Читать интересную книгу Приключение Гекльберри Финна (пер. Ильина) - Марк Твен

Через секунду я был наверху, а через другую уже слетел по громоотводу вниз и в темноте понесся к пристройке. У меня и слова-то почти не шли изо рта, до того я был перепуган, но я все же сказал Тому, как смог, что нам надо убираться отсюда, и поскорее, потому что вон там, в доме полно мужчин и все с ружьями!

Глаза у него загорелись, и он говорит:

— Да ну? Не может быть! Вот это лихо! Черт, Гек, если бы можно было все сначала начать, я бы сюда точно человек двести нагнал! Эх, подождать бы нам немножко, пока…

— Скорее! Скорее! — говорю я. — Где Джим?

— Да вот же он, рядом с тобой стоит, протяни руку, дотронешься. Он переоделся, все готово. Сейчас вылезем отсюда и овечий сигнал подадим.

И тут мы услышали, как фермеры с топотом подбегают к двери и начинают с замком возиться, и кто-то из них произносит:

— Говорил же я вам, что мы поспешили — дверь-то еще на замке. Ладно, я запру нескольких из вас в этой хижине, чтобы вы поубивали злодеев, когда те покажутся, а остальные пусть залягут вокруг в темноте и ждут, когда послышатся их шаги.

Ну, стало быть, набились они в хибару, но нас в темноте не разглядели и чуть не затоптали совсем, пока мы под кровать улезали. Однако мы все же улезли и проскользнули, быстро, но тихо, сквозь подкоп — Джим первым, за ним я, а последним Том, так он распорядился. А оказавшись в пристройке, сразу услышали снаружи чей-то топот, близко-близко. Подкрались мы к двери, Том остановил нас и приложил глаз к щели, но ничего не разглядел, темень же стояла; и он прошептал, что будет прислушиваться, пока шаги не удалятся, а после подтолкнет нас локтями и тогда Джим выскользнет первым, а он, Том то есть, последним. Вот, и прижался он к щели ухом и слушал, и слушал, и слушал, а вокруг все равно люди топтались, но, наконец, подтолкнул он нас и мы выскользнули, пригнулись и, не дыша, да и вообще никакого шума не производя, гуськом побежали к забору, и добрались до него, и мы с Джимом перелезли на другую сторону, а вот у Тома штанина намертво зацепилась за отставшую от верхней перекладины щепку, и он, услышав чьи-то приближавшиеся шаги, как рванется, — ну щепка и отлетела, да с треском, и Том спрыгнул к нам, а за забором какой-то фермер как завопит:

— Кто это? Отвечай, не то стреляю!

Отвечать мы не стали, просто припустились бежать во все лопатки. И бросился за нами и «бах! бах! бах!» — вокруг нас зазудели пули! А после мы слышим крик:

— Вон они! К реке побежали! За ними, парни, да собак не забудьте спустить!

Ну и погнались они за нами на всех парах. Мы хорошо их слышали, потому как они все в башмаках были и орали, а мы — без башмаков и тихие. Мы бежали по тропе, которая к лесопилке ведет, и, когда они совсем уже близко подобрались, нырнули в кусты, пропустили их мимо себя и потрусили за ними. Все собаки еще с вечера заперты были, чтобы они грабителей не спугнули, однако к этому времени их уже кто-то выпустил, и теперь они неслись к нам с таким гамом, точно их там целый миллион, но ведь это ж наши были собаки, — мы остановились, подождали, пока они нас нагонят, и когда собаки увидели что это всего-навсего мы и ничего интересного им предложить не можем, то воспитанно поздоровались с нами и рванули дальше, на топот и крик, ну а мы побежали следом и почти у самой лесопилки свернули в заросли, дошли до моего челнока, забрались в него, и я стал грести, что было сил, выходя на середину реки, но стараясь при этом шуметь, как можно меньше. А выйдя на нее, мы тихо-мирно направили челнок к острову, на котором был спрятан плот. Мы слышали, как люди и собаки носятся взад-вперед по берегу, орут друг на друга и лают, но шум этот уходил все дальше, а после и замер. И когда мы вступили на плот, я сказал:

— Ну вот, старина Джим, ты снова свободный человек и, готов поспорить, рабом никогда больше не будешь.

— Да, Гек, а еще мы здорово потрудились. И задумано все было прекрасно, и сделано тоже. Такого запутанного и богатого плана, как ваш, никто бы нипочем не придумал.

Конечно, довольны мы были — дальше некуда, но пуще всех Том, потому что у него пуля в ноге засела, в икре.

Когда мы с Джимом услышали об этом, радости у нас поубавилось. Тому было больно, из раны кровь текла, так что мы уложили его в шалаше и разодрали одну из рубашек герцога, чтобы перевязку сделать, однако он сказал:

— Давайте сюда ваши тряпки, перевязку я и сам сделать могу. Сейчас для нас главное, раз уж мы так блестяще ускользнули от злосчастной судьбы, не торчать на одном месте, не задерживаться здесь, поэтому беритесь за весла и поплыли. Но как же мы все красиво обделали, а? Да, если бы это мы устраивали побег Людовика Шестнадцатого, то в его биографии не говорилось бы: «Сын Святого Людовика вознесся на небо!», нет, сэр, мы бы его в два счета через границу переправили, вот что мы сделали бы, да еще и без сучка без задоринки. Беритесь за весла, беритесь!

