Аши ухватился за Томэ и поднялся. Глаза мальчишки были огромные и перепуганные.
— Огненная пчела, это та штука которую я разбил?
— Она самая.
Томэ наклонился и дернул ткань на плече убийцы. Рукав оторвался, обнажился кусок нездоровой кожи. На нем зеленоватые линии складывались в знак банды Некрополя. Ниже был наколот столбец из полутора десятков точек.
— Познакомься с еще одной достопримечательностью столицы. Я сперва подумал, что это карманника, но теперь ясно, что это птички совсем другого полета. В клане Некрополя есть обычай подбирать способных детенышей и натаскивать из них бойцов, чтобы всегда иметь наготове смену для павших соратников. Этих уже нельзя назвать начинающими, каждая точка означает убийство. Уверен, у других то же самое.
— Я слышал, что в Столице пацан может подойти и ножом пырнуть, если мелочью не поделишься, но никогда не думал, что кто-то делает специально, — пробормотал Аши.
— Попробуем кого-нибудь расспросить? — спросил Севастьян.
— А смысл? Главари клана их сделали смертниками. Таким ничего важного не говорят.
— Где-то поблизости, должен прятаться тот, кто их направлял. Люди, которых ужалила пчела, не могут действовать сами по себе.
Томэ поднял бровь.
— Хочешь поискать его в темноте? Тем более этот тип наверняка уже смылся.
— Или, наоборот, подобрался поближе, чтобы довести начатое до конца.
Томэ усмехнулся и вернул плеть на пояс. Он отошел назад и встал у входа в переулок, словно хотел целиком охватить взглядом поле боя. Его рука слегка опиралась о стену. Севастьян вытер пот со лба, его ладонь оказалась испачканной в крови и на лице остались красные разводы.
— Мы снова сражаемся вместе, — сказал лириец. — Проливаем кровь, как в старые времена. Даже не думал, что это когда-нибудь повторится.
Томэ повернул голову и посмотрел на свою ладонь, точно прислушивался к ощущениям, которые шли от старого камня. На губах десятника мелькнула улыбка. Он стремительно развернулся, и отпрыгнул на два шага вглубь переулка. В руке точно по волшебству возник кинжал. Лезвие с легким шипением прошло сквозь камни и погрузилось в стену по самую рукоять. Аши охнул и подскочил ближе. Томэ остановил его взмахом руки. Кладка, в которую вонзился нож, пошла рябью как воздух над раскаленной мостовой и в следующий миг рассеялась без следа.
Клинок торчал из груди высокого мужчины. Он был одет в поношенную куртку, а лицо скрывала раскрашенная маска. Кинжал пронзил его насквозь, острие вышло из спины и вонзилось в настоящую стену. Только поэтому бандит еще стоял на ногах. Из ослабевших рук выпал кривой кинжал. Томэ перехватил оружие и аккуратно положил его на мостовую, потом уперся кулаком в плечо убитому и выдернул свое оружие. Под курткой бандита скрывалась прочная кираса, но клинок прошел через нее, как сквозь бумагу.
Томэ осмотрел свое клинок. На совершенном, молочно-белом лезвии почти не осталось крови. Немногие алые капли быстро исчезали, точно их впитывала пурпурная "виноградная гроздь". Томэ поднял глаза и посмотрел на Аши и Севастьяна.
— Кто ждет, тот дождется.
Глава 7
— Знаешь, после сегодняшнего мы действительно сравняли счета.
— Ммм? — Томэ поглядел на Севастьяна поверх кубка с вином.
— Когда я напоролся на засаду, то тоже очень нехорошо о тебе подумал. Ведь никто больше не знал, что я сегодня пойду к Шамиру.
— Ну, как видно, кому было надо, тот все-таки знал, — с усмешкой отозвался Томэ. — Может, объяснишь, чем ты так ухитрился допечь своих соратников, что они захотели тебя прикончить?
— Это все сложно.
— А ты в двух словах. Ты умеешь, я знаю.
Севастьян вздохнул, упустил голову и стал медленно вертеть в ладонях кубок.
— Последние сто лет братство воюет почти без перерыва. То здесь, то там. Наши силы истощаются. Кое-кто считает, что если не взять паузу, то братство станет историей в ближайшие пятьдесят лет. Даже если ухитрится избежать крупных поражений. Победы тоже забирают свою цену.
Севастьян замолчал, Томэ отхлебнул вина и посмотрел на Аши. Каи стоял в нескольких шагах от воинов. Он почти уткнулся носом в развешенную на стене коллекцию оружия и изо всех сил делал вид, что не подслушивает. Томэ вздохнул, сначала он хотел использовать Аши в темную, не чем дальше, тем больше эта идея вызывала сомнений. Все равно мальчишка слишком умен и сумеет сделать собственные выводы. Если хотя отчасти в вести его в курс дела, пользы от него будет куда и больше. Хотя, конечно, и риск возрастет. Томэ отхлебнул из кубка и поморщился. На его вкус вино было слишком терпким.
— Если я правильно понимаю, взять, как ты говоришь, "паузу" можно только одним способом. Заключить мир с империей.
Севастьян покачал головой.
— Так далеко они не заходят. Говорят, что братству нужно объявить о нейтралитете. Отозвать наших людей с фронтов. Мы и так пролили слишком много крови под командой бездарных генералов Синклита.
— Отозвать из армии элитные отряды, — протянул Томэ. — Просто очаровательно. Разве это не открытый мятеж?
— Ты сам сказал — у нас лучшие отряды в армии. Если мы откажемся подчинятся, то что Синклит сможет с этим поделать? — Винсент усмехнулся и посмотрел на свое отражение в кубке. — По подсчетам наших старейшин, очень немногое.
— Скорее всего, ваши старейшины правы. Но тебе эта идея все равно не нравится.
— Как бы это объяснить. Я не спорю с тем, что в последних компаниях мы понесли тяжелые потери. И тем более не спорю, что передышка пошла бы нам на пользу. Но мы не можем добиваться этой передышки любой ценой. Верность долгу, обязательство защищать наш мир, сохранение чести, все это сердцевина нашего братства. И да-да, я знаю, что мы война не должна быть для нас главным, но так уж получилось, что из нашего числа выходят лучшие бойцы Фидии. Если мы притворимся, что это не так, то вовсе не вернемся к корням, как некоторые говорят. Наоборот. Это будет перемена в самом сердце братства. И этих перемен видеть не хочу.
Томэ отвел взгляд. Он не любил таких разговоров, особенно когда слова шли от чистого сердца, слишком много они затрагивали в душе такого, чего он трогать вовсе не хотел.
— Севастьян ты ведь умный человек, по крайней мере, поумнее меня. Неужели ты действительно ходил по вашей цитадели и повторял там то, что только что сказал мне? Тебе