Холодный воздух причального отсека ударил ему в ноздри, изгоняя остатки сонливости.
Адмирал явился в сопровождении пятерых капитанов и их заместителей. Майлз привел с собой почти весь офицерский штат дендарийцев. По правую руку от него стояла Элен, по левую – Баз.
Оссер смерил его удивленным взором и чертыхнулся, но уже в следующий миг он поборол замешательство и, вместо того чтобы подать руку, сразу заговорил, словно произнося тщательно отрепетированное приветствие:
– С того дня, как вы впервые появились в зоне Тау Верде, я постоянно чувствовал ваше присутствие. В том, как действовали фелициане, в тактических схемах, которые они сами не способны были разработать, в глазах моих солдат… – адмирал покосился на Танга, и тот ответил ему ласковой улыбкой, – даже в том, что вытворяли пеллиане, – ваша рука чудилась мне везде. Мы слишком долго воевали вслепую, на огромном расстоянии друг от друга…
Глаза Майлза расширились от ужаса. «Бог ты мой, неужели Оссер собирается предложить мне сразиться с ним один на один?! Сержант Ботари, на помощь!»
– Я не люблю долгой агонии, – продолжал Оссер. – Чем наблюдать, как вы зачаровываете одного за другим моих солдат и офицеров, лучше уж, пока у меня есть возможность предложить свои услуги, воспользоваться ею… Насколько я понимаю, флотилия Дендарии нуждается в пополнении?
Лишь через несколько секунд до Майлза дошел смысл услышанного. Это была, наверное, самая высокомерная капитуляция во всей истории космических войн. «О да, мы будем великодушны, чертовски великодушны», – подумал Майлз и протянул руку. Адмирал принял ее.
– Адмирал Оссер, я приятно удивлен вашим тонким пониманием ситуации, – почтительно произнес Майлз. – Не желаете ли удалиться в мою каюту, чтобы обсудить детали?
Фелицианские офицеры наблюдали эту сцену с навесного трапа, проходившего над залом причальной секции. Майлз встретился взглядом с генералом Хэлифи. «Ну что, генерал, – подумал он. – Я сдержал слово, не так ли?»
Майлз широким шагом направился к выходу, а вся разношерстная толпа военнослужащих послушно двинулась за ним. Все они теперь были его дендарийцами. Он вспомнил древнюю сказку о флейтисте из Гаммельна, который сначала заманил в реку крыс, а потом детей, посулив им золотые горы. Интересно, что предпринял бы флейтист, если бы ему пришлось вести за собой тех и других сразу?
Глава 18
Развалившись на гидрокушетке, Майлз созерцал прозрачный купол смотровой палубы. Теперь отсюда были видны не только созвездия – повсюду сверкали огни кораблей дендарийского флота, приблизившихся к станции.
Помнится, у него в спальне в летней усадьбе Форкосиган-Сюрло висела игрушечная эскадрилья барраярских космолетов; боевой порядок моделей поддерживался с помощью тонких крепких нитей. Он с силой дунул в кристальный купол, будто эскадра могла сорваться с места от одного дуновения, словно та модель.
Девятнадцать боевых кораблей и около трех тысяч человек личного состава…
– И все это мое! Мое… – сказал он, прислушиваясь к собственному голосу и почему-то не услышав в нем торжествующих нот.
Во-первых, сказанное было справедливо лишь отчасти. В какой степени это ценнейшее оборудование стоимостью в миллион бетанских долларов принадлежало ему, ответить было крайне сложно. Целых четыре дня напряженных переговоров ушло на выяснение того, что он так легкомысленно назвал деталями. Восемь кораблей принадлежало лично Оссеру, а восемью другими командовали капитаны-собственники. Почти все операции финансировались со стороны. Как оказалось, не менее десяти процентов его флота является собственностью Первого Банка Архипелага Джексона, известного немногочисленностью клиентов и весьма своеобразной сферой вложения денег. По сути дела, отныне Майлз косвенно поддерживал межпланетную контрабанду, промышленный шпионаж и переброску рабов с одного выхода п-в-туннеля к другому. Получалось, что он не владеет дендарийским флотом, а просто занимает должность главаря наемников.