Однако мы с Джимом посовещались, поразмыслили с минуту, а потом я говорю:

— Скажи ему ты, Джим.

Он и говорит:

— Ну, в общем я так думаю, Гек. Если бы мы с тобой марса Тома освобождали и кто-то из нас схлопотал бы пулю, так разве бы он сказал: «Вы, давайте, меня спасайте, а раненый ваш и без доктора обойдется»? Разве марса Том сказал бы такое? Сказал бы? Да ни в коем разе! Ладно, а разве Джим может такое сказать? Нет, сэр, я тут хоть сорок лет просижу и с места не стронусь, пока доктора не увижу!

Я же всегда знал, что нутром Джим — самый что ни на есть белый человек, и потому таких слов от него и ожидал, и теперь говорить было больше не о чем, и я сказал Тому, что привезу сюда доктора. Том расшумелся-раскричался, однако мы с Джимом стояли на своем и плыть куда-либо отказывались; тогда Том попытался выползти из шалаша, чтобы своими руками плот отвязать, но мы его удержали. Ну, рассказал он нам в подробностях, что про нас думает, однако и этим ничего не добился.

А когда увидел, что я в челнок сажусь, говорит:

— Ладно, раз уж без этого никак не обойтись, слушай, что ты должен сделать, когда доберешься до городка. Как только войдешь в дом доктора, так сразу запри дверь и крепко-накрепко завяжи ему глаза, и заставь поклясться, что он будет нем, как могила, и вложи ему в руку набитый золотом кошелек, а после поводи его подольше в темноте по задним улочкам и закоулкам, и привези сюда в челноке, но не прямо, а кружным путем, попетляв среди островов, и обыщи его, и отбери кусок мела, который он в карман спрячет, и не отдавай, пока не вернешься с ним в городок, а то он наш плот весь мелом разрисует, чтобы его легче найти было. Они всегда так поступают.

Ну, я пообещал непременно так все и сделать и уплыл, сказав Джиму, чтобы он, как увидит издали доктора, спрятался в лесу, и не вылезал, пока доктор не уедет.

Глава XLI

«Не иначе как бесы»

Доктор оказался стариком — очень милым, благодушного обличия стариком. Я рассказал ему, как мы с братом отправились вчера вечером на Испанский остров, поохотиться, и наткнулись там на небольшой плот, и заночевали на нем, а около полуночи брат, видать, дернул во сне ногой и ударил по своему ружью, а оно возьми да и выстрели ему в ногу, и теперь нам нужно, чтобы он, доктор, приплыл туда и залечил его рану, но только чтобы он никому об этом не говорил, никому ни слова, потом что мы хотим вернуться нынче к вечеру домой и сделать нашим родным сюрприз.

— А кто ваши родные? — спрашивает он.

— Фелпсы, они ниже по реке живут.

— Ага, — говорит доктор. И подумав с минуту, спрашивает:

— Как, ты говоришь, он поранился?

— Сон ему приснился, — отвечаю, — а ружье и выстрелило.

— Редкостный сон, — говорит доктор.

В общем, зажег он фонарь, собрал сумку и мы пошли к реке. Однако, когда доктор увидел челнок, тот ему не понравился, — доктор сказал, что для одного человека он достаточно велик, а для двоих, пожалуй, просто опасен. Я говорю:

— Да вы не бойтесь, сэр, он и нас троих без хлопот на место доставил.

— Каких таких троих?

— Ну как же, меня, Сида и… и… и ружья. Я ружья имел в виду.

— Ага, — говорит доктор.

Поставил он ногу на борт, покачал челнок, потом головой тряхнул и сказал, что, пожалуй, поищет лодку побольше. Однако все лодки оказались привязанными на цепи с замками, и потому доктор забрался в челнок и сказал, чтобы я ждал его возвращения, или попробовал найти другую лодку, или, если мне захочется, вернулся домой и подготовил всех к сюрпризу. Я ответил, что мне не захочется, объяснил ему, как найти плот, и он уплыл.

И скоро мне пришла в голову мысль. Я говорю себе, а что если нога Тома за три, как говорится, взмаха овечьего хвоста, не заживет? Что нам тогда делать? — сидеть на острове, дожидаясь, пока доктор кота из мешка не выпустит? Нет, сэр, я знаю, что я сделаю. Дождусь его возвращения, и если он скажет, что ему нужно еще раз там побывать, отправлюсь с ним, хоть вплавь, коли придется, а на острове мы его скрутим и свяжем, и поплывем с ним вниз по реке, а как Том поправится, дадим старику денег, сколько он попросит, или все, какие у нас останутся, и высадим на берег.