Ларичев. Нет! Нет! Нет! Никуда вы не позвоните!.. Уезжайте, без вас разберемся! Я всем святым поклялся!.. Не подпущу к телефону! Здесь, в ружье, два ствола, две пули.
Клягин. Мало! (Шагнул вперед.) Мало! Третья нужна, дорогой товарищ. Потому что нас трое… здесь феноменов… И хоть я, как вы выражаетесь, шарлатан, а все-таки тоже… один из них… Так что ничего у вас не получится, Олег Николаевич!.. Пули кончатся, а врукопашную вы против нас не потянете! (Прохорову.) Звони, Михаил, не бойся!
Прохоров пододвинул к себе телефон, снял трубку.
Ларичев. Товарищи… Я предупреждал… Я вынужден… Поймите меня правильно… (Медленно поднимает ружье, наводит на Прохорова.)
Клягин и Иванов напряженно смотрят на них.
Прохоров (набирает номер). Алло!.. Извините… Елену Петровну можно?
Елена Петровна. Можно.
Ее голос прозвучал не по телефону. Она стояла в дверях.
Положите трубку, Михаил Михайлович. Не надо звонить. Я все знаю… И в журнале уже… все всё знают…
Ларичев (тихо). Зачем ты встала, Лена?
Елена Петровна. Убирайся! Не хочу тебя видеть!
Ларичев. Не увидишь. Но, прошу тебя, немедленно ложись… Тебе велели лежать… Я закажу такси, Лена, слышишь, внизу будет стоять такси. Я не буду ждать, а такси — обязательно. Умоляю: поезжай на такси!.. До свидания, товарищи! (Замечает, что держит в руках ружье.) Фу, черт возьми, чуть не унес!.. Со мной бывает. Такой рассеянный. Извините! (Ставит ружье на место.) Еще раз — до свиданья! (Замечает в углу клочок бумаги. Поднимает.) Думал, фотография. Товарищи, если кто найдет мою фотографию… там я… ну, вы знаете… впрочем, вряд ли… Не беспокойтесь!.. Извините! (Махнул рукой, быстро вышел.)
Пауза.
Иванов. Так-с. Ну что ж, пора и мне. (Ларичевой.) Я, кстати, не представился вам, Елена Петровна! Иванов. Не тот Иванов, который ваш Иванов, а совсем другой… Случайно попал сюда, в этот номер, и вот — вляпался в историю… Всегда так с этой фамилией.
Клягин. А вы б ее сменили, фамилию. Спокойно жилось бы.
Иванов. Ну нет, хватит. Уже один раз менял.
Клягин. Как?
Иванов. Так!.. Бывает, Клягин… Не удивляйтесь. Бывают и другие фамилии. Это я по жене — Иванов! Раньше у меня была фамилия другая… не такая ходовая… А женился — стал Ивановым. И, между прочим, не жалею… Так даже интересней. Всегда в какую-нибудь замечательную историю… вляпаюсь. (Подходит к ружью, открывает затвор, вынимает пулю, кладет в карман.) Вот и на этот раз. Чуть под пули не угодил… Как говорится, в борьбе за правду мог жизни лишиться… Это ведь не каждому такая везуха. Ну, счастливо, ребята! А может, действительно нам бы адресами поменяться, посидеть бы… (Взглянул на часы.) Ох, черт, опаздываю… Как-нибудь в другой раз!.. (Быстро уходит в темный проем двери.)
Клягин (тоже заторопился). Извините. А я-то чего? Еще сколько дел перед дорогой… В ГУМ заехать, платье обменять… Вот характер дурацкий. Ведь сразу платье не понравилось, так нет — все равно купил, а теперь меняй… Ну ничего, поменяют, обязаны! И потом, у меня справочка.
Прохоров (глухо). Порви.
Клягин. Что?
Прохоров. Порви, говорю!
Клягин. В каком смысле? В смысле — разорвать?.. Так я думал Наде предъявить. Не, правда, Миш. Ты не думай. Я общественность пугать не стану, я только Наде… (Посмотрел на Прохорова, на Ларичеву, со вздохом достал справку, порвал.) Ладно! Черт с ней!.. А то действительно бюрократизм разводим. Уж для жен справки берем… Все! Как говорил Чехов, в человеке все должно быть прекрасно… Все! Кончаем с трансфокальным зрением. Вообще глазами серьезно заняться надо… Это не шуточки. (Полез в карман, достал очки, надел.) Вот! Прописали же человеку очки — так носи… Нет! Обязательно выпендриваться надо! Ну, счастливо! А знаете, вы вдвоем хорошо смотритесь. Четко! (Уходит.)
Прохоров. Вас проводить, Елена Петровна?
Елена Петровна. Нет. Спасибо. Я сама. Там такси внизу… Я задержалась, чтобы сказать вам, Прохоров, что вами я очень огорчена. На них, на Клягина с Ивановым, я, честно говоря, и не очень-то рассчитывала, а в вас почему-то была уверена. Вам надо перестать отвлекаться на ерунду, а очень серьезно собой заняться. Очень!.. Вот отдохнете, успокоитесь… И я к вам приеду. Мы должны поработать.
