– На пути косморазведчика ты вполне можешь свернуть себе шею, так что тебе совсем необязательно именно сейчас кувыркнуться в про пасть, – сказал голос.
Джонни зашагал к гравилету.
Сделав несколько кругов над утесом, он повел машину к космодрому, клянясь себе, что настанет день, когда на звездной карте загорится имя его единственной.
КОСМОС БОЛИ
ИМЯ ЗВЕЗДЫ
На Земле Джонни первым делом позвонил матери. Дома все было по-прежнему, мистер Голд целыми днями пропадал на работе, миссис Голд скучала. Когда мать поинтересовалась, что с его женой, обошлось ли, Джонни коротко сказал:
– Лола умерла.
Миссис Голд всполошилась:
– О боже! Как это могло произойти? Неужели…
– Да, та самая болезнь. У меня остались деньги, семьдесят тысяч кредов, из тех, которые дал мне отец. Я перешлю их ему по почте. Тридцать тысяч кредов остаюсь должен.
– Можешь не пересылать. Я поговорю с ним.
– Я должен это сделать, мама. Тем более, поверь, деньги мне теперь не нужны.
– Уверена, отец простит тебя, когда узнает, что случилось.
– Ты думаешь, он ничего не знает?
Джонни не сомневался, что мистер Голд был в курсе всего, что происходило с ним.
Покорно прослушав слезливые материнские причитания и охи, Джонни повесил трубку.
Теперь нужно подумать о будущем.
В гостинице “Солнечная Корона” он снял но shy;мер с компьютером. У компьютера Джонни затребовал информацию о профессии “косморазведчик”. Через минуту запищал принтер, и вскоре в руках у Джонни оказались нужные сведения.
На косморазведчика учили в Академии Астронавтики и в частных школах косморазведчиков. В Академии Астронавтики обучение продолжалось пять лет, в частных школах косморазведчиков – два года. По окончании обучения необходимо было сдать экзамен, который принимала комиссия из членов Академии Астронавтики и чиновников Имперской Службы Космической Разведки (ИСКР). Сдавшим экзамен присваивалось звание “косморазведчик”. После пятилетнего курса обучения становились, как правило, косморазведчиками второго класса, после двухлетнего – третьего класса. Косморазведчики второго класса заполняли свободные вакансии в управленческих структурах ИСКР, косморазведчики третьего класса составляли передовой отряд косморазведки, это были те самые рабочие лошадки, которые делали дело, удачи которых вперемежку с нередкими смертями и размечали космические карты.
Джонни в чиновничье кресло не стремился, так что ему прямой был путь в частную школу косморазведчиков.
Частных школ косморазведчиков действовало больше сотни, почти все они находились в Терригане. Компьютер предоставил Джонни разбивку этих школ на группы качества, произведенную на основании двух параметров: процент выпускников, сдавших государственный экзамен на косморазведчика; процент успешных икс-переходов, совершенных выпускниками данной школы по отношению к общему числу совершенных выпускниками данной школы переходов. Всего групп качества было три. В первой, в группе лучших, находилось четыре школы. Джонни затребовал информацию по ним.
В трех лучших школах из четырех за право сдать вступительные экзамены нужно было заплатить тысячу кредов. Разумеется, сама эта плата еще не гарантировала поступление. В четвертой, в школе братьев Сиртаков, денег с испытуемых не брали.
Джонни отправился в школу братьев Сирта shy;ков. По пути он зашел на почту, подписал чек на семьдесят тысяч кредов и отправил его своему отцу. Денег у него оставалось совсем немного, меньше тысячи кредов, так что выплатить тысячу кредов за право сдать вступительный экзамен он не мог. Вместе с тем, говоря матери, что деньги ему в ближайшее время не понадобятся, он знал, что говорил. В школах косморазведки обучали бесплатно, деньги за обучение потом возвращались дипломированными косморазведчиками из их заработка. Введенная же в нескольких школах плата за вступительные экзамены была лишь способом избавить экзаменаторов от лиц, не имевших серьезных намерений работать в косморазведке.
Школа братьев Сиртаков находилась на Второй Ньютоновской улице. Пятиэтажное здание с колоннадой внизу было покрыто снаружи розовыми пластиковыми плитами под мрамор. Войдя в холл, Джонни на секунду задержался у стенда “Наша слава”. Под этим заголовком, выполненным из искусственных рубинов, шла длинная вереница имен, рядом с каждым именем находилась голограмма героя и красная кнопка. В центре стенда размещался маленький экран. Подобные стенды были почти что в каждом уважающем себя учебном заведении, поэтому Джонни прекрасно знал назначение кнопок. Нажавший какую-то из кнопок увидел бы на экране видеохронику, касавшуюся лица, рядом с именем которого на стенде находилась эта кнопка. Пробежав взглядом по череде имен, некоторые из которых были на слуху у всех землян, Джонни пошел искать учебную часть.
