Читать интересную книгу Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков - Владимир Митрофанов

— Батя твой как-то мне звонил, говорил, ты теперь работаешь на какую серьезную охранную контору. Я так понимаю, что это типа «крыша».

— И что он еще говорил? — перестал жевать Кот, поднимая глаза на дядю Сашу.

— Еще говорил, что контора у вас не бандитская. А у нас тут дела совсем плохие. Мы могли бы жить раз в десять лучше, если бы нас постоянно не обирали. В десять раз точно! Сам бы тут дорогу заасфальтировал, но вынужден отдавать большую часть заработанного. Реально в налоговую я показываю примерно десять процентов. И все тут так делают. Иначе просто разоришься. Все остальное взятки и поборы. Людям своим меньше плачу раза в два-три, стыдно даже, а этим вынужден отдавать. Страшно и за себя и за родных. Ребенка боишься из дома выпустить. Ольгу, как только она девять классов закончила, отправили к родственникам во Псков. А еще и люди стучат друг на друга. Знаешь, какой у нас глава администрации!

— Так вы сами же его и выбрали! — возмутился Кот. — Я вот не хожу голосовать, так у меня и претензий нет. Выборы — известная наёб…пардон, наколка. Всегда выигрывает тот, кто считает голоса. Это как играть с шулерами. Вы-то хоть избираете, а у нас и выборов-то нет.

— И правильно делают, потому что непременно выберут бандита, как у нас!

— Может, дядя Саша, ты и прав. Ладно, и в чем у тебя проблема-то?

Дядя Саша говорил осторожно, медленно, тщательно подбирая слова:

— Все, что я сказал, ужасно, но и к этому привыкаешь, как к оккупации, но тут вдруг на них чего-то нашло. Короче, они вдруг захотели забрать всю мою землю. Участок на реке.

— Купить?

— Нет, забрать просто так, — голос дяди Саши дрогнул. — Это же новые феодалы. Что-то им не понравилось, может, не так сказал, не так посмотрел. Им уже мало просто собирать подати, они хотят уважения, чтобы ты им за это еще спасибо говорил, целовал руки. И кому жаловаться? Заявление не примут, я из милиции и прокуратуры просто не выйду. Я и продать ничего не могу — кто у меня купит? Да и не хочу я продавать!

Кот пожал плечами, помычал с набитым ртом:

— В Питере тоже по-всякому бывает. Например, есть полезное правило, маленькая хитрость: когда выходишь в город, в нагрудный карман лучше положить полтинничек. Если менты остановят, то полташку эту возьмут и сразу отпустят, а иначе обыщут и заберут все. Слушай, а кто над ними стоит?

— Я не знаю. И что я могу там сказать, если бы даже знал. Короче, хрен знает, что делать.

— А если откажешься — убьют, что ли? — с любопытством спросил Кот, не переставая жевать.

— Убьют — не убьют, но назавтра придет пожарная инспекция или санэпидстанция и закроют предприятие или просто наедут бандиты. Все они повязаны. Они все — одна партия. Их тезис: ты работаешь, пока мы тебе разрешаем. Я теперь очень понимаю кулаков с обрезами — тех, кто бились за свою землю. Тут у тебя просто отбирают землю, и ты не можешь ее защитить. У меня нет такого права защищать свою землю. Я вот к чему: существуют ли способы это дело как-нибудь разрулить? Как такие дела решают в Питере?

Ванечка вообще не вступал в разговор, хрустел огурцом. Кот подумал с минуту, пососал верхнюю губу, потом неожиданно для Ванечки выдавил:

— Надо подумать.

Ванечка даже жевать перестал, застыл с открытым ртом: ввязываться в какие-либо разборки в этом задрипанном городишке было бы просто неумно. Позже, когда они пошли спать, его прорвало:

— Ты чего? Тут тебе не Питер — здесь куча мест, где можно трупаки закопать! Нас просто никогда не найдут! Народ тут дикий.

— Это еще неизвестно кто кого закопает!

— Ты злой ангел! — бросил Ванечка.

— Чья бы корова мычала!

— Да пошел ты… Земля за жизнь — не дорога ли цена?

— Ржунимагу! — буркнул Кот. — За это миллионы погибли …

Утром вышли во двор. Дядя Саша, захлопнув капот машины и вытирая тряпкой руки, повернулся к ним:

— Все нормально!

Кот наклонил голову на бок, спросил его:

— Какое-нибудь оружие у тебя есть?

— Двустволка. Она старая, зато незарегистрированная, с надежным боем, патроны свежие с крупной дробью и картечью.

Дядя Саша тут же сходил за ней. Ванечка тщательно осмотрел двустволку. Действительно старая: воронение металла кое-где было стерто до белизны, деревянная ручка отполирована, словно ружье использовали так же часто, как лопату.

— Что еще? — поинтересовался Кот.

— Две «эргедешки».

— Вау! А другая машина есть?

— Можете взять старую «девятку» с местными номерами. Она с виду раздолбанная, гнилая, но движок и ходовая в порядке. Машины с местными номерами тутошние гайцы обычно не трогают — штрафуют только приезжих. У них основная кормушка на трассе.

«Девятка» стояла в сарае. У нее совершенно сгнили пороги, двери, но завелась она с первого тычка.

