удумала? — ехидно осведомился я.
— Откуда я знала, что это шоу?! — возмутилась Рената.
— А тебе Пьер сообщил при найме на работу?..
— Ничего он мне не сообщал. Я думала, что это реальный заказ, — разозлилась Рената.
— Допустим, — кротко согласился я.
— Ничего не допустим. Так оно и было.
— Значит, ты метила на гонорар за выполненный заказ, — конкретизировал я.
Музыкантская не отрицала.
— А с чего ты решила, что на Гоевина работаешь? — уточнил я.
— Он мне сам сообщил, когда мы из Города Ангелов в Лондон летели. Ты помнишь. Я задержалась и летела следующим рейсом.
Я кивнул.
— Рейс опоздал. Но он не опаздывал. Его просто задержали, чтобы все было достоверно. Тогда Пьер представил меня Гоевину, и выяснилось, что я должна на него работать.
— Должна, — усмехнулся я.
Рената не обратила на мое ехидство внимания.
— Гоевин сказал, что в мои функции входит слежка за тобой. Плюс к этому мне было поручено уговорить тебя и Крысобоя участвовать в следующем шоу.
— Зачем? — заинтересовался я.
— Мне это неизвестно, — честно ответила Рената. — Но, судя по тому, как он это говорил, я поняла, что для него это чрезвычайно важно.
— Любопытно, зачем я ему так потребовался? — пробормотал я. — А Гвинплей Плант и Илла Сливович тоже агенты Гоевина?
— Нет. Они сами по себе, — отрезала Рената. — Я должна была охранять тебя и повсюду сопровождать во время шоу…
— Ты отдалась мне по велению Гоевина? — требовательно вопросил я.
— Брось молоть вздор, Русс, — с укоризной произнесла Музыкантская. — Я отдалась по велению сердца.
— Зачем я потребовался Гоевину в шоу? Он что, нажиться на мне решил? — задался я вопросом.
— Не думаю. Это шоу должно было стать последним.
— Почему? Ничего не понимаю. Зачем ему это все потребовалось?
— Ты это у Себастьяна спроси, — посоветовала Рената. — Он меня в свои планы посвятить забыл.
— Ага. Обязательно спрошу, — согласился я, твердо решив, что непременно это сделаю.
— Но шоу не состоялось. Меня похитили.
— Ты теперь еще скажи, что и похищение было подстроено.
— Нет. Похитили натурально. Арабы какие-то, но доставили они груз к Пьеру. Кстати… — Рената кокетливо улыбнулась и продолжила: — Мне понравилось, как ты меня пытался отбить. Я оценила.
Я театрально наклонил голову.
— Пьер — это тот самый, что меня к Гоевину вербовал. Пьер. Фамилия же у него — Абдула. Он исламист. Меня похитили, чтобы завладеть тобой. Гоевин об этой акции ничего не знал. Если бы узнал, не думаю, что ему бы это понравилось. Пьер похитил меня для «первоземельцев». Себастьяну ничего не было известно о его участии в моем похищении…
— Себастьян. Как нежно.
— Вовсе не нежно, — обиделась Рената. — По обрывкам фраз я поняла, что ты какой-то суперсолдат с измененным ДНК и поэтому нужен им.
— Есть такая тема, — утвердительно кивнул я.
— Потом ты отказался платить.
Рената грустно улыбнулась.
— Оплатой являлся я сам. Они намеревались настрогать с меня армию клонов. Тогда кранты Земле и неправоверным вместе взятым.
Чего это я оправдываюсь?..
— Я тебя не виню, — едва слышно возразила Рената.
— Еще бы ты меня винила, — усмехнулся я. — Сама на Гоевина работала, а…
— Я собиралась разорвать контракт и во всем тебе признаться.
— Когда ты это решила? — с недоверием осведомился я.
— После ужина в «Золотой Орде».
— Надо же, как мне повезло, — съехидничал я. — И что, тебя отпустили для чистосердечного признания?
— Почти. В один день охрана ослабла, я сумела выпутаться из веревок и…
— Что-то слабо в эту сказку верится.
Рената не обратила внимания на мои слова.
— Веревки старые были. Меня содержали на каком-то заброшенном складе. Сначала было много охранников, даже если бы мне удалось освободиться, без оружия я бы далеко не ушла. Затем охрана исчезла, и я сбежала.
— Очень на ловушку похоже, — задумчиво отозвался я. — А не привела ли ты за собой хвост, подруга?
— Был хвост. Я его почувствовала сразу же. Я думаю, меня выпустили, чтобы на моей спине к тебе и выйти. Потому я с Крысобоем не встретилась. Он настаивал, чтобы мы немедленно к тебе летели.