Читать интересную книгу Кто делает мировую политику? - Николай Сенченко

Кроме долевого банковского дела, существовала концепция «введенных» денег — практически не имеющих стоимости бумажных денег, введенных в действие соответствующим законом или декретом правительства. Один из первых случаев использования этой системы наблюдал Марко Поло во время посещения Китая в 1275 г. Поло отметил, что император заставил свой народ принимать черные кусочки бумаги с официальной печатью на них как юридически законные деньги под страхом ареста или смерти. Так император использовал эти деньги, чтобы оплатить все свои долги.

«Такое самовластие императора и безмолвие его вассалов, подчиняющихся подобному произволу, способно поразить любого, — писал Гриффин, — но наше самодовольство быстро исчезает, когда в наших федеральных резервных банкнотах мы узнаем это подобие. На них стоят подписи и печати; за подделку предусмотрено суровое наказание; правительство гарантирует их платежеспособность; население вынуждено принимать их; они, а также «невидимые» деньги чековых книжек, в которые они могут быть преобразованы, выпускаются в таком огромном количестве, какое приравнивается к количеству всех мировых богатств. И все же они ничего не стоят. По правде говоря, существующая денежно-кредитная система является почти точной копией той, которую использовали правители семь столетий назад» [307].

Но сегодня именно банкиры, а не военачальники получают прибыль от бумажных денег. Именно они создали такой невероятный механизм, как Федеральная резервная система.

Любому, стремящемуся доказать существование заговоров в Америке, не нужно заглядывать далеко. Следует только изучить происхождение центрального нынешнего банка — ФРС. Это и есть документально подтвержденный заговор, в котором участвовали личности, тесно связанные с современными тайными обществами.

Первые американские колонисты печатали небольшое количество бумажных денег, которое их удовлетворяло. И процветание колонии Бенджамин Франклин объяснял так: «В колониях мы выпускаем наши собственные деньги. Они называются «колониальной валютой». Мы выпускаем их в надлежащей пропорции к нуждам торговли и промышленности, чтобы изделия без затруднений попадали от производителей к потребителям… Таким образом, создав для себя собственные бумажные деньги, мы контролируем их покупательную способность, и у нас нет необходимости кому-то платить за их использование» [308].

Английский парламент, по настоянию Банка Англии, положил конец этому процветанию, приняв в 1764 г. «валютный закон», запрещавший колониям печатать свои деньги. Колонисты вынуждены были пользоваться банкнотами Банка Англии. Франклин и другие заявили, что отсутствие контроля за денежной массой привело к экономической депрессии и росту безработицы, что ускорило Американскую революцию.

Сама идея центрального банка, принадлежавшая профессиональным банкирам, была постоянной темой споров с первого дня существования Соединенных Штатов. Споры «за и против» центрального банка можно обнаружить в дебатах основателей США — Томаса Джефферсона и Александра Гамильтона.

Гамильтон верил в сильное центральное правительство и центральный банк под контролем богатой элиты. «Никакое общество не может преуспевать, если оно не сочетает заинтересованность и доверие между богатыми индивидуумами и государством» [309], — писал он. Сторонники Гамильтона создали первую политическую партию Америки, партию Федералистов. Гамильтон, которого однажды назвали «орудием международных банкиров», утверждал, что «национальный долг, если он не чрезмерный, является для Америки национальным благом».

Первый банк Северной Америки был создан в 1781 г., еще до написания Конституции, континентальным конгрессменом Робертом Моррисом, пытавшимся превратить его в центральный банк наподобие Банка Англии. Он просуществовал только три года, пока не был ликвидирован из-за необузданного мошенничества и инфляции, вызванной чрезмерным количеством «введенной» валюты.

Гамильтон, бывший помощник Морриса, стал министром финансов. В 1791 г. он сделал очередную попытку создания центрального банка, создав Первый банк Соединенных Штатов Америки, несмотря на противодействие Джефферсона и его сторонников.

