Словно почувствовав ее мысли, Джим Логан беспокойно пошевелился во сне. Его пробуждение было внезапным. Едва открыв глаза, он немедленно сел, готовый к любой опасности. Его взгляд смягчился, когда он заметил сидевшую рядом Брайони.
– Доброе утро, – медленно проговорил он, и его голос заставил сердце Брайони биться быстрее.
Она покраснела, застигнутая врасплох, не успев вовремя отвести взгляд. Неожиданно Брайони почувствовала смущение. Что сказать ему после того, что они пережили вместе прошлой ночью? Что он думает теперь о ней… и обо всем, что случилось? Она с усилием подняла на него глаза, ощущая, как горят ее щеки под проникающим, казалось, в самую душу взглядом Техасца. Не выдержав, она снова посмотрела в сторону.
Но говорить ей ничего не пришлось, Логан молча привлек ее к себе и нежно поцеловал. Его теплые руки скользнули по шелковистой коже девушки, и куртка сползла с ее плеч. Брайони почувствовала внутри знакомый, теперь уже пульсирующий жар, но, прежде чем он успел перерасти в нечто большее, чему уже невозможно будет противостоять, Брайони отстранилась от молодого человека.
– Нет, о нет, Джим, мы не должны… не надо снова! – воскликнула она.
Он неожиданно улыбнулся при этих словах.
– Джим, – он тихо засмеялся. – Знаешь, как давно никто не звал меня по имени? – В его голосе прозвучала горечь. – Законники и мои враги зовут меня Логан, а друзья, если их можно назвать таковыми, называют меня Техасцем. Уже девять лет я не слышал, чтобы кто-то произносил мое имя. Мне приятно, что оно снова произнесено именно тобой, Брайони.
– Ты вовсе не показался мне страшным сегодня утром, – нежно сказала Брайони.
– Вероятно, ты единственный человек в этих краях, способный сказать подобное, – мрачно заметил он. Его взгляд снова стал холодным и твердым. – Разве ты не знаешь, что я злое, хладнокровное чудовище, Брайони, человек без сердца и совести? Я лишен всякой гуманности, несмотря на мой гуманный поступок прошлой ночью.
Логан насмешливо улыбнулся. Брайони с удивлением отметила, что на этот раз его ирония была направлена не на других, а на самого себя. Однако за этой насмешкой девушка отчетливо почувствовала невысказанную боль. Брайони удивилась, что никогда не ощущала ее раньше. В тусклом утреннем свете, проникавшем в пещеру, Брайони неожиданно разглядела, что скрывалось под насмешливым равнодушием Техасца. Вокруг его глаз образовались морщины, свидетельствовавшие о глубоком страдании, а складки вокруг рта говорили не о жестокости, а о горьком разочаровании в жизни. Брайони внезапно поняла, что Джим Логан носил маску, скрывавшую от внешнего мира несчастного, ожесточенного человека. Его пресловутое безразличие вовсе не было свойством его души, оно защищало его от посторонних взглядов. Техасец Джим Логан, легендарный, грозный стрелок, чья репутация известна всему западу, был всего-навсего человеком, знававшим боль и горе и молча несущим по жизни груз своих переживаний.
Поддавшись мгновенному импульсу, Брайони тронула руку Логана, желая подбодрить его, но минута искренности прошла, и перед ней снова был прежний Джим Логан – он насмешливо улыбался.
– Не стоит слишком жалеть меня, мэм, – сказал он резко. – Я такой же, как все, не хуже и не лучше.
– В самом деле? – мягко ответила Брайони. – Я в этом не уверена. Я только что убедилась, что совсем вас не знаю.
– А чего особенного обо мне можно знать? – безразлично пожал плечами Логан.
– Кто вы на самом деле, откуда вы. А Джим Логан – это ваше настоящее имя? Есть у вас семья?
При слове «семья» на скулах Логана выступили желваки. Порывисто поднявшись на ноги, он подошел к сваленной в кучу одежде и принялся одеваться.
– Я уже предупреждал вас, красавица, что не стоит задавать так много вопросов. Это верный способ напроситься на пулю в здешних краях, – сказал он, натягивая свои черные брюки.