Потом сели в «Паджеро» к дяде Саше, проехались по городу. Как-то все было тут грязновато. Появилось такое ощущение, словно попали в подержанные декорации промежуточных времен, и Ванечка не удивился бы плакату: «Наша цель — коммунизм!» или «Партия — наш рулевой!» Отец рассказывал, что в прежние времена такие лозунги висели буквально на каждом шагу.

На тротуаре промелькнул тип с малиновом пиджаке совершенно лысый и с ужасным лицом, испещренным шрамами и следами фурункулов, которое явно подтверждало теорию Ломброзо про врожденную преступность — не исключено, что он только недавно с сурового лесоповала, где убил и съел своих подельников. Словно крокодила обрядили в человека. Явный реликт. Впрочем, выглядел он очень довольным жизнью.

— Дядь Саша, кто это? — изумился Кот.

— Некто Федотов. Местный. Еще та сволочь! Монстр. Сидел несколько раз. У нас и местный мэр такой же, но только несудимый, и под ним вся шобла из бывшей братвы. Облагается все. Любая бабка, торгующая укропом, им платит. И молодая смена подрастает. В сторону трассы на границе города есть оптовый рынок, куда с окрестных мест привозят свежие овощи, сейчас уже пошел новый урожай из парников. Работает он ночью. Как только приезжаешь, сразу к тебе подходят молодые пацаны лет по шестнадцать: плати! С машины берут сто-сто пятьдесят рублей; с «газели», кажется, двести. Менты их не гоняют, а сами тоже проверяют документы у торговцев — и снова плати. Мальчишки же при неоплате грозят разбить стекло или проколоть шины. Все они в черных футболках, куртках, черных очках — настоящая бригада. Деньги, понятно, платишь им небольшие, но это унизительно.

— Это же классический дикий рэкет! И когда вы туда едете? — заинтересовался Кот.

— Сегодня.

— Нас прихватите?

— Зачем? — удивился дядя Саша.

— Посмотреть — интересно!

— Нет, честно, зачем?

— Просмотреть, что там за такие лихие пацаны!

У дяди Саши вдруг ёкнуло сердце: лучше бы не говорил вообще. Пожалел, что рассказал:

— Эти малолетки — самые опасные, ничего не боятся. У нас потом могут быть проблемы.

— А мы поедем за вами самостоятельно, в отдалении, и встанем в другом месте, — настоял Кот.

— Бессмысленная работа. На их место придут другие — свято место пусто не бывает. Может, еще и хуже!

— Не факт. Если периодически зачищать, то очень даже помогает… Убираешь ведь ты комнату по мере загрязнения, и там на какое-то время образуется относительная чистота… О, вон магазин — тормозни-ка!

Господин Равшан, один из отцов города, в это самое время ехал на своем внедорожнике «Ровер» по центральной улице, одним мизинцем держал руль, лениво наблюдал вотчину. Все сегодня было как обычно: разбитая ухабистая дорога — (надо бы все-таки когда-нибудь заасфальтировать), торговля идет, мужики пьяные толкутся, собирают на бутылку. Пьяницы проводили глазами машину — каждый знает хозяина. Сам Равшан считал себя гениальным менеджером — именно так надо управлять и всей этой страной: жестко, а то все пропьют и все разворуют. Народ — дерьмо, быдло и другим уже не будет. После всех войн осталось только одно дерьмо, пьянь, сволочи. Сам бы вышел и набил морду любому! Впрочем, еще не вечер… Равшан зевнул. Он был глубоко убежден, что знает, как надо управлять людьми: людей невозможно заставить что-либо делать — их надо бить или не давать есть. Другого они просто не понимают. Слова для них ничто. Если к ним хорошо относишься, они считают, что так и должно быть, и садятся тебе на шею. Но если дать в морду — то сразу же до них и доходит. Равшан был бывший боксер, кандидат в мастера, каждый день надевал перчатки, ставил на ринг кого-нибудь из своих парней и избивал так, что тот падал на пол, заливаясь кровью. Это было и тренировка и воспитание тоже. Ничего не сломано, но больно. Ничего, терпи. Только так и нужно, только тогда тебя и уважают.

И тут Равшана будто кольнуло: что-то сегодня было не так. С ним случилось нечто вроде легкого испуга, как бывает, когда кто-нибудь выскочит из-под ног в лесу — лягушка или птенец. Он повернул голову: у магазина стояли двое незнакомых парней — явно нездешние. И в них что-то было не так. Наверно синий взгляд невысокого паренька, на который Равшан напоролся, как шина на гвоздь. Равшан ощутил сосущую тоску. Захотелось скорей уехать отсюда подальше. С усилием он заставил себя развернуть машину и даже остановился у магазина, но парней уже там не оказалось. На их месте стоял в малиновом пиджаке придурочный Федот. Курил, не вынимая изо рта сигареты и щурясь на дым. Равшан кивнул ему из машины. Федот был полезным человеком, однако, очень уж невыдержанным и жестоким. Осенью они с приятелем забили парня до смерти вообще ни за что. С трудом это дело удалось тогда замять, потому что мать убитого с маниакальным упорством начала писать всюду письма. Тогда матери пригрозили, что убьют и мужа, и младшую дочь. Только тогда она заткнулась.