чьи надежды на ближайшее выглядят как «поскорей бы попасть на передовую и начать вырезать шайтранов», не плевать на мнение всяких хренососов, какой бы титул они не носили? Вопрос второй: ты думаешь, я бы отпустил тебя в тот день? У тебя была куча шансов уйти, но ты осталась и стала искать повод задержаться. С тех самых пор у тебя уже не было шансов просто взять и уйти. Не ты одна завелась, эгоистка ты стервозная. Факт для тебя — Ариния лишь неделю назад стала моей девушкой. И это — отношения полного равноправия, свободные от ограничений. Я воин, а не домашний баран. Я иду и беру то, что мне нужно, руководствуясь своими целями и принципами. Если кто-то хочет жить со мной — он должен уважать мои принципы. Если я сказал — Ариния, знакомься, этот человек будет жить с нами и ты должна относиться к нему с уважением, то ты либо делаешь, что я говорю, либо мы расходимся. У меня нет времени и желания строить воздушные замки. Мне вообще не нужны отношения. Это обуза, что мешает воину идти вперёд. Рано или поздно он решит вернуться и укрыться в своём гнёздышке. Это хорошо и отличная мотивация для рядовых солдат и офицеров. Но для моей цели это непозволительная роскошь. Запомни это и никогда не общайся со мной, как с каким-то мальчишкой, что живёт в розовых и влажных подростковых мечтах. Стенки клетки, в которой заперта моя душа, окрашены в совсем другие цвета. Кроваво-красный и пепельно-серый. Вот мои цвета. Я надеюсь, ты поняла и перестанешь шугаться меня. Иначе придётся применить радикальные меры. — мой монолог был ядовитым и жгучим для слушательницы. Но она прослушала его. И прослушала внимательно.
— Какие это меры?
— Они тебе понравятся только в одном случае.
— Каком? Что ты сам загадками какими-то говоришь! Уже столько пафоса развёл, думаешь, я так легко возьму и поплыву после такого?
— Если тебе нравятся верёвки и общение пожёстче, тогда, возможно тебе понравятся те меры, что я применю к тебе.
— Хм… а ты умеешь заинтриговать… Вот только мне кажется, что ты просто блефуешь и набиваешь себе цену… — она от такой прямолинейности даже позу поменяла и выпятила вперёд грудь.
— А блефовал ли я, когда обещал сломать ноги сегодняшнему крутышу? Блефовал ли я, когда сказал, что дойду до финала? Или, быть может, я блефовал, когда пообещал сломать руку старшекурснику, покрывавшего воришку, спёршего мой жетон? Ты вообще помнишь хотя бы один случай, чтобы я блефовал? М? — я подошёл к ней почти вплотную и прошептал ей едва слышно на ухо. — Будь хорошей девочкой и прекращай играть со мной в игры. Я из тех, кто ломает игры, если не может в них победить.
Оставив её один на один с шальными мыслями в голове, я отправился в обход развалившегося вокруг бочек лагеря. Ночь была светлая, хоть и холодная. До прибытия автобуса оставалось всего пару часов. И самый «отмороженный» из группы уже устал и задолбался ждать на одном месте. До Шайтранов рукой подать! Возможно, я не очень-то и готов, но у меня аж всё зудит от желания убить парочку этих ублюдков.
— По машинам! — скомандовал капитан, когда вместо одного автобуса приехали два стареньких грузовика.
Мы загрузились похлеще селёдки в бочке, прижимаясь друг к другу вплотную. И двух минут не прошло, как все стали снимать головные уборы, маски, перчатки, расстёгивать куртки.
— Сэр, разрешите откинуть тент. Жарко очень. — обратился к капитану один из третьекурсников.
— Нельзя. Окна можете попробовать открыть, если сумеете.
Засуетился народ. Бойцы один за другим открыЛИ четыре пластиковых окошка размером с две взрослые человеческие ладони.
— Живём, народ! — морозный воздух стал наполнять душный кузов.
— Слава кислороду! — выбросил кулак вверх кто-то из шутников одиночек.
— Заткнитесь! — угомонил толпу Эрик, лязгнув кулаком по деревянному ящику с котелками, ложками, мылом и прочими нужностями.
Я был только рад установившейся тишине. Внезапно вернулось давно позабытое чувство… Чувство человека, живущего на грани.
«Пора поспать, день будет насыщенным» — мысль устаканилась в моей голове и организм подстроил своё «могу», под «хочу» мозга. Другими словами — я вырубился, как только подумал о том, что поспать не помешало бы.
Резкое торможение тут же разбудило меня, и первый студент ещё только спрыгивал через борт, а мозг уже взбодрился, заставляя мышцы сокращаться. Кажется, поспал я от силы минуту. Но браслет подсказал о трёх полезных для организма часах сладкой дрёмы.
— Холодно… — первое впечатление этим морозным утром было именно таким.
Ледяной ветер не просто дул, он сдувал нас, заставляя закутываться с утеплённые куртки, возвращать на лицо маски и шапки.
— Да, боец. Шайтраны не любят холод, так что можешь расслабить очко и не ссаться по ночам! — стоящие рядом с нами бойцы в бело-серой камуфляжной форме следили за нашей разгрузкой.
Куратор и капитан скомандовали общее построение и быстро отчитались под завывающим ветром местному командиру гарнизона. Тот быстро принял доклад и махнул рукой, показывая, куда нам выдвигаться.
— Жесть, ну и ветрюганище! Пойдём, мой аризонский друг, расскажем коллегам о пополнении.
— Пойдём. Жалкое зрелище, конечно. У них даже боеприпасов своих нет. Чем думали в штабах генералы, отправляя к нам это мясо?
Они ушли, а мы, услышавшие этот любопытный диалог, в молчаливом согласии с улыбкой проводили их взглядом. Ох, сколько удивительных открытий им предстоит испытать в ближайший месяц. Не удивлюсь, если количество владельцев комплекта «Возмездия» в этом городке, окружённом насыпями и наспех построенными точками обороны, после нашего прибытия увеличится в несколько раз. Мы дружно, с нежностью, любовью и с заботой взяли за ручки огромные чёрные кейсы, в которых надёжно закреплённым лежало самое грозное из имеющихся в арсенале землян оружие. По крайней мере, на сегодняшний день.
Глава 19. Скай Хилз
Закончился первый, ознакомительный день в Скай Хилз — городке на пять тысяч жителей, расположенном между двумя огромными холмами, что возвышались над окрестными лесами. Местные солдаты с любовью называли этот город, ставший опорной базой с нефтеперерабатывающим комплексом, «Сиськоград». Или на местный манер, «Boobs city». С воздуха два больших холма с расположенными на верхушках нефтехранилищах и впрямь отдалённо напоминали женскую грудь.
Город этот, в отличии от разросшийся вокруг аэропорта человейник, практически вымер. Остались лишь работники предприятия да служащие военной части. К ним прикомандировали три мотострелковые роты и одну инженерную, которые должны были поддерживать жизнь в этом городе и организовывать оборону. С чем они вполне успешно справлялись, судя по тому,