Жителей крайних домов срочно эвакуируют. Власти готовят вертолеты для экстренного побега с острова.
По нашим прогнозам, если массовый набег нагов продолжится, то остров будет захвачен за неделю.
Следите за новостями в нашем паблике».
Под постом располагалась ужасающая фотография плохого качества, заснятая с квадрокоптера: панорама наших участков и громадины-наги, выползающие из моря. С высоты они были похожи на мокрые камни. Они выходили на берег треугольником: острие и основная масса – на участок №13, шлейф – на участки №12 и №14. При этом, наги аккуратно огибали дом Генри и продвигались вглубь острова – на фотографии было видно, как их туши ползут между сосен. Ужасное зрелище.
– Ну что же, – сказал Генри, убирая телефон, с которого показывал мне новость. – Это цена, которую мне пришлось заплатить. Я пытался выдворить вас с участков, чтобы никто не пострадал, но вы настолько тупы, что остались.
Мое сердце бешено билось, в ушах стучала кровь. Воспользовавшись моей слабостью, Генри крепко связал меня, и теперь я сидела на холодном полу его подвала, а он ходил взад-вперед со своей винтовкой.
Теперь все стало ясно. Вот почему Генри выдвигал себя на лидерство то нашего участка, то участка Ласа. Вот почему он сегодня прислал непонятный срочный вызов в Главный Дворец. Потому что мы стояли на «линии огня» – и Генри прекрасно это понимал, когда строил внутри своего дома гигантский храм.
Храм, благодаря которому наги, выходящие на сушу, становились сильными и быстрыми – почти, как под водой. Храм, который звал их на берег. Храм, который делал их неуязвимыми. Я искала связь, но не находила. При чем тут мертвая Алира? Или, может, она вовсе не умерла?
Боги, как страшно! «Среди защитников есть тяжело раненые, возможно – убитые». Лишь бы с ребятами все было хорошо! Лиза, Рик, Оливер, Лас… Да, если бы мы поехали в Главный Дворец, мы бы избежали встречи с ними. Хотя о чем я? Наши часы бы все равно передали сигнал, мы бы все равно вернулись на берег и увидели это… А тут я хотя бы внутри стана врага. И могу что-то сделать.
Я взглянула на гигантский храм. С тех пор, как наги-тени активировали заклинание, огромная жемчужина внутри него вспыхнула, и теперь весь подвал был залит ярким голубым светом.
Мне ни с того ни с сего пришло в голову то странное нападение на наш берег. То самое, в котором появилось несколько храмов и из-за которого Оливер попал в больницу. Я подумала вдруг, что это тоже проделки Генри. Если он заставил нагов построить храм внутри своего дома, то направить их на наш берег ему как два пальца об асфальт. Возможно, таким образом он тоже хотел выдворить нас с нашего участка. Или, точнее, выдворить Оливера – и стать лидером вместо него. Откуда же ему было знать, что Оливер поправится так быстро?
– И зачем, Генри? – спросила я. – Как это вернет тебе мертвую Алиру?
– Это – никак, – Генри беспокойно шагал туда-сюда возле храма. Я все смотрела и смотрела на его кроссовки. – Ее вернет кое-что другое. Это лишь моя часть сделки.
Сделки… сначала я почему-то подумала о Фенхеле и ЯТН. Потом – о докторе Сине. Доктор Син предложил мне стать подопытным кроликом или, как он сказал, наблюдателем за нагами. Говоря о сделке, Генри имел в виду его? Неужели доктор Син, приходя сюда, спрашивал о готовности храма?
Нет, не верю! Мои родители и он были друзьями, он вряд ли причастен к этому чудовищному плану…
– Там люди умирают! – вскричала я. – Умирают из-за тебя, Генри!
– Заткнись! – прикрикнул Генри. – Они умирают не из-за меня! Они умирают, потому что им не хватает ума отсидеться в безопасном углу!
– Они – защитники! – повысила голос я. – Им долг не позволит отсидеться! У тебя совсем крыша съехала!
Генри резко шагнул ко мне, наклонился и схватил за воротник ветровки. Я закашлялась, когда горло сдавило болью. А Генри взглянул мне в лицо своими ледяными голубыми глазами и прошипел:
– Не. Смей. Называть. Меня. Поехавшим.
Он отпустил, я дернулась и вжалась в стену. Генри снова заходил по подвалу.
– Хотя бы… хотя бы скажи нагам, чтобы они не трогали людей, – слабым голосом попросила я.
– Дура, что ли? – продолжая ходить, огрызнулся Генри. – Я не управляю нагами!
– Но… как…
– Я всего лишь исполняю приказы, Элира, – прошипел Генри. – Я думал, ты гораздо умнее, если честно.
Я поджала губы. И снова взглянула на храм. По идее, эта громадина все равно остается храмом, а значит уничтожить ее можно. Не с помощью взрывной пули, естественно, но с помощью чего-то другого – вполне возможно…
– А где твоя команда? – спросила я. – Держат осаду от людей? Дожили: охраняем нагов от людей!
– Не твое дело, Элира! Это совсем не твое дело…
Я поймала его взгляд и спросила:
– Генри, вот к чему это приведет? Наги доберутся до города… и что? Ты будешь доволен, когда они поубивают всех людей и захватят остров?
Генри остановился и взглянул мне в глаза. А потом сильно-сильно потер их кулаками, глухо пробормотал:
– Конечно, я не хочу, чтобы пострадали люди. Думаешь, чего я так корячился и пытался выпихнуть вас с участков? Так нет же – гений Оливер решил, что вы останетесь на берегу умирать!
– Это наша обязанность – охранять берег от нагов, – резко заметила я. – И ты это прекрасно знаешь!
– Да-да, рабочие обязанности всегда важнее личной безопасности… – Генри присел на корточки и взглянул мне в лицо. Он был бледен, как смерть, глаза его обжигали холодом. Я непроизвольно вжалась затылком в стену. – Элира, поверь: наги не дойдут до города. Им нужно кое-что другое. И скорее всего, они не захватят остров – я этого точно не позволю.
Я не посмела ничего сказать – уж слишком холодным был взгляд, слишком ледяным – голос. Я выдохнула только тогда, когда он встал и вновь заходил по подвалу.
И принялась за дело, которым все это время занималась с тех пор, как очнулась связанная. Я колупала ногтями веревку на руках. К счастью, ноги в этот раз Генри перевязывать мне не стал. Веревка уже порядком ослабла, и я ощущала скорую свободу. Я все продумала: в прихожей я видела канистры с бензином для мотоциклов. Интересно, смогу ли я справиться с Генри? А если да, то какова вероятность наткнуться в прихожей на одного из его верзил? И откуда взять спички?..
Мне бы еще немного времени…
Генри, видимо, думал о том же. Он