– Я вас не боюсь, – ответила Брайони. Лицо Техасца исказилось внезапным гневом. В три прыжка он очутился рядом с Брайони и, резко встряхнув ее, поставил на ноги.
– Ах так, значит, не боишься? – рявкнул он. – Да будет тебе известно – я могу убить тебя меньше чем за секунду, ты и глазом моргнуть не успеешь. Я могу застрелить тебя мгновенно или нет, лучше забить до смерти, так, как ты полагаешь, я поступил с Дэйзи Уинстон!
Несмотря на яростный взгляд и бесцеремонные действия Логана, Брайони бесстрашно посмотрела в его глаза.
– Я уже говорила тебе, Джим, я не верю, что это сделал ты! Кроме того, я также не верю, что ты можешь убить меня. Ну, что теперь будешь делать?
Она смотрела на него вызывающе. Джим Логан взглянул ей в лицо, и что-то внутри у него сломалось. Не говоря ни слова, он притянул ее к себе и сдавил в объятиях.
– О, Брайони, как ты хороша, проклятие, как же ты хороша! – хрипло пробормотал Логан. – Я никогда не смогу причинить тебе боль, и будь я проклят, если ты этого не знаешь!
Ни разу до сих пор не испытанное чувство нежности и теплоты переполнило девушку, и, подняв на него свои блестящие зеленые глаза, она поцеловала его и ласково провела ладонью по небритой щеке.
– Я так мало о тебе знаю, – прошептала она, – Может быть, ты мне расскажешь? Пожалуйста! Расскажи мне, как человек, дважды спасший мою жизнь, оказался наиболее опасным стрелком на западе?
Логан медленно отвернулся и принялся раздувать угасающий костер. Плотнее запахнувшись в кожаную куртку, Брайони села на одеяло, молчаливо наблюдая и слушая. Каждое слово, произнесенное Логаном, врезалось в ее память.
– Я вырос в Техасе, – начал он странным, невыразительным голосом. – У моего отца было ранчо, огромное… – он сделал паузу. – Более семидесяти пяти тысяч акров. Настоящая скотоводческая империя.
Он помолчал, пристально глядя в огонь, отбрасывающий причудливые пляшущие тени на стены пещеры. Брайони напряженно ждала. Оторвавшись от пламени, Джим Логан достал кисет из седельной сумки и, морща лоб, свернул сигарету. Закурив, он поднялся на ноги и нервно заходил по пещере. Затем продолжил:
– Я никогда особенно не ладил со стариком. Кажется, я был диким ребенком, вечно нарывался на неприятности, поднимал чертовский переполох. – Он неожиданно усмехнулся. – Мой брат, Дэнни, всегда пытался выгородить меня, но отец всякий раз вычислял настоящего виновника… он обладал каким-то особым чутьем, как мне кажется.
– А что же твоя мать? – рискнула спросить Брайони.
Его лицо помрачнело. Он стоял у костра, сложив на груди руки и задумчиво глядя в огонь.
– Мать пыталась защитить меня, – ответил он, – но у нее хватало и своих собственных проблем. Она была маленькой, худенькой женщиной, а отец – настоящим гигантом. Он был похож на техасского длиннорогого быка. Все и всегда делал по-своему, а мать подстраивалась под него, всегда старалась угадать, чего ему хочется, чтобы порадовать мужа и сдержать его неуемный темперамент. Ей было не легче, чем нам с Дэнни, хотя тогда я не всегда это понимал. – Внезапно он повернулся к Брайони и резко сказал: – Это не значит, что мой отец был плохим человеком. Он был хорошим человеком, не боялся работы, был сильным. Пожалуй, слишком сильным. Ему необходимо было управлять всем. Его слово было законом. – Логан бросил в костер окурок своей сигареты. – Кажется, я в значительной мере унаследовал его характер. С самого начала я ненавидел, когда мне говорили, как нужно себя вести. Я спорил с ним по любому поводу, и для нас обоих жизнь превратилась в настоящий ад. Несмотря на то, что я был тогда всего лишь ребенком, я был так же упрям, как мой отец. Мы были слишком похожи для того, чтобы ладить друг с другом.