отметить, в обеденном зале заметно прибавилось. Возле дальней от очага стенки копошилась ещё одна крестьянская семья, а возле огня отогревались трое служивых мужичков в мундирах.
Хозяин своё дело знал. Поданная им рыбная похлёбка была настолько острой, что, кажется, после первых же двух-трёх ложек у меня из ушей пар повалил. Она не столько уняла, сколько разбередила аппетит, и последовавший за ней утащенный со стола кусок мяса я смолотил, как шрёдер промокашку, не обращая внимания на разные поданные к этому блюду соусы. Потом был какой-то аналог нашенского плова, выложенного на шестиугольном блюде, причём каждый угол был пропитан своей подливой и кокетливо украшен чем-то вроде помидорчиков-огурчиков и стебельками местных петрушек-укропов, а в центре гордо покоилась горка мясных тефтелек с воткнутыми в них зубочистками. Это у местных было чем-то вроде парадного блюда, а стало быть, уже пошли кулинарные изыски, и смаковать эти изыски надо было с чувством и неторопливо, отдавая дань искусству повара и демонстрируя своё воспитание. Ну, коли в брюхе больше не скребётся голодный зверёк, то почему бы не повыкобениваться, изображая из себя испанского гранда? Откинулся на спинку стула. Налил себе вина и начал тыкать вилочкой в плов, также не обходя вниманием блюдца с разными солено-маринованными хреньками и разнообразные соусницы. В общем, изображал из себя тонкого ценителя. А ведь и правда — вкусно!
Но вот, брюхо уже полное. А на столе осталось ещё много всего. Короче, развёл меня хозяин! Тут жратвы на целый банкет. Одному мне всё это точно не одолеть. Кинул, гад, как минимум на одну чешуйку, как на местном жаргоне называли мелкую серебряную монетку… А впрочем, и хрен с ним. Шумящий за окном ливень и иногда пробивающиеся в щели оконных переплётов иголочки сквозняков резко контрастировали с теплом и уютом обеденного зала, настраивая на благодушный лад, а булькающее в брюхе вино резко выявляло в окружающих исключительно хорошие стороны натуры и внешности. Да, было хорошо, но чего-то не хватало для полного Щастья. Ну да, хорошего застольного общения! И вообще, пить в одно рыло — первый признак алкоголизма.
— Хм… Сударь, — обратился я к одному из вояк, видимо офицеру, коли хозяин посадил его за соседний столик, поближе к очагу, в отделении для «благородных». — Прошу меня простить, если я делаю что-то не так. Я, видите ли, приехал сюда из дальних земель, и не совсем ещё… Но… Я так понимаю, этот дождь надолго?
— Думаю, да, — ответил мне офицерик, ещё довольно молодой парнишка примерно моих лет, при этом посмотрев на меня как-то странно.
— А может быть… Как это сказать? — я решил не обращать внимания на странные взгляды. — Не будет ли с моей стороны излишней наглостью предложить вам скоротать время за приятной беседой и кувшинчиком вина? В конце концов, не сидеть же нам до самой ночи, молча глядя на стену?
— Хм… — офицерик как-то задумался с таким видом, будто от принятого решения зависела вся его дальнейшая жизнь. Серьёзный парень! — Почему бы и нет? — наконец решился он и, прихватив свою кружку, пересел за мой столик. — Оу Игиир Наугхо, старший десятник Бюро всеобщего блага.
— Игорь Рожков. Lejtenant vnutrennih vojsk Российской Фед… Княжества… Как это сказать?.. Да — в отставке.
— Lejtenant vnutrennih vojsk? — Удивился мой, как оказалось, почти тёзка. — Это?..
— Lejtenant — командир примерно… По-вашему, кажется, будет взвод, иногда — роты. А vnutrennie vojska, это… Что-то вроде вашей Стражи.
— Так мы почти коллеги и примерно равны в звании, — усмехнулся Игиир. — Но где, позвольте полюбопытствовать, существуют такие звания и вообще говорят на таком странном языке?
— Ну, это там — махнул я рукой. — На север и на восток. По ту сторону гор. Далеко… — и, дабы замять щекотливую тему, предложил своему собутыльнику выпить.
— Мы до сих пор довольно мало знаем о тех землях, — печально вздохнул тёзка, словно бы это было его личное упущение, подставляя чашу под струйку льющегося из кувшина вина. — А какими судьбами к нам, сударь?
— Слышал, у вас тут очень знаменитый университет. Хочу учиться! — выдал я заранее заготовленную версию.
— Весьма благое начинание, сударь! — серьёзно кивнул Игиирь. — А Мооскаавский университет и впрямь весьма известен. В конце концов, это самое древнее подобное учреждение во всём мире.
— Вы его хорошо знаете? — полюбопытствовал я. — Служите в Мооскаа? Мне очень интересно. Говорят, огромный город!
— Да, — горячо поддержал меня Игиир. — Подобных ему нет нигде в мире! Но, к сожалению, служу я не там. В Дааре. Тут… По делам службы.
— Я знаю Даар, — кивнул я, обрадовавшись, что нашлась общая тема. — Проезжал через него. Не самое весёлое местечко… Ну так? Выпьем за службу?
* * *
— Ты говоришь, что ушёл со службы, потому что тебе не нравятся трупы, однако хочешь заниматься ковырянием в ранах?
— Лучше лечить, чем наносить… Да и вообще, палить из мушкета и крушить головы тесаком — неужели ты и правда хочешь заниматься этим всю оставшуюся жизнь?
— Служба есть служба, — пожал он плечами в ответ. — А копаться в чужих кишках, думаешь, интереснее?
Это был уже не первый кувшинчик, и даже не первый день пьянки. Дождь затянулся надолго, а мы, соответственно, надолго застряли в этом кабачке. А поскольку делать тут было совершенно нечего, мы с Игииром усердно уничтожали хозяйские запасы вина и закуси. Впрочем, винцо было слабенькое, закуска обильная, а мы оба знали свою норму. Так что — лёгкий шум в голове и приятная расслабленность. Однако никаких дурных улётов, пьяных откровений, мордобоя и охоты на кудяпликов[5]. Приятно разделить стол и время с подобным собутыльником!
Игиир вообще оказался нормальным парнем… Я и так довольно легко схожусь с людьми, а тут — два летёхи, успевших послужить в медвежьих углах. Два достаточно молодых парня, с похожим жизненным опытом. Даже детство и юность у нас были чем-то похожи. Он тоже вырос в каком-то небольшом городке в паре дней езды от столицы, с золотой посуды не жрякал и в шёлковых подгузниках не гулял. Так что — сам бог велел нам подружиться… Не, реально. Отличный парень этот оу Игиир Наугхо. Серьёзный такой, молчаливый, ответственный. О своих солдатиках он заботился не меньше, чем о себе, не забывая посылать им кувшинчики