Стеллу.
– Почему? – спросила она.
– Потому что, – ответил он, – он мне не нравится. Я … – и по его телу пробежала дрожь, – я ненавижу его.
Стелла уставилась на него.
– Ты ненавидишь его! – воскликнула она. – Ты видел его всего несколько минут! Должен ли ты это сказать?
– Нет, я полагаю, что нет, – ответил он, – но я ничего не могу с этим поделать. Я ненавижу его! В нем есть что-то такое, что … что …
Он колебался.
– Ну и что?
– Что заставляет меня бояться. Пока он говорил, я чувствовал себя так, словно меня душат! Разве ты не понимаешь, что я имею в виду?
– Да, – быстро сказала Стелла.
Это было то, что она иногда чувствовала сама, когда низкий, ровный голос Джаспера звучал в ее ушах. Но она чувствовала, что глупо поощрять фантазии мальчика.
– Но это же чепуха! – сказала она. – Он очень добрый и внимательный. Он прислал мне несколько прекрасных цветов…
– Правда? – мрачно спросил он.
– И эта музыка.
Фрэнк взял книгу, презрительно посмотрел на нее и бросил на стол, словно испытывая искушение выбросить ее в окно.
– Зачем он это делает? – спросил он.
– Я не знаю, по доброте душевной.
Фрэнк покачал головой.
– Я в это не верю! Я … я бы хотел, чтобы он этого не делал! Прошу прощения. Я тебя обидел? – добавил он с раскаянием.
– Нет, – сказала Стелла, смеясь. – Ни капельки, глупый мальчик, – и она оперлась на локти и посмотрела на него своими темными глазами, улыбаясь.
Он подошел ближе и посмотрел на нее сверху вниз.
– Я рад, что он тебе не нравится.
– Я не говорила…
– Но я знаю это. Потому что мне не хотелось бы ненавидеть того, кто тебе нравится, – добавил он.
– Тогда, – сказала Стелла со своим редким музыкальным смехом, – поскольку ненавидеть кого-либо очень нехорошо, и я должна помочь тебе быть хорошим, лучшее, что я могу сделать, – это полюбить мистера Адельстоуна.
– Боже упаси! – сказал он так искренне, так страстно, что Стелла вздрогнула.
– Ты злой мальчик! – сказала она с улыбкой.
– Да, – серьезно ответил он, и его губы задрожали. – Но если что-то и могло бы сделать меня лучше, так это жизнь рядом с тобой. Ты не обиделась?
– Ничуть, – засмеялась Стелла, – но я сейчас пойду, так что тебе лучше лечь спать. Твоя комната вполне готова, и ты выглядишь усталым. Спокойной ночи,– и она протянула ему руку.
Он тоже склонился над ней, но не так, как Джаспер! И он благоговейно коснулся ее губами.
– Спокойной ночи, – сказал он, – пожелай спокойной ночи моему отцу за меня, – и вышел.
Глава 20
Можно услышать о преданности собаки своему хозяину, о любви лошади к своему всаднику; такую преданность, такую любовь Стелла получила от мальчика Фрэнка. Он был очень странным мальчиком; вскоре он утратил атмосферу меланхолии и печали, которая витала вокруг него в первую ночь его приезда, и стал счастливее, а иногда даже веселее; в нем всегда была какая-то сдержанность.
Как сказала Стелла, ничего не знающая об истории фальшивой купюры, у него случались приступы задумчивости, когда он обычно сидел, обхватив голову руками, устремив взгляд в пустоту.
Но эти припадки случались нечасто, и чаще всего он был в лучшем мальчишеском настроении, болтливый, веселый и радостный. Его преданность Стелле, действительно, была необычайной. Это было больше, чем любовь брата, это была не любовь возлюбленной, это было своего рода поклонение. Он часами сидел рядом с ней, чаще у ее ног, слушая ее пение или наблюдая за ней за работой. Он никогда не был так счастлив, как когда гулял с ней по лугам, и с радостью отложил бы удочку или книгу, чтобы поболтаться с ней в саду.
Никогда не было никого прекраснее Стеллы, никогда не было никого лучше. Мальчик смотрел на нее с таким же восхищением и любовью, с какой преданный раб мог бы относиться к своему святому покровителю.
Его привязанность была настолько заметна, что даже его отец, который так мало замечал, заметил это и прокомментировал.
– Фрэнк следует за тобой, как собака, Стелла, – сказал он на третий вечер после приезда мальчика. – Не позволяй ему беспокоить тебя. Ему нужно закончить чтение, а там река и его удочка. Пошли его по своим делам, если он тебя беспокоит.
Стелла рассмеялась.
– Фрэнк меня беспокоит! – легко воскликнула она. – Он не способен на такое. Никогда еще не было такого милого внимательного мальчика. Я бы ужасно скучала по нему, если бы он уехал хотя бы на час или два. Нет, он меня нисколько не беспокоит, а что касается его книг и его занятий, то вчера он бесстыдно признался, что ничто не приносило ему столько радости, как забота обо мне.
Старик поднял глаза и вздохнул.
– Странно, – сказал он, – ты, кажется, единственный человек, который когда-либо имел на него какое-либо влияние.
– Тогда я должна бы очень гордиться, – сказала Стелла, – и я горжусь. Никто не мог не любить его, он так неотразим.
Старик с легким вздохом продолжил свою работу.
– Он такой хорошенький! – продолжала Стелла. – Стыдно называть мальчика красивым, но это именно то, что он есть.
– Да, – мрачно сказал мистер Этеридж. – Это лицо девушки, со всеми девичьими слабостями.
–Тише, – предостерегающе сказала Стелла. – Вот он идет. Ну что ж, Фрэнк, – сказала она, когда он вошел, его стройная фигура была одета во фланелевую одежду для речных прогулок, в руке он держал удочку. – Чем ты занимался, рыбалкой?
– Нет, – сказал он, не сводя глаз с ее лица. – Я хотел, но ты сказала, что выйдешь прямо сейчас, и поэтому я ждал. Ты готова? Это не имеет значения, я подожду. Я полагаю, это из-за пудинга, или заварного крема, или птичка хочет поесть. Я бы хотел, чтобы здесь не было пудингов или птиц.
– Какой нетерпеливый мальчик, – воскликнула она со смехом. – Ну, теперь я готова.
– Давай спустимся к реке, – сказал он. – Там кто-то ловит рыбу, по крайней мере, он должен ловить рыбу, но он смотрит в этом направлении, так что я не думаю, что он увлекается рыбалкой.
– Какой он из себя? – спросила Стелла.
– Интересно? – сказал Фрэнк. – О, это высокий, хорошо сложенный молодой человек, в коричневом бархатном костюме. У него желтые усы.
Лицо Стеллы вспыхнуло, и она оглянулась на дядю.
– Пойдем, – сказала она. – Я знаю, кто это. Это лорд Лейчестер.
– Только не лорд Лейчестер Уиндвард, – воскликнул Фрэнк. – Не совсем так! Я бы хотел его увидеть. Ты его знаешь, Стелла?
– Да, немного, – застенчиво ответила Стелла. – Немного, – и краска