базы, подкинул он им факт, где нас легче подловить, когда мы в золотоприёмную кассу поедем. Вот они клюнули на золотую приманку, устроили засаду, рассчитывали, что против нас, а оказалось друг против друга, в перестрелке только Толик в живых остался, со своим шофёром на Дениса с ребятами попытался напасть, но Даша им в тыл вышла, нейтрализовала.
— Насмерть? — оживился Николай, уставший от длинного повествования.
— Да нет, только слегка поранила, они так в город спешили, что с обрыва кувыркнулись, сгорели заживо, Профессор после этого из отеля не высовывался.
На входе в кафе настойчиво зазвонил колокольчик. Николай показал через стекло на объявление и отвернулся. Посетители возмутились, мужчина в стильном костюме оттеснил их и застучал со скоростью дятла. Пришлось приоткрыть дверь, в образовавшуюся щель тотчас просунулась нога в изящном полуботинке, Николай, опасаясь скандала, отступил. Настырный гость стал втолковывать нахальному служке:
— Я буду переводить. У нас, туристов из Франции, жёсткий график, в едальне нет перерыва, но твой русский непорядок… — Он сжал, потом расслабил губы и чётко без акцента произнёс: — Наш план коту под хвост! — скорчил улыбку. — Это поправимо, бистро, бистро мечи на стол национальную еду.
Николай предложил бефстроганов.
— Это европейское блюдо! — вскипел гид.
Егор Кузьмич присоединился к спорящим и терпеливо объяснил, что его улучшил повар графа Строганова, генерал-губернатора Новороссии, в честь его и названо. Оно отличается от французского тем, что полоски говядины после обжарки тушат в сметанно-томатном соусе, а у вас он подаётся отдельно. Вы попробуйте, уважаемый господин, у нас и гарнир особый, похожий на современные чипсы, только кружёчки картофеля жарятся не до хруста в растопленном смальце, что есть внутренний свиной жир.
Французы под успокаивающую болтовню повара сели за стол, и сразу стало видно, что они никуда не спешат. По-видимому, торопился только их гид. Егор убежал готовить бефстроганов. Николай принёс на фаянсовых тарелочках салаты из помидоров, огурцов, сладкого перца и лука, политые подсолнечным маслом, и на блюдечках кусочки осетрины с ломтиками лимона, на расписном жёстковском подносе разложил разрезанные ромбиками пышки, поставил глиняный глечик с клюквенным морсом и разлил его по граненым стаканам.
Гид потребовал крымского вина, Николай вынес две бутылки «Каберне»: портвейн и красное сухое. Француз не без внутренней борьбы успокоился. Даша мысленно предположила, что он из потомков эмигрантов начала двадцатого века.
Николай, убедившись, что туристы заняты, переместился к друзьям, извинился за ожидание, мол, бизнес, как капкан, без травм не выскочишь. Даша заказала всё, как у французов. Он расставил закуски, стал за её спиной, лицом к другу, и спросил у него знаками: было ли с ней что-нибудь интимное? Даша краем глаза уловила, как Николай показал на неё пальцем, обратила внимание, что Сергей в ответ скрестил руки, и подумала, что это означает конец знакомству, но виду не подала. Она с трудом досидела до конца встречи. Наконец французы под разноголосое мяуканье и мурлыканье: бьян, бьян, тр-ре бьян… перемежающееся словами гида: хорошо, хорошо, очень хорошо… покинули зал. Даша тоже поднялась и, не глядя на Сергея, вышла вслед за ними, на улице холодно попрощалась, как это делают случайные партнёрши после вечеринки, села в машину и укатила.
Товарищи наблюдали за ними в окно. Он, так и не докопавшись до причины резкой смены её настроения, вернулся в зал и попросил шампанского, русского, «Абрау-Дюрсо».
— Что будем праздновать? — по-деловому спросил Николай, будто ничего не видел.
— Конец сезона, — криво усмехнулся Сергей.
— Три месяца вместе — и не срослось, этого не может быть! — воскликнул Егор. — Михалыч, ты ошибаешься! Когда вы вошли, она так на тебя смотрела… восхищённо.
— Без неё обойдёмся, — упёрся Сергей.
— Без неё не получится, — возразил Егор, пряча бутылку. — Поезжай домой.
Тут Николай вспомнил о знаках, показанных им за Дашиной спиной, догадался, что она восприняла скрещенные руки Сергея за разрыв отношений, стал истово извиняться и просить прощения. Сбегал за бутылкой водки, разлил на три стакана. Закусили маринованными огурчиками. Распили ещё одну бутылку. Сергей подумал, что Даша скабрезные знаки всё же не заметила, и простил. Егор Кузьмич направил его к выходу:
— А теперь, дорогой, поезжай домой, проспись, подожди, пока всё устаканится, время лечит, я такси вызову.
Сергей послушался.
Ему приснилось, как они с Дашей бесконечно долго поднимались по крутому травянистому склону, пока не достигли края, заглянули вниз — где-то далеко копошились люди, перемещались игрушечные поезда, блестели зеркала озёр… Они взялись за руки и прыгнули… Уже у самой земли их закрутил и разъединил вихрь. Острая мысль молниеносным ударом рассекла сознание. Ему показалось, что Даша, вторая половина его души, исчезла навсегда. От ужаса он очнулся и вдруг услышал её насмешливый голос:
— Серёжа, это всего лишь сон.
Два дня он в каком-то беспамятстве бродил по Москве, заглянул в свой НИИ, получил деньги за ранее выполненный договор, наведался в парк «Сокольники», посидел на их скамейке и вдруг нестерпимо захотел услышать родной голос. Набрал номер.
— Даша! — выдохнул он в трубку. — Я не могу больше.
— Я тоже, — прошептала она, — думала, ты уже не позвонишь.
— Даша, давай встретимся.
— Где?
— У меня на даче, — выпалил Сергей и, не ожидаясь согласия, стал объяснять: — Подъезжай завтра утром к нашему метро.
— Хорошо, буду на своей машине.
Сергей упросил родителей повременить со сбором урожая ещё дня два-три.
— Свидание, — уточнила мать, — чувствую, серьёзное. Познакомь.
— Непременно, ма!
Даша появилась в бархатном фиолетовом платье с запахом, в меру стянутым малиновым поясом, в тон ему — «лодочки». Сергей протянул огромный букет красных, белых и чайных роз, подобранных так, чтобы тёмные цветы в центре постепенно сменялись к краю светлыми. Девушка зарылась в них и, вдохнув дурманящий запах, забылась… Откуда-то донёсся его голос:
— Поехали… на мою дачу, следуй за мной.
Остановились у забора из профнастила. Сергей открыл калитку и пропустил Дашу вперёд. Она окинула взглядом небольшую усадьбу: «Площадь небольшая, планировка строгая, линейная, пространство не загружено мелкими деталями, поэтому просторно; огород и сад, вероятно, за двухэтажным домом с мансардными окнами; застеклённая веранда обращена на цветник».
Сергей не торопил: «Пусть проникнется нашим духом». Подвёл к приземистому строению из полированного бруса.
— А это что за казематы? — лукаво спросила Даша. — Ты сюда невинных девушек заманиваешь и не выпускаешь, пока не сдадутся?
— Не было случая, баня это, — сухо пояснил Сергей.
— Ну и дурачок, — засмеялась она, — если не ловушка, тогда топи.
Он подвёл к глухой стене и стал демонстрировать своё изобретение.
— Вот в этот бачок я наливаю солярку, она самотёком поступает по металлическим трубкам к двум форсункам, расположенным под