Вопрос о принадлежности «Ариэля» и «Триумфа» осложнялся тем, что оба корабля были захвачены на поле боя. И если Танг до этого конфуза владел своим дредноутом на вполне законных основаниях, то Осон по-прежнему был должен изрядную сумму одному из банков того же Джексона, и кредит на покупку «Ариэля» до сих пор оставался невозвращенным. Оссер прекратил выплату его долгов, еще когда они оба работали на пеллиан, оставив «Луиджи-Бхарапутра-Хаусхолд-Файненс-энд-Холдинг-Компани-оф-Джексон-Прайвет-Лимитед» – так, кажется, называлось заведение – единственную надежду: на страховку. Когда капитан Осон узнал, что собственный детектив вышеназванной компании прибудет для расследования его дела, он едва не грохнулся в обморок.
Одних вопросов, связанных с боевой техникой, хватило бы, чтобы свести с ума кого угодно, но ведь имелись еще проблемы с контрактами личного состава. Если бы его желудок был по-прежнему способен болеть, Майлз скончался бы от шока. Теперь вместо того, чтобы разделить прибыль между двумястами дендарийцами, надо было ухитриться распределить ее на три тысячи человек.
А может, и больше, чем на три тысячи. Дендарийский флот рос, как снежный ком. Завод уже работал, и каждый новый корабль с Фелиции привозил кандидатов в наемники. Фелициане снова контролировали пространство внутри зоны и, одну за другой, захватывали пеллианские базы, расположенные в дальних уголках системы.
Офицеры начали поговаривать о том, что пора подписывать новый контракт.
Когда эти разговоры достигали ушей Майлза, он мог лишь повторять про себя замечательное правило: «Надо уходить непобежденным». Перспектива увязнуть здесь еще глубже повергла его в ужас. Надо улепетывать, пока весь этот огромный карточный домик не рухнул.
Ему было все труднее заставлять других путать реальность с вымыслом и самому при этом четко отличать одно от другого…
Внезапно Майлз услышал шепот со стороны пандуса. Здесь была отличная акустика, и он явственно различил голос Элен:
– Нет никакой необходимости спрашивать его. Мы не на Барраяре, и никогда туда не вернемся…
– Благодаря этому маленький кусочек Барраяра навсегда останется с нами, – нежно возразил Баз. – Как глоток воздуха с родной планеты… Бог свидетель, я не в состоянии дать тебе многого из того, о чем мечтал твой отец, но та небольшая часть его воли, которую я могу исполнить, должна быть выполнена.
В ответ она издала не то стон, не то злобное рычание. Каждое упоминание о Ботари в последнее время действовало на нее, как удар в солнечное сплетение.
Наконец они поднялись на смотровую палубу: Элен первая, Баз чуть позади. На его лице мелькнула с трудом сдерживаемая торжествующая улыбка. Элен тоже улыбнулась, но одними губами.
– Медитируешь? – небрежно спросила она Майлза. – Или, как обычно, просто глядишь в окно и грызешь ногти?
Он резко поднялся (кушетка, булькнув, приняла прежнюю форму) и ответил ей в тон:
– Как же так, я ведь просил часовых не пускать сюда зевак. Так хотелось подремать часок-другой…
Улыбка База сделалась еще шире.
– Милорд, поскольку у Элен не осталось родственников, вы теперь ее опекун, не так ли?
– Очевидно, да. Честно говоря, у меня пока не было времени для обдумывания этого вопроса…
Майлз невольно поежился – ему откровенно не нравился оборот, который принимал разговор. К чему они клонят?
– Прекрасно. В таком случае, я официально прошу у вас, как у опекуна, руки этой девушки…
Как же хотелось Майлзу врезать ботинком по этим идиотски оскаленным зубам!
– …а поскольку вы одновременно являетесь моим сюзереном, я прошу у вас разрешения на брак, чтобы… постойте, как же там… А, вот: «дабы мой сын достойно служил вам, милорд», – выдал Баз свою интерпретацию официальной формулировки.
«У тебя не будет никаких сыновей, потому что я отрежу тебе яйца, вонючий ворюга, предатель поганый…»
Эти слова вихрем пронеслись у него в голове, но отразились лишь в кисловатой усмешке.