– Погоди. Я не думаю, что она могла пойти в притон курильщиков опиума.
Коротышка пожал плечами:
– А Хардвик?
Верно. Хардвик – опустившийся сукин сын, который может пить не просыхая и, возможно, курит опиум. Почему бы нет? Но если Хардвик пошел туда, то Софи могла последовать за ним… Чушь! Габриэлю не хотелось идти в притон.
– Я пойду, – сказал Дмитрий, то ли почувствовав нежелание Габриэля, то ли поняв, что один он сделает дело быстрее.
Габриэль мысленно благословил карлика и остался ждать в переулке, замирая от волнения. Наконец Дмитрий появился – прошло не больше пяти минут. Русский коротышка покачал головой. Ну что ж, хорошо. Значит, им больше не придется тратить время в этом грязном переулке. На Грант-авеню Габриэль чувствовал себя спокойнее, хоть и знал, что Софи постарается настигнуть Хардвика там, где темно и не так людно.
Улица была запружена толпой. Габриэль отметил, что среди вечерних прохожих в этом квартале очень мало белых людей. Возможно, они боятся выходить, опасаясь китайских бандитов – так называемой желтой угрозы. Габриэль же не волновался на этот счет. Люди его склада могут за себя постоять. Чтобы это понять, достаточно взглянуть на Софи.
Где же она бродит? Они с Дмитрием проверили все темные закоулки, но так и не нашли беглянку. Мысль о том, что ее арестовали, подтачивала его изнутри не хуже термитов, которые точат сухое дерево.
Борясь с отчаянием, он медленно продвигался вперед, выискивая, выглядывая и молясь Богу. Улицы начал заволакивать туман. Его клубы вились у ног Габриэля и закрывали обзор.
Черт возьми, не хватало только тумана и темноты!
Он шел вслед за Дмитрием по дурно пахнувшему переулку. В конце они наткнулись на стену и повернули обратно, на Грант-авеню, но Дмитрий вдруг схватил Габриэля сзади за сюртук и прошипел:
– Подождите!
Габриэль резко обернулся. Сердце его лихорадочно колотилось.
– В чем дело?
Дмитрий приложил палец к губам:
– Ш-ш. Кажется, я ее слышал.
Господи, пожалуйста, пусть он будет прав! Габриэль велел себе успокоиться.
– Где?
Вместо ответа Дмитрий подошел к кирпичной стене высотой около четырех футов, подтянулся и забрался на самый верх, смешно дрыгая маленькими ножками, точно марионетка. Габриэль прищурился в темноте и напряг уши, пытаясь уловить хотя бы звук.
Сначала до него долетели два голоса, но слов он не разобрал. Потом Хардвик отчетливо сказал:
– Черт возьми, я не виноват!
– Не виноваты? Мой сын мертв, мистер Хардвик, и это вы его застрелили. Кто в этом виноват? – Софи говорила холодным размеренным тоном. Точно таким же тоном она могла бы спрашивать расписание поездов или цены на капусту.
– Никто! – вскричал Хардвик. – Это был несчастный случай.
– О нет, мистер Хардвик. Я так не думаю. Если бы не ваше пьянство и не ваш вздорный характер, Джошуа был бы жив. Вы нечаянно убили Джошуа, но я вас убью нарочно!
Это было сказано с таким самодовольством, что Габриэль покрылся мурашками.
– Черт возьми, леди, да вы сумасшедшая!
Габриэль не видел говоривших, но они были там. Он быстро взобрался на стену, предоставив Дмитрия самому себе, и помчался на голоса.
– Я не сумасшедшая, мистер Хардвик. Просто я хочу положить конец вашей никчемной жизни.
– Нет, – взмолился Хардвик плачущим голосом, – прошу вас, не надо!
Габриэль увидел прогал в ряду зданий. Софи и Хардвик стояли в конце еще одного короткого переулка, выходившего на Грант-авеню. Как же они с Дмитрием его пропустили? По оживленной главной улице, всего в десяти ярдах от них, с грохотом катили кареты, но там, где находились Софи и Хардвик, было темно и тихо. С трудом различая в темноте их очертания, Габриэль схватился за край кирпичного здания и вышел из-за угла.
Софи резко обернулась на звук и увидела Габриэля. Глаза ее округлились. Он решил, что она сейчас выругается, но услышал другое:
– Не подходи, Габриэль!
– Еще чего!
– Я не шучу. Я и тебя застрелю, если понадобится.
– Проклятие, Софи, да ты и впрямь сумасшедшая!
Хардвик зарыдал:
– Да, она сумасшедшая, сумасшедшая!
– Заткнись, – грубо бросил Габриэль. – Ты заслужил смерть, но не такую.
– Да, он заслужил смерть. И я его убью. Сейчас.
Вновь обернувшись к Хардвику, Софи вскинула револьвер. Хардвик закричал и закрыл голову руками. Габриэль бросился к Софи.
Он не видел, что произошло, но слышал револьверный выстрел, прозвучавший в замкнутом пространстве, точно пушечная канонада. Послышался еще один крик. Кажется, это кричал Хардвик. Потом Габриэль упал, пронзенный сильной болью в предплечье.
«Черт возьми! Кажется, она меня застрелила. Это так на нее похоже!»
– Габриэль! – в панике закричала Софи.
Он лежал ничком на тротуаре, не в силах пошевелиться. Послышались тяжелые неуверенные шаги. Они отдалялись. Черт возьми, где же Дмитрий?
– Стой! – вскричала Софи.
О Боже, что там еще? Габриэль осторожно поднял голову и посмотрел вперед. Хардвик убегал, слегка пошатываясь, в сторону Грант-авеню. Габриэлю показалось, что он весь в крови.
За Хардвиком гнался Дмитрий. Габриэль попытался подняться на ноги. Русский карлик бросился на Хардвика, и тому пришлось выскочить на Грант-авеню. Между тем Софи уже сидела на коленях перед Габриэлем.
– О, Габриэль, что я наделала? Пожалуйста, не умирай! Я так тебя люблю!
Ничего себе! Это приятная новость, хотя пока неизвестно, сумеет ли он выжить, чтобы сполна насладиться ее любовью.
Габриэль приподнял голову, вглядываясь туда, где горели огни Грант-авеню, и пытаясь понять, что происходит с Хардвиком и Дмитрием. Хардвик оттолкнул карлика и метнулся вперед.
– Какой ужас! – прошептал Габриэль, поняв, что сейчас случится непоправимое.
– Что? – спросила Софи дрожащим голосом. – Что такое?
Габриэль молча сел на корточки и указал рукой на главную улицу.
Софи тихо вскрикнула. Карета, запряженная четверкой породистых лошадей одной масти, сбила Хардвика с ног. Хардвик оказался под их копытами, а затем под колесами кареты.
Габриэль посмотрел на Софи, все еще стоявшую на коленях на грязном тротуаре. Она с ужасом взирала на место происшествия.
Дмитрий, которого Хардвик свалил, кое-как поднялся. Он тоже видел ужасную сцену на улице.
Габриэль зажмурился.
– Ну что ж, Софи Мадригал, вы получили то, что хотели. Правда, все вышло не совсем так, как вы задумали.
Софи ничего не ответила: она рыдала. Габриэль удовлетворенно вздохнул. Он по-прежнему не знал, что с ним случилось. Кажется, она прострелила ему руку, но почему же тогда Хардвик, а не он истекал кровью? Он покосился на свое предплечье. Никаких видимых ран. И вообще его рука больше не болела. Он осторожно согнул ее в локте. Все в порядке. Хм-м.