Читать интересную книгу Бремя живых - Василий Звягинцев

А если б еще дальше подумать и организовать настоящий союз, «Восточную Антанту»: Турция — Россия — Германия, с примкнувшими болгарами, румынами и греками против франко-англосаксонского мира, где бы они сейчас все были?

Средиземное, Красное моря, Суэцкий канал — русско-турецкие, Балтика и Атлантика — русско-германские. Ближний Восток и Северная Африка — турецкие. Персия, ну, пусть чисто Российский протекторат, турки все равно с персами общего языка не находили, а русские никому не мешали жить, как нравится.

Но это так, к слову.

Как нынешние итальянцы любят порассуждать о своей преемственности прав и идей Великого Рима. На самом-то деле: «Есть то, что есть, а остальное — ложь».

Заветную формулу Фарид приберегал до нужного момента, а пока общался со Станиславом в поле реальных отношений. Так не только интереснее, это полезно для сохранения возможностей маневра.

— Господин Ибрагим прежде всего поручил МНЕ спросить у вас отчета, насколько правильно вы расходовали доверенные вам средства и насколько в результате вы приблизились к достижению намеченной цели. Если не ошибаюсь, сумма составляет… — и совершенно точно, вплоть до рублей (поскольку деньги выделялись для действий на территории империи) назвал общий дебет всех счетов, открытых Катранджи и подконтрольных Станиславу.

Выждал несколько лишних секунд, чтобы клиент как следует осознал ситуацию (мол, наконец-то приехал пресловутый Ревизор!) и самому чтобы насладиться моментом его растерянности. Потом сказал:

— Нет, бухгалтерских книг я сейчас требовать не стану, ибо какая уж в таком деле бухгалтерия. Не только за копейку, за тысячу не всегда вспомнишь. Вот хоть и это заведение — сколько стоит? Аренда комнаты — одно, покупка всего здания — другое, а если и девочек посчитать как статисток спектакля — это уже третье. Но если повернуть наоборот, прикинуть, каков процент прибыли на вложенный капитал, — тогда уже четвертое. Не правда ли?

Чтобы удовольствие от разговора было полным, Фарид достал из кармана крупные четки, и не банальные янтарные, а засаленные пальцами многих поколений дервишей, деревянные, может, из того самого кедра ливанского, упомянутого еще в первых книгах Библии. Пощелкал ими неторопливо, опустив очи долу, усиливая в собеседнике чувство сомнения и тревоги, дотянул паузу до того предела, когда и Станиславскому захотелось бы крикнуть: «Да хватит же, ради бога!» — только потом сказал:

— Ладно, налейте по рюмочке вашей «Выборовой», и поговорим конкретнее. Короче, меня сейчас интересует только одно — насколько по порядку величины соответствуют произведенные вами траты достигнутому результату. Вот об этом и доложите.

— …Хорошо, — кивнул головой Фарид, выслушав почти получасовый доклад. Из него следовало, что Станислав в свое время Ибрагима Катранджи не обманул, двадцать тысяч готовых к началу восстания бойцов Армии Крайовой у него было, и оружия приобретено достаточно, и связи с инсургентами в прилегающих государствах тоже налажены. А главное, после того как удастся начать очередное национальное восстание, к кадровым частям стихийно присоединится чуть ли не подавляющая часть населения.

С этим Фарид спорить не стал, хотя и испытал сильное сомнение.

Во все времена подавляющая часть населения предпочитала сидеть дома и ждать, куда оно все повернется, в случае же удачного развития событий (то есть утере контроля со стороны центральных властей) народ предпочитал заняться столь увлекательным делом, как грабежи. Всего, что плохо лежит. В особенности же — того, что лежит хорошо. И до тех пор, пока старая ли, новая ли власть ощутит себя достаточно сильной, чтобы эти грабежи пресечь.

— Значит, как? Я могу считать, что по первому сигналу ваши люди начнут восстание? Разоружат российские гарнизоны, захватят правительственные учреждения, откуда-то вдруг появится сейм, который примет на себя полноту власти и обратится к мировому сообществу с просьбой о признании независимости Великопольши?

Кстати, а к кому вы собираетесь обратиться? К Германии, которая весьма озабочена недопущением проявлений польского сепаратизма в своей Силезии? К Австрии, из которой выкроили Галицию и Закарпатскую Украину ради создания не слишком успешно процветающего Малопольского государства? К кому еще? Уж не к самому ли Кракову? У них там как раз других забот нет, чтобы вас поддерживать, будто все пограничные проблемы с Венгрией и Чехословакией рассосались.

