— Хватит! — голос Зелена, как ведро холодной воды, опрокинутое мне на голову, привел меня в чувство. Я остановился. Оглянулся. Кругом в полной тишине стояли люди, в их глазах… горел огонь желания.
Зелен бросил с лестницы кошель с монетами, и крикнул хриплым голосом: — Я призываю!
Из толпы вышла женщина и пошла за ним. Мужчины, бросив монеты на землю, хватали своих жен и спешили домой, холостяки высматривали вдов, и, получив их согласие, также уводили вниз по улице, вскоре около меня остались несколько мужиков, плотоядно бросающих взгляды на Занью, которая бегала как молоденькая и собирала деньги. Кто-то из оставшихся мужчин подошёл к ней и тронул за рукав:
— Еще чего! — закричала она, — я замужняя женщина! По себе пару ищи!
Девчонки не было, она исчезла. Моим первым желанием было найти ее, и зарыться лицом в светлые волосы. Но я вспомнил страх в ее глазах. Нет, нельзя! Что я насильник что ли? Она совсем ребенок! Переиграла! А потом сама испугалась. Но я горел. Мне нужно было остыть. Земля под ногами плясала, я был как пьяный. Я пошёл вниз к воде, холодные воды озера могут помочь, говорил я сам себе. Но дойдя до берега, почувствовал защитную стену Зелена. Я разорвал ее с яростью, как услышал сзади себя голос женщины:
— Владыка, я вдова уже пятый год. Твой танец всколыхнул во мне давно забытые чувства. Помоги. Успокой меня.
Я повернулся, молодая женщина, рожденная от дракона, смотрела на меня виновато, и в то же время призывно. Я протянул ей руку…
Пришёл в себя, когда женщина, склонившись надо мной, убрала с моего потного лба прядь волос и прикоснулась горячими искусанными губами к моим губам.
— Владыка, а у меня может быть от тебя ребенок?
— Нет! — ответил я, мой голос был хриплым и грубым.
— Я так бы хотела родить дракона! Только вот ни за что не отдала бы его тебе, — печально улыбнулась она.
— Наверное, поэтому у нас никогда не рождаются дети от случайных связей, — продолжал злиться я.
Она грустно засмеялась: — Не сердись на себя, тебе это тоже было нужно! А так ты сделал благое дело, помог женщине. Спасибо! Мне никогда не было так хорошо.
С этими словами, она встала, отряхнула юбки, и ушла. А я еще долго лежал без движений, и вспоминал синие глаза конопатой девчонки.
— Надо встать и найти ее, — приказал я сам себе, но перед этим с разбега бросился в воду и долго плавал, давая остыть телу, и приводя рассудок в нормальное состояние.
Выйдя на берег, я вслух сказал: — Ну, что Мэриетта, давай, познакомимся!
И тут же застыл. Мэриша. Мэриетта, Мэриэлла, эти имена были похожи. Может быть, просто случайное совпадение. И чтобы развеять его я направился в табор танцоров. Было темно, и только в одном шатре горел свет. Я вошёл туда. Сидя на ковре, плакала Занья.
— Что случилось? — спросил я, хотя уже начал догадываться.
— Сбежала противная девчонка! Ушла, бросила меня! — и вдруг посмотрев на меня злым взглядом, будто я был виноват в том, что Мэриетта покинула ее, прошипела: — как же я ненавижу вас высокородных! Вы только с виду простые и доступные, а загляни поглубже, там огонь, и попробуй, тронь, обожжешься.
— Перестань, — попытался я успокоить ее. — Она такая же высокородная, как и ты!
— Я? — она кипела негодованием, — у меня никогда бы не хватило смелости сказать кому либо: «Если ты еще раз тронешь меня, женщина, я сделаю тебе больно». А глаза при этом стальные, холодные, будто льдом колит. А за что? Ну, обманула ее, сказала, что мне плохо! Дело семейное, нормальное! Нет же, подбородок подняла: — Ты сказала неправду! Я больше не хочу быть с тобой.
— И на этом ты строишь предположение, что она высокородная, у нее вид обыкновенной селянки? — попытался улыбнуться, но улыбка не получилась.
Занья вскочила, кинулась к куче белья и вынула какой-то треугольник и кинула мне:
— А вот это ты видел? Где ты видел селянку в таком белье?
Я подхватил треугольник, действительно, это было нижнее белье, которое могли позволить себе только высокородные леди, это белье плели себе из морской паутины ундины. Они никогда не продавали его, могли только дать в дар. А, если учесть, что они общались только с рожденными магами, то получить его простой селянке было просто невозможно. А вот мать Мэриэллы сама была ундина.
Но я не сдавался: — Перестань, ну, взяла у кого-нибудь! Чего только в жизни не бывает. Или какая-нибудь высокородная дама отдала вместо денег. У нее же конопушки, а, как тебе известно, веснушки — отличительная особенность селянок Белого…
Но договорить мне она не дала. Ее резкий нервный смех прервал меня на полуслове. Она снова вскочила и бросилась за занавеску, вынесла берестяную коробочку и тонкую кисть:
— Вот ее конопушки, Дар! А я — то все думала, отчего каждые три дня, веснушки ее становятся светлыми, а потом снова темнеют.
— Что это? — спросил я.
— Ты маг, вот и ответь мне, что это?
Я открыл коробочку. Понюхал. Огнепляска. Взял кисточку, зачерпнул немного темно-коричневой мази и поставил точку на тыльную сторону ладони. Веснушка расползлась пятнышком…
Мысли понеслись как стая птиц, которых вспугнул прохожий:
— Этого не может быть! Неужели Мэриэлла? Нет, не спеши! Надо быть уверенным.
— Отдай, — Занья выдернула у меня из рук коробочку и треугольник нижнего белья, — не твое, нечего лапать!
Тут в шатер вошёл Лев, хмурый, глаза красные, воспаленные, лицо осунувшееся. Я встал и подошёл к нему:
— Мы драконы хотим поблагодарить вас, и сказать, что мы в неоплатном долгу перед вами. Если тебе, Лев, что-то надо, только скажи!
— Да, что я, Владыка, это все Мэриетта, я только новости собирал, а уж она своей жизнью рисковала. Её благодарить надо! — ответил он и тяжело вздохнул: — Кстати, а где мы прокололись? Вроде вы никак не могли нас вычислить?
— Ты в Нитуме жеребца продал.
— Да, не подумал!
— Что это значит? — закричала Занья, — ты за моей спиной с Мэриеттой сошёлся? Ах ты, греховодник старый!
— Замолчи, Занья! Что ты несешь? Она ребенок! Она просто золотой человечек, всегда мне помогала!
— А вот я сейчас всем расскажу, что это за золотой…
— Послушай меня Занья, — прервал я ее, — ты меня знаешь, в порошок сотру, если хоть слово о Мэриетте скажешь кому-либо! Ты ее не видела, и никакой девочки с тобой не было. Запомни, я теперь с тебя глаз не спущу, даже когда рядом меня нет, все равно я все слышу и все вижу.
— Дар, не надо на меня так смотреть, зачем… Я все поняла. Не буду!
И вдруг завыла пуще прежнего: — Она такая талантливая, я с ней могла бы столько денег заработать! А теперь чувствую, ушла моя удача!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});