Теперь все это не имело никакого значения. Единственное, что имело значение, — это любовь. Как банально это звучит! И как прекрасно!
Мэгги хотела сказать это Конору, когда ждала его возвращения с Николь. Она хотела усадить его на кухне и сказать ему это и еще многое другое. Но случилась эта нелепая авария. Все обошлось, но Мэгги чувствовала, что с тех пор Конор почему-то стал отдаляться от нее. И она никак не могла понять, что было тому причиной.
Все, казалось бы, было в порядке. И Конор, и Николь в конце концов должны были полностью выздороветь. Ему потребуется на это больше времени, чем ей, но врачи обещали, что через несколько месяцев он будет как новенький. Казалось бы, у Мэгги были все причины, чтобы быть счастливой. Конора даже показали по телевизору, и в глазах Чарли он был телезвездой. Казалось, весь город хотел бы встретиться с Конором и пожать ему руку.
Мэгги разговаривала по телефону с Шоном, и ей выпала честь первой сообщить парню о поступке Конора. Отцы города готовы были продать душу, чтобы заполучить хотя бы одну десятую популярности, выпавшей на долю никому доселе не известного полицейского. Кэтлин сегодня передала Мэгги новый номер местной газеты. Фотографии Конора и Николь были на первой полосе, рядом с материалом о суде по делу об убийстве Ди Карло. Как иронична порой бывает судьба… Думали ли газетчики о том, что выставляют напоказ самый главный подвиг Конора рядом с величайшим его провалом?
Конор не отворачивался от нее. Как она только могла так подумать? Просто он ушел в себя. Ему сейчас было больно не только физически. Жизнь, которую он спас, еще больше напоминала ему о жизни, которую он не смог спасти. Ему сейчас было тяжело. И Мэгги была нужна ему как никто.
Так же, как он нужен ей.
Так чего же она ждет?
Мэгги пулей вылетела из кафетерия.
Медсестры шарахались от нее, как от сумасшедшей, когда она пролетала мимо них по больничному коридору, но Мэгги было все равно.
— Я люблю тебя, Конор! — выпалила она, как только влетела в палату. — Я понимаю, может быть, глупо признаваться в любви подобным образом, но…
Ее слова повисли в воздухе. Конор был не один. На краешке кровати сидела симпатичная темноволосая женщина, держа Конора за руку. Глаза женщины были красны от слез, в другой руке она комкала платок.
Мэгги готова была провалиться сквозь землю.
— Извини, — пробормотала она, — я не знала, что у тебя гостья.
Она повернулась, чтобы уйти.
— Не уходи, Мэгги! — позвал ее Конор.
— Ничего страшного, — откликнулась Мэгги уже от дверей, — если я не вовремя…
— Подойди сюда, Мэгги. — Голос Конора не был сейчас похож на голос человека, всего несколько дней назад перенесшего сложнейшую операцию. Это был голос того человека, которого Мэгги встретила в Атлантик-Сити. Нетрудно было догадаться, что причиной тому его гостья.
— Ну, если ты так настаиваешь… — Мэгги старалась, чтобы ее голос звучал непринужденно, но ей это не удавалось. Все ее внимание сейчас было сконцентрировано на том, что Конор и таинственная незнакомка держали друг друга за руки.
— Это Дениз Ди Карло, Мэгги. — Дениз высвободила руку.
— Я много слышала о вас, — сказала она Мэгги. Женщины пожали друг другу руки. У Мэгги кружилась голова. Вдова Бобби! Она вспомнила, что Конор говорил, что со смертью Бобби потерял не только его. Вся семья Ди Карло, которая раньше была частью его жизни, после этой смерти отвернулась от него.
— Рада познакомиться с вами, Дениз! — взволнованно произнесла Мэгги.
Дениз окинула ее взглядом и повернулась к Конору:
— Я, пожалуй, пойду. — Она наклонилась и поцеловала Конора в щеку. — Позвони мне, когда выпишешься отсюда.
— Спасибо, Дениз. — Мэгги заметила, как глаза Конора затуманились. — Я…
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — перебила его Дениз. — Прости, я была несправедлива к тебе.
Конор ничего не ответил. Дениз попрощалась с обоими и вышла.
— Я так рада, что она зашла навестить тебя, — сказала Мэгги.
— Я тоже. — Он кинул взгляд на пачку фотографий, лежавших на его тумбочке. — А дети подросли…
— И стали еще симпатичнее, — добавила Мэгги, просмотрев фотографии. — Значит, вы помирились?
Конор посмотрел ей в глаза:
— Можно сказать.
Мэгги присела на кровать рядом с ним.
— Что-то произошло? — спросила она, напряженно вглядываясь в него. — Я вижу по твоим глазам.
Он взял ее за руку.
— Все закончено, — выдохнул он.
— Что закончено? Да говори же!
— У меня есть свидетель. Человек, который видел, как все произошло.
— Конор! — Мэгги сжала его руку. Она мало что понимала, но надеялась, что новости хорошие. — Кто? Что? Говори же!
— Джек Олифант. Владелец обувного магазина.
— Тот, что звонил в полицию?
— Он самый.
— Но на суде он говорил, что ничего не видел!
— Его запугали. То ли родные Уокера, то ли его дружки. Вот он и держал язык за зубами.
Мэгги все поняла. Конор не был опасным свидетелем из-за провала в памяти. А вот показания Олифанта вполне могли обеспечить Уокеру большой срок.
— Он трус, — сказала Мэгги.
— Может быть. Но нужно принять во внимание, что у него жена и трое детей. Тут уж любой скажет, что ничего не видел.
— Даже если в результате виновный легко отделается?
— Такова жизнь, — грустно улыбнулся Конор.
— А почему теперь он вдруг признался?
— Уж не знаю, совесть заговорила или что…
Конор вкратце рассказал ей историю, которую поведала ему Дениз. Должно быть, Олифант видел по телевизору сюжет о спасении Николь, ибо на следующее утро после репортажа он постучался в дом вдовы Бобби. Вместе они пошли к Соне Бернстайн, судье, где Олифант дал новые показания.
— А что ему будет за ложные показания? — спросила Мэгги.
— Думаю, не так уж и много. Соня — женщина опытная, сумеет как-нибудь его отмазать.
Мэгги не верила своим ушам. Все складывалось как нельзя лучше.
— Значит, ты не застыл тогда на месте? Ты пытался помешать Уокеру?
— Выходит, что пытался.
Конор рассказал Мэгги все, что услышал от Дениз. Он сам толком не знал всех подробностей, но было ясно одно — его вины в смерти Бобби не было.
— Олифант видел, как Уокер держал пистолет у виска Бобби. А я целился в Уокера. Олифант слышал, как этот мерзавец сказал, что вышибет Бобби мозги, если я не брошу пистолет. И я бросил. — Конор произносил все это бесстрастно, словно читал полицейский протокол. Мэгги верила, что все именно так и было, хотя Конор сам ничего не помнил. — Пистолет лежал на земле, футах в трех от меня. Олифант помнит это, поскольку пистолет сверкал на солнце и слепил ему глаза.