использовать как плавучие мобильные базы. И ринулись на врага.
— Радуют скитальца морского, лишь чаек крик, лишь зов баклана… — «морские короли», с мозолями от весел, дружно запели песню. — Несет ладьи из синевы безбрежной, домой, как чайку на родной утес.
Ветерок чуть-чуть веет на безбрежной гладью моря, ласково освежая лицо и открытую грудь моряка. Облака, на фоне синего неба, группируются чудными узорами.
Для начала быстрые драккары обнаружили и уничтожили четыре римских пентеры и три триеры, патрулирующее побережье. Велик был урон врагов, но и неприятель показал себя храбрецом. Нефть, селитра и древесина пробкового дуба Испании позволяли Кириллу иметь корабли, обеспечивающие его превосходство на море.
Затем эскадра Лала-Зора в наглую, днем, опять наведалась в великолепную естественную бухту, где располагался порт Нарбона и там зачистила одну пентеру, три триеры и разную мелочь, которую туда опять подтянули римляне.
Дальше настала очередь Мессалии. А там скопилась эскадра из пятнадцати пентер, «плавучих крепостей», и восьми триер. И римляне снова оказались готовы к бою. Началась морская битва, страшная, не поддающаяся описанию.
Ночное сражение проходило под диктовку финикийского адмирала. Атаковав драккарами парочку сторожевиков, он затем ловко подставил под удар вражеских пентер свои брандеры. Скоро дюжина судов противника пылали кострами в водах залива. Такой коленкор римлянам не понравился, они стали держаться на дистанции, оставив свои попытки тарана и абордажа. Тут даже у собаки Павлова уже инстинкт образуется. Но хитрому финикийцу только это и нужно было. Работали пушки. Летели огненные стрелы, керамические диски с нефтью. Горшки с взрывчаткой- запущенные метателями молота.
Особенно римлянам не понравилось, когда их ответный слабенький дождь из огненных стрел почти не вызвал никакой реакции. Горело как-то совсем тоскливо. Ели-ели, так что финикийские моряки с их низкими бортами забортной водой все сразу тушили. А вот почему-то на римских кораблях подобные же стрелы все зажигали просто прекрасно. Особенно если нефтью плеснуть. После того как у истерзанных римлян загорелось еще пять кораблей, остальные бросились к пристани. Чтобы смыться.
Экипажи может и сбежали, но вот сами корабли Лала-Зор все равно сжег. Вместе с большей частью рабов. Итого: 23 судна- три с половиной тысячи рабов уничтожено. А такую ораву сразу не найти. Даже если плотники новые суда построят, то комплектовать их неким будет. Да и почти две тысячи человек экипажей и морских пехотинцев- потери серьезные. Тем более, что у карфагенских моряков погибших было сотни три, плюс четыре сотни раненых.
После того, как греческие колонии в Галлии были наглядно вразумлены, кто тут хозяин, Лала-Зор, пополнив запасы на плавучих базах, на шести драккарах еще прогулялся до самой Генуи. В результате еще шесть гребных галер противника, среди которых были четыре пентеры, отправились в пекло. Оставшийся десяток римских кораблей бежали на юг без оглядки. Италия, Сицилия и греческий Прованс… И в ваших жилах тоже есть огонь! Но умнице-Фортуне все время не до Вас! Ведь есть ещё на свете… Ведь есть ещё на свете… Ведь есть ещё на свете — испанская Гасконь!
После чего, подремонтировав суда и пополнив запасы, флотилия Лала-Зора стала сопровождать эскортом двенадцать грузовых судов Кирилла, что перебрасывали его отряд в Лигурию. Всего собиралось высадиться на землю Италии пятьсот человек, из них 450 воинов. Кажется немного, но и это было подвигом. Предприятие было дерзко-опасное.
По дороге, в масляных водах Лигурийского моря, их караван атаковала римская эскадра и четырех пентер и трех триер. Беда! Драккарам Лала-Зора уже нельзя было бежать, так что один из драккаров героически погиб, отражая нападение. К счастью, большие пушки сказали свое веское слово, напугав противника. Римляне отошли, потеряв при этом наскоке за один корабль Карфагена четыре своих. Вот уж действительно: «Корабли лежат разбиты, сундуки лежат открыты…»
И на следующий день после этого морского сражения Кирилл высадился в Генуэзском заливе. Усеянного базами ловцов осьминогов. Где под шум прибоя — плещет море…
Помимо осьминогов, туземцы едят тюленей, китовое мясо и коренья; лигуры одеты в шкуры и вооружены острыми пиками. Здесь правили жестокость и звериные законы.
Разгрузились, подарили надменным лигурийским вождям, потомкам древних королевских родов, подарки. А деньги у Кирилла, в отличии от Ганнибала, были. И много, в двух сундуках хранилось около полумиллиона серебряных монет. Наш юный полководец мог озолотить любого одним мановением своей руки. Так что Кириллу с ходу удалось нанять еще пятьсот воинов, свирепых по своей природе, людей с лицами, как у разбойников с большой дороги. За военное искусство этих громил называли Кормильцами воронов. Этих лигурийских наемников молодой командир оплачивал из своего личного бюджета и они сохраняли ему верность, прямо пропорциональную получаемым суммам.
Лала-Зор отплыл обратно на Балеары, пополнять свой флот и бороться с римскими кораблями в этих водах. Если борьба будет успешной, то через месяц сюда же прорвется и вторая флотилия.
Молодой полководец нанял еще лошадей и мулов а так же подводы для своих грузов и по Змеиной тропе направился в землю бойев. Надо же разобраться в Пьяченцей. А то какой- то конфуз получается. Крепость врага посредине Свободной Галлии. Конечно, карфагенский испанец без меры горяч; осады ему не по нраву; ему куда как любо врубаться в ряды врага и гнать его до самой погибели.
Во время перехода воины все время спали одетыми, с оружием в руках; не дремали и посты и патрули. Возможна была измена, римляне легко могли подкупить кого-либо из галльских вождей, чтобы напасть на этот небольшой отряд ночью. Споры и распри составляли неотъемлемую часть кельтского мира. Даже собаки здесь охотились на кошек, которые смело бросались в драку и молниеносно исчезали с поля боя. Пушек с собой контрактники не взяли, так как чтобы тащить нынешние корабельные орудия, дуло которых можно прекрасно использовать в качестве будки для собак, по бездорожью, требуется запрячь в каждое тысячу пар волов, а такое количество тяглового скота просто невозможно набрать среди местных диких племен.
Бойи тоже встретили Кирилла радушно. Он же за все платил. И хорошо. Укрепляя взаимное доверие на столь прочном основании. Переговоры Кирилл вел таким тоном, будто от лишь от него зависит гибель или спасение данной страны! Без магии у кельтов не обойтись, поэтому различные фокусы с химическими реактивами и театральным реквизитом, заставили дремучих галлов поверить, что перед ними воочию посланец богов. И туземцы стали «шелковыми».
После доверительной беседы с авторитетным вождем Магалом, малым страшной силы, договаривающиеся стороны разработали план дальнейших действий. Бурлящая кельтская кровь, передававшаяся из поколения в поколение, требовала восстановления справедливости любой ценой. Так