Телефонный звонок.
Прохоров. Поедем сейчас, а?
Елена Петровна. Как — сейчас?
Прохоров. Ну, прямо… Сядем, поедем.
Елена Петровна (улыбнулась). Что вы, голубчик, у меня дочь здесь… муж…
Прохоров (с жаром). Дочь заберем. У нас там тоже школы музыкальные. А муж… Ну разве это — муж?
Елена Петровна. Не понимаю. Что вы этим хотите сказать?
Прохоров. Вот этот вот… истеричный? Жулик этот? Да разве это для вас муж?
Елена Петровна (строго). Не сметь!
Прохоров. Чего — не сметь?.. Вы меня чему учили-то? А сами вот с таким вот живете?.. Он же лилипут, сам про себя говорил… Он же солнце и то продал!
Елена Петровна (вскочила, лицо ее пышет гневом). Молчать! Дрянь. Не сметь так про Олега!.. Да что вы про него знаете? Какое имеете право судить?! Он же талантливейший человек, но он ради меня все… Ради меня себя растоптал. Он же и от работ своих отказался ради меня! Чтобы меня не выгнали! Он в меня всегда больше, чем в себя, верил!.. Солнце, говорите, продал? Не продал, а за меня отдал, дурак вы несчастный! Кто из вас на такое способен?.. У него высший дар на земле — любить другого. Он бы и вас сейчас убил бы… Это я помешала. Я всегда ему мешаю что-то важное совершить!..
Прохоров. Извините… Я не знал…
Елена Петровна (успокоившись). Это вы извините, Михаил Михайлович. Фу!.. Что со мной? Совершенно распустилась… Еще раз извините! А вообще, Прохоров, вам надо поработать над собой. Подобрей бы стать, поласковей с людьми… Знаете, в чем ваша беда? Вы свои феноменальные способности ненавистью продуцируете. Понимаете, про что я говорю? Вы все — со зла! Это, конечно, неплохо, иногда даже весьма эффективно, но так вы себя погубите. Злость — она иссушает. Вы попробуйте от любви. Вот так же двигайте предметы, только двигайте от любви. Вы любите кого-нибудь?.. Ну, мать? Брата? Сестру? Девушка-то любимая есть?
Прохоров (мрачно). Была.
Елена Петровна. А теперь?
Прохоров. Теперь нету.
Елена Петровна. Нельзя так! Постарайтесь полюбить, Михаил. Непременно, иначе пропадете!
Прохоров (мрачно). Постараюсь.
Снова зазвонил телефон. Ларичева подошла, сняла трубку.
Елена Петровна (в трубку). Да, Олег. Да. Да, иду, милый! (Вешает трубку. Быстро идет к двери. На ходу говорит.) Попробуйте, Прохоров! Обязательно! (Уходит.)
Прохоров остается один. Садится за стол, задумывается. Достает бутылку водки, выпивает стакан. Входит Дежурная. Она уже переоделась. На ней хорошее платье. Она с недоумением смотрит на Прохорова.
Дежурная (игриво). А вот и я. Чего же вы один, как алкоголик, честное слово… (Оглядывается.) А остальные ушли, да?.. Интересно. (Села на стул.) Ну, давай показывай.
Прохоров (обалдело). Чего?
Дежурная. Двигай. Ты же обещал показать.
Прохоров секунду смотрит на нее, потом лицо его становится багровым от гнева.
Прохоров. А ну вали отсюда! Профурсетка!.. Я тебе двину, я тебе так двину — три дня лететь будешь!
Дежурная (растерянно). Ты что? За что?.. Ты же сам сказал — приходи!.. Звал ведь… За что?
Прохоров (смотрит на плачущее лицо девушки, бросается к ней). Прости, девушка, прости!.. Ну прости меня, гада!.. Сам не знаю, что со мной… Прости!.. Как зовут тебя, а? Зовут-то как?
Дежурная (испуганно). За что?.. Чего я такого сделала? Ведь сам позвал, обещал… А-а! Люба!
Прохоров. Чего «Люба»?
Дежурная. Зовут меня… Люба!
Прохоров. Ну и хорошо. Не реви!.. Ну… Ну не реви. Обещал показать покажу… Да не реви ты… На, смотри… Вот, видишь, ружье! Видишь… Сейчас я его подвину… Во, гляди! (Повел рукой.)
Бутылка поехала по полу.
Смотри!
Дежурная. Ой, верно! (Улыбается.) Ну, ты даешь! Да как же ты это делаешь?
Прохоров. Не знаю. Долго объяснять! (Двинулся к ружью — ружье отъехало.) Задвигалось! Не со зла задвигалось…
Дежурная. А под музыку можешь?
Прохоров. Не знаю, не пробовал… Наверное… Включай!
Дежурная включила репродуктор. Полилась музыка. Прохоров повел в такт музыке руками, и пришло в движение все: стены, мебель, декорация. Потому что смеялась девушка Люба, гулял вовсю Миша Прохоров, а главное, очень этого захотел под финал автор пьесы.
Конец
Прощай, конферансье
Пьеса-концерт в двух отделениях ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Конферансье.
Аккомпаниатор.
Певица.
Танцор.