Это оказалось не так-то просто: пройдя два этажа из конца в конец Джонни не повстречал ни одного человека, у которого можно было бы навести справки. Он толкнулся в одну дверь, в другую, третью… Все двери оказались заперты. Уж не говорила ли эта тишина о том, что братья Сиртаки разорились, обанкротились, вылетели в трубу? Следующая дверь, к которой он подошел, открылась сама.
Девушка в черном декольтированном платье, губы-вишенки, тени и румяна, процокала мимо него каблучками.
– Извините… – окликнул ее Джонни.
– Что вам?
– Я хочу поступить в вашу школу. Это в учебную часть, да?
– Очень жаль, вы опоздали. Набор уже сде shy;лан. Сейчас все – на площади Величия Империи, у нас посвящение в ученики.
Девушка отвернулась.
Джонни не собирался давать этикеточной красотке возможность думать, что он перестал существовать.
– Я готов рисковать головой на работе косморазведчика, так мне что, ждать год, чтобы рискнуть головой?
– Вы, кажется, считаете, что на учебу к себе мы зазываем? У нас каждый год конкурс сто человек на место, так что и без вас желающих рискнуть головой хоть отбавляй.
– Но я не могу ждать год!
Девица пожала плечами.
С ненавистью проводив глазами покачивающиеся бедра, Джонни опустил голову. Он и помыслить не мог, что целый год будет им потерян впустую. Он не допустит этого. Да и что он так разволновался? Разве можно доверять словам раскрашенной дурочки? Он поговорит с самими братьями Сиртаками, в конце концов, им решать, а не этой пигалице.
Подняв глаза, Джонни увидел табличку: “ПРИЕМНАЯ”. Он толкнул дверь.
В комнате, откуда вышла крашеная девица, стояли: стол с компьютером и телефонами, большой диван, шкаф, несколько кресел. Украшением приемной являлся так называемый пейзажный экран-калейдоскоп. На экране во всю стену шли картины космоса: проплывали звезды, появлялись и исчезали вдали космические корабли, иногда весь экран занимало какое-то солнце с огненными протуберанцами по краям. Из множества введенных в ячейки памяти картинок электронное устройство создавало определенное полотно, причем последовательность показа полотен и характер рисунка никогда не повторялись.
Джонни, мельком взглянув на экран, зашагал к двери, на которой висела табличка: “ЖАК СИРТАК”.
Дверь была закрыта. Джонни надавил на ручку несколько раз – никакого результата. Мистер Жак Сиртак, очевидно, сейчас находился на площади Величия Империи вместе со своим братом, преподавателями школы и учениками.
Подождать, когда кто-то из братьев Сиртаков появится? Но захотят ли выслушать его? Что он скажет, чем он сможет подтвердить, что годится им в ученики? Годится настолько, что ради него стоит нарушить обычное правило, допустить его к вступительным экзаменам после того, как официально прием в школу на будущий год был завершен?
Вот если бы его отец, Чарльз Голд, коснулся кнопки видеофона, тогда бы Джонни не пришлось беспокоиться о своем поступлении. Сиртакам вольно было не знать, чем именно занимается Чарльз Голд, но до них не могла не долететь его мрачная слава, следовавшая по пятам за любым из Магистров Арагонского Братства: “вот джентльмен, с которым лучше не связываться”.
Тут Джонни разозлился на себя. Неужели он сам ни на что не способен, или над ним висит проклятье, заставляющее его в случае всякого серьезного осложнения прибегать к помощи отца? Джонни вспомнил, как отец помог ему деньгами перед их с Лолой вылетом на Арлам. И что, пригодились те сто тысяч Чарльза Голда? Можно сказать, что пригодились, не сто тысяч так тридцать тысяч было потрачено Джонни на Арламе, но пользы от этих денег в конечном итоге не вышло никакой, Лола умерла. Так не будет ли помощь отца для него неизменно роковой?
Джонни дал себе слово навсегда отказаться от того, чтобы кто-то другой прокладывал ему дорогу. Если он что-то хочет сделать для памяти Лолы, он должен справляться собственными силами.