кусок холодной стали. В глазах — звериный блеск.
Я не пытаюсь сопротивляться. Отчасти потому, что не верю, что он способен меня убить, а отчасти потому, что готова принять заслуженную кару, в чем бы она ни заключалась. Хоть грехов на мне не столь много, как вообразил себе Костя.
Раздается треск ткани и через секунду разрезанное платье тряпкой ложится у ног. А муж, снова схватив за волосы, тащит в спальню, к большому зеркалу, занимающему собой всю маленькую стену. Тому зеркалу, перед которым мы столько раз предавались страсти.
Только теперь в глазах любимого мужчины не страсть и нежность, а омерзение и злость. И это страшно.
— Что, теперь тоже будешь отнекиваться? Строить из себя невинную овечку? Да ты только посмотри на себя, ты выглядишь хуже самой последней путаны, стоящей на трассе.
Он тыкает пальцем в засосы, больно надавливает на синяки, заставляя морщиться. Грубо раздвигает мне ноги коленом и проводит пальцами по промежности. Естественно, находит там следы вытекшей спермы и буквально слетает с катушек. Брезгливо вытирает о мой живот испачканные пальцы и дергает за волосы так, что чуть не выдирает их с корнем.
— Костя, я тебе не изменяла… — я знаю, как это звучит, учитывая, что улики налицо. Просто хочу ему объяснить, что у меня не было верениц любовников. Что произошла чудовищная ошибка.
— Лживая дрянь, — он снова отшвыривает меня, заставляя упасть на колени. Идет следом, сжимая кулаки, и я уже внутренне готовлюсь принять боль, но в самый последний момент Костя разворачивается и впечатывает кулак в то самое зеркало, по поверхности которого тут же начинают идти трещины.
— СУКА!!! — истошно орет, уткнувшись лбом в зеркало. — Чего тебе не хватало? ЧЕГО? Я же все делал ради тебя, дышал тобой, боготворил тебя. Разве я тебя не любил? Разве плохо трахал? Сколько их было за эти годы? Сколько?
— Только один. — выдавливаю сквозь слезы. — Костя, выслушай. Всего пять минут дай мне. О большем не прошу, — я давлюсь слезами, но продолжаю лихорадочно говорить, пользуясь зловещим молчанием мужа, спеша рассказать все как есть. — А потом делай что хочешь. Один раз, Костя, я изменила тебе только один раз. Этой проклятой ночью. И я не хотела, видит Бог, не хотела этого…
— Да что ты говоришь? — разворачивается, гневно усмехаясь. — А по-моему, ты хорошо развлеклась. Судя по твоему виду.
— Я не знаю, что произошло, я выпила лишнего, меня развезло… А потом…
— Ты же никогда много не пьешь!!!
— Вот именно, — вкладываю в голос все свое отчаяние. — А сегодня выпила. И поплыла, понимаешь? Я не хотела изменять, я думала о тебе, хотела к тебе. Я толком не помню ничего… Только то, что думала, что все происходит с тобой. Клянусь, это правда.
Снова поднимаюсь, приближаюсь к мужу, пытаюсь дотронуться, но он отталкивает мои руки и жестко хватает за шею, оттесняя к стене.
— Врешь, шлюха, врешь, — его руки сжимают мою шею, сдавливая все сильнее и сильнее. Глаза заполнились чистейшим, неразбавленным безумием. — Правду говори, сука, иначе сдохнешь. Вот этими руками придушу.
— Правду … я сказала правду… — я уже не говорю, а хриплю, а хватка на горле все усиливается. Мне отчаянно не хватает воздуха, перед глазами плывут темные пятна. Хватаюсь рукой за руку мужа, пытаюсь ее отодрать от себя, впиваюсь пальцами в кожу, но это не помогает.
Костя и так был сильнее меня, а ярость удесятерила его силы. Чувствую, как сознание покидает тело и отчаянно кидаюсь навстречу всепоглощающей тьме. Сейчас она будет для меня избавлением. Перед тем, как провалиться в бездну, успеваю мысленно усмехнуться.
Даже в самом страшном кошмаре не могла представить, что моя жизнь закончится именно так. Прервется от рук любимого мужа. Что ж, пожалуй, я заслужила.
***
Очнулась я там же, лежа на полу у стены. Схватилась за горло, ощупывая себя. Шея жутко болела, но я, по крайней мере, была жива. Только радости от этого не ощущала никакой. Медленно села, обхватила себя руками. Мужа в комнате не было, зато из гостиной слышался жуткий грохот и звон стекла.
Взгляд скользит по спальне, ни за что не цепляясь. Тело ноет и болит. В душе сплошная тоска и безнадега. Что делать дальше — непонятно. Ясно одно — как прежде уже не будет. Возможно, Костя все же мне поверил, раз не придушил. Но тем не менее он не простит. А я сама бы такое простила? Сомневаюсь.
Какая ирония судьбы. Только накануне мы с Зоей беседовали об изменах и подлых изменщиках, а теперь я сама пополнила их ряды. Хмыкаю. Похоже, Зоя тоже успеет ткнуть меня лицом в грязь, как только узнает о случившемся. На обратное надеяться не приходится.
Вздрогнув от очередного звука, поднимаюсь на ноги. Высовываться наружу не решаюсь. Боюсь, что мой вид точно доведет мужа до состояния аффекта. Пусть сначала хоть немного остынет.
Внезапный приступ тошноты застает врасплох и я не успеваю среагировать. Просто сгибаюсь пополам и выплескиваю из себя потоки зловонной рвоты.
Спазм следует за спазмом, желудок выворачивается наизнанку и конца этому не предвидится. Никогда не думала, что в желудке может столько поместиться.
Наконец позывы понемногу утихают и мне становится легче. С отвращением осмотрев лужу, вздыхаю и плетусь в ванную. Благо, хозяйская ванная примыкает прямо к спальне. Достаю тазик и тряпку и прямо в чем мать родила иду убирать за собой. Не хватало еще, чтобы Костя это увидел в довершение ко всему прочему.
С трудом вымыв пол, возвращаюсь в ванную и залезаю под душ. Ставлю температуру воды на предельно терпимый уровень и остервенело растираю тело губкой. Пытаюсь смыть с себя грязь прошедшей ночи, как внешнюю, так и внутреннюю. С особой тщательностью вымываю из лона сперму, чтобы ни капли не осталось.
В какой-то момент меня начинает шатать, но я не обращаю внимания, продолжая нещадно терзать свое тело. Резкий приступ боли, пронзивший живот, заставляет согнуться в три погибели, но и это мне нипочем. Пережидаю, когда боль схлынет и вновь принимаюсь за свое. Стремясь содрать с себя все возможные слои кожи.
Останавливаюсь, когда поднимаю к лицу руки и вижу кровь. Все мои руки в крови. Опускаю взгляд вниз и оторопело гляжу, как алые потоки, стекают вниз по ногам, окрашивают воду и устремляются вместе с ней к воронке слива.
Делаю шаг назад, но поскальзываюсь и лечу вниз. Инстинктивно хватаюсь за шторку, пытаясь удержать равновесие, но тщетно. Ткань срывается вместе с карнизом и я падаю на дно ванны, больно ударяясь