— Мы, как альпинисты, прошли через Большой Капчугай, — напомнил Топс.
— И это тоже запишем, — согласился Егор. Гномик напомнил о научном дневнике, о собранной им коллекции жуков. Они припомнили и силь в горах, и охоты, и яблоневые леса, и рыбную ловлю, и первые срубленные деревья, и постройку шалаша, и костры. Как радостно вспоминать преодоленные трудности! Даже не верилось, что они так много пережили, так много успели за такое небольшое время. Им даже казалось, что они выросли за это время, и хотелось свершить что-то очень большое и очень хорошее.
— Мы найдем твоего полковника, — сказал Ромка. И все подтвердили:
— Найдем!
— А теперь, — важно сказал Егор, — уж если я остаюсь, давайте поговорим о том, что нам предстоит сделать дальше.
Но это был «большой» разговор, и он продолжался даже на стогу, где ночевали ребята, решив, что разведгруппе негоже спать в доме.
Секач с «Черной горы»
I
Утреннее солнце выглянуло из-за гор. Туманная мгла, заполнявшая долину Пчелиного города на Ореховом холме, стала редеть, рваться на клочки, таять и вскоре совсем исчезла. Вырисовались опушка леса, кустистые берега реки. Стал виден и стог сена во дворе Пчелиного города на Ореховом холме. На нем, разметавшись в разных позах, крепко спали ребята. Барс лежал внизу и стерег ружье, свалившееся ночью со стога. Время от времени пес поднимал голову, смотрел на верхушку стога и тянул носом воздух, чтобы удостовериться, там ли его хозяин.
Над лугом бесчисленными серебряными нитями блестели осенние паутинки, и между ними, точно золотые капли в лучах солнца, проносились пчелы и исчезали вдали, оставляя после себя звук оборвавшейся струны.
Обратно пчелы летели медленно, тяжело нагруженные, и за ними тянулись дрожащие звуки басовых струн.
Василий Александрович вошел в дом, неся на большом блюде ароматные куски только что срезанного, свежего сотового меда, и тотчас же почувствовал запах гари. Он поспешил на кухню. Над сковородками поднимался синий чад от подгоревших лепешек. Василий Александрович быстро перевернул их, добавил масла и выглянул в окно на луг, удивляясь, что нет Люды. Но на лугу Люды не было.
Василий Александрович открыл дверь в спальню и остановился на пороге: перед зеркалом стояла Люда и примеряла красные и голубые ленты. Она обернулась, взглянула на него и зарделась. Платье на ней было не обычное, а нарядное, белое в крапинку, которое она надевала редко.
— Люда, лепешки подгорели, — сказал Василий Александрович.
— Я сейчас, сейчас! А потом выгоню коров и овец! — поспешно сказала Люда.
— Как! Они еще в загоне?
Люда ничего не ответила, еще более покраснела и опрометью выбежала во двор. Василий Александрович окинул взглядом комнату, покачал головой и тихо засмеялся. Сундук и чемодан с одеждой были открыты, и все в них было разворочено. Он поспешил проверить, сделаны ли утренние метеорологические записи. В книге все было записано аккуратно. Люда не забыла о науке, и Василий Александрович был доволен.
II
Завтрак давно уже стоял на столе, и Люда нервничала. Она хотела хорошо угостить мальчиков, а они, как назло, не шли. А ведь пухлые лепешки, жаренные на коровьем масле, только и хороши с холодным молоком, когда горячи, и как их ни укутывай, они все равно остывают, А разве пережаренное мясо вкусно? Конечно, нет! Если оно долго жарится, даже на слабом огне, оно подсыхает и теряет вкус.
И если сотовый мед постоит на столе еще час, то все пчелы слетятся к столу с пасеки. И потом, просто бессовестно так опаздывать! Люда пошла к стогу, чтобы разбудить ребят. Барс сердито зарычал на нее. Она ласково позвала его, но Барс так яростно двинулся ей навстречу, что девочка отступила. Она сходила за куском мяса и бросила Барсу. Пес даже не посмотрел на вкусно пахнувший кусок. Люда позвала отца на помощь.
Василий Александрович взял палку и уверенно пошел к стогу. Пес рычал, но это не остановило Василия Александровича. Барс метнулся к нему. Ученый вдруг почувствовал сильный удар, очки слетели у него с носа. Василий Александрович лежал на земле, а пес стоял ногами у него на спине.
Люда громко закричала и бросилась к отцу. Пес прыгнул на нее. Крик девочки разнесся по всей долине. И на этот крик примчались ребята с реки, куда они ушли еще час назад, и капли воды еще блестели у них на ресницах. Егор отозвал Барса.
Василий Александрович поднялся, посмеиваясь и не спеша отряхивая пыль с колен. Но Люда была возмущена. Ленты ее валялись на Земле, нарядное платье было измято и испачкано.
— Папа, пусть Егор проучит Барса, пусть выдерет! — требовала она.
Но Василий Александрович восторгался силой, умом и преданностью собаки. Ведь пес караулил ружье. Он не укусил их, а только задержал.
— Зачем же бить Барса? — вступился и Ромка за общего друга. — Он замечательный пес, он недавно парашютиста поймал.
— Как? Где? Это очень интересно! — воскликнул ученый.
Роман, хотевший похвастаться, осекся: Егор толкнул его локтем, Топс наступил ему на ногу.
— Идите сейчас же завтракать, и так все остыло! — сказала недовольно Люда, небрежно завязывая волосы лентой, и, не глядя на мальчиков, пошла к столу, накрытому под навесом у орехового дерева.
Василий Александрович молча поманил ребят пальцем. Они подошли к нему.
— Люда так старалась все утро приготовить для вас завтрак получше, а вы пропали, и она беспокоится, что все перестоялось и будет невкусно…
— Все будет вкусно, — весело сказал Егор, — и даже очень!
Сели за стол, ели с аппетитом и все хвалили так дружно, что Люда перестала хмуриться, а когда после завтрака ребята встали и, по команде Егора, трижды прокричали хором «ура хозяйке», она развеселилась и обещала приготовить обед еще вкуснее.
Между тем Василий Александрович то и дело нетерпеливо поглядывал в сторону реки Чак. Вид у него был утомленный.
— Жду Искандера, — сказал он ребятам, — мы с ним в Зеленой лаборатории занимаемся очень интересной научной работой. Некоторые опыты почти завершены. Начинается, так сказать, пусковой период, а тут вдруг возник целый ряд неполадок. Из-за них я всю ночь не спал… работал.
— А вы сейчас поспите, — посоветовал Топс.
— А кто вам тогда расскажет и покажет, как облагораживают, окультуривают леса дикорастущих орехов, яблонь, груш? Как, например, привить на дуб орех, чтобы это дерево родило не желуди, а орехи?
— Орехи — на дубе?! — удивился Ромка.