Станислав посерел лицом.

— Мне кажется, вы слишком уж пренебрежительно относитесь к нашему делу! И слишком плохо знаете поляков. Несмотря на триста лет иноземной оккупации, мы ощущаем себя единым народом. И чаяния у нас единые. Если восстанет Варшава, к ней немедленно присоединятся и ныне германские земли, и Малопольша[96]. Кстати, как она ни слаба сейчас, это вполне состоявшееся государство, обладающее всей необходимой легитимностью. Сразу же, как только русские будут выбиты из Варшавы, последует государственный акт о воссоединении. И цивилизованная Европа его признает. И вот тогда посмотрим! И вообще, мне не нравится ваш тон! Не похоже, что вы на нашей стороне!

— Ха-ха-ха! — Фарид произнес это раздельно. И слегка ударил в ладоши. Два раза. Ему нравилось то, что происходит. — Почтеннейший! Вы поддаетесь эмоциям, и значит, вы уже не правы. Я приехал вас инспектировать. Эрго, я ваш начальник. Если угодно, чтобы еще больше вывести вас из себя, я скажу — мне абсолютно наплевать на ваши национальные чувства и ваши идеи. Поскольку у меня есть свои, о которых меня тоже никто не спрашивает. Мы с вами работаем за деньги. За хорошие деньги. Если вдруг в отдельных аспектах намерения «работодателя» совпадут с нашими — уже хорошо. Если нет — увы! Попробуйте решать свои проблемы, исходя из личных возможностей.

А спросил я вас о том, о чем спросил, с единственной целью — насколько реально вы себе представляете обстановку. Вот об этом и извольте говорить.

Мятеж вы начнете. Допустим, людей и оружия у вас хватит, чтобы выбить русских из Варшавы и даже из Восточной Польши, которую они нагло именуют Привислянским краем. Дальше!

Вы совершенно уверены, что Краковское правительство сегодня так уж озабочено утопической идеей «Великопольши от моря и до моря», что согласится поставить на кон свое достаточно комфортное положение? Мало того, что далеко не факт, будто мировое сообщество так уж легко согласится на конфликт с Россией ради вас и ваших, пока еще ничем не подкрепленных, амбиций. Так вдобавок пан Демиховский и его кабинет отлично должен представлять, что после «воссоединения» он уже не будет президентом независимого государства, а в лучшем случае — главой не самой значительной провинции. По-моему, ему в Высоком Замке[97] сейчас вполне комфортно, и чтобы посадить вас в Бельведер[98], он палец о палец не ударит!

Станислав с огромным трудом взял себя в руки. Все же действительно, инспектор есть инспектор, и если он сочтет, что резидент не оправдывает доверия и вложенных средств, не только отстранить имеет право, но и решить вопрос о его физическом существовании. Значит, нужно выкручиваться. И как можно убедительнее.

Он постарался располагающе улыбнуться. Разлил по рюмкам лучшую из польских водок, какую можно купить в Варшаве за деньги.

— Конечно, по большому, как говорится, счету вы правы… Федор Михайлович. Со стороны все должно выглядеть именно так, как вы говорите. Только вы упускаете некоторые детали, которые вам просто не совсем знакомы. Я уж не буду говорить про особенности польского характера, так называемом «шляхетском гоноре», который не позволяет нам смириться с нынешним положением дел. И никогда не позволял. В 1812 году мы пошли, вопреки всей Европе, тогдашней Антанте, за Наполеоном, и корпус Понятовского дошел до Москвы. Именно потому пошли, что была надежда вернуть себе независимость. И восстание Костюшко. И еще много столь же, с нормальной точки зрения, безрассудных акций.

Да, польские легионеры воевали в Мировой войне тоже на стороне Германии и опять проиграли. Но что из этого! Это лишь обостряло наши национальные чувства, обогащало опытом. И сейчас мы подготовлены гораздо лучше.

Что Краковское правительство? Если оно нас не поддержит — оно уйдет. Найдется достаточно патриотов, которые не станут взвешивать, что важнее — собственное благополучие или судьба нации. Из надежных источников в Германии мы знаем, что в обмен на наш отказ от претензий на Силезию и Поморье (временный, разумеется, временный) Рейхстаг и правительство воздержатся от недружественных акций, а возможно — сразу же признают новое польское государство.

Кроме того, — а это должно быть вам известно даже в больших подробностях, чем мне, — в ближайшее время должны произойти некие события, на фоне которых России будет не до того, чтобы затевать полномасштабную войну в центре Европы, хотя бы и с «сепаратистами» вроде нас. Как вы считаете?