Джефферсон знал из европейской истории, что центральный банк может быстро стать хозяином нации. Он сослался на английский опыт и отметил, что «другие народы Европы испробовали все пути в разных направлениях в бесплодных поисках единой цели, а мы все еще надеемся найти путем манипулирования уловками и банковскими мечтами, что деньги можно делать из ничего… Я искренне верю, что банковские учреждения более опасны, чем армии; и что принцип получения денег в кредит, который будут оплачивать потомки, является всего лишь крупномасштабным обманом будущего, — писал он Джону Тейлору в 1816 г., добавив: — Они уже взрастили денежную аристократию… У банков надо забрать принадлежащую им власть и вернуть ее народу, которому она по-настоящему принадлежит» [310].

Джефферсон считал создание центрального банка неконституционным. «Я рассматриваю Конституцию как гаранта этих основ. Все полномочия, не делегированные Соединенным Штатам в соответствии с Конституцией, не запрещенные штатам, сохраняются за штатами или за американским народом. Чтобы сделать даже единственный шаг вне установленных границ, требуется специальное рассмотрение его членами Конгресса, который должен определить рамки полномочий. Учреждение банка, его полномочий в соответствии с этим законопроектом не должно быть, по моему мнению, предоставлено Соединенным Штатам в соответствии с Конституцией» [311].

Как ни странно, сторонники Джефферсона, считавшиеся в то время либералами, создали партию, впоследствии ставшую республиканской партией.

Джефферсон был не единственным среди отцов-основателей, кто выражал свое отвращение к прибылям банковского дела. «Что касается нашей банковской системы, то я всегда ее ненавидел, продолжаю ненавидеть и, даже умирая, буду ненавидеть, — писал он Джону Адамсу в 1811 г. — Каждая банковская скидка, каждый банковский процент должен окупиться, а полученная кредитором прибыль в любом виде является настоящей коррупцией. Это — налогообложение народа ради выгоды и прибыли отдельных лиц…» [312]

Первый банк Соединенных Штатов Америки был скопирован по образцу Банка Англии и предполагал партнерство между правительственными и банковскими интересами. Двадцать процентов банковских капиталов поступало через федеральное правительство, 80 процентов оставалось за частными инвесторами, включая иностранцев типа Ротшильдов. «Документы, заслуживающие доверия, показывают, что Ротшильды представляли реальную силу в старом Банке Соединенных Штатов Америки» [313], — писал исследователь Густав Мойерс. Нет большого секрета в том, что европейские банкиры и их мировые партнеры сговаривались с целью взять под контроль обращение денег в Америке.

Этот банк мог легко сотворить инфляцию созданием частичного резерва банкнот. Ростовщики процветали, а обычные граждане страдали. В 1811 г., когда возникла необходимость возобновления двадцатилетней лицензии банка, для этого не хватило только одного голоса, как в Сенате, так и в Палате представителей.

Но расходы на войну 1812 г., хаос в финансовых делах побудили Конгресс выдать в 1816 г. двадцатилетнюю лицензию Второму банку Соединенных Штатов. Этот центральный банк был впоследствии закрыт в 1836 г., после того как в 1832 г. президент Эндрю Джексон наложил вето на законопроект Конгресса, продлевающий лицензию, спровоцировав так называемую банковскую войну. Джексон, первый президент с запада и герой битвы под Новым Орлеаном, денонсировал центральный банк как неконституционный и как «оскорбление страны», «поскольку банк призван окружить администрацию денежной аристократией, представляющей опасность для свободы в стране» [314].

Не было случайностью то, что первое в Америке покушение на президента Джексона в 1835 г. было совершено человеком по имени Ричард Лоуренс, утверждавшим, что он связан с силами в Европе, которые обещали вмешаться, если будет предпринята попытка его наказать» [315]. Пистолеты Лоуренса дали осечку, и оставшийся невредимым, но приведенный в бешенство Джексон забрал правительственные фонды из «змеиного логова». Президент Второго банка Николс Биддль, принявший ответные меры, создал грандиозную экономическую панику. Согласно автору Юстасу Маллинсу, Биддль был агентом Якоба Ротшильда в Париже.

Кроме того, Джексон был первым президентом, когда Сенат постановил соотношением 26 к 20 официально объявить ему вотум недоверия за изъятие правительственных вкладов из Банка США без санкции Конгресса США. Позже, в 1837 г., Сенат переменил свое решение, проголосовав о снятии вотума недоверия 24 голосами против 19. Биддль исчез со сцены, и к концу своего второго президентского срока Джексон сумел полностью ликвидировать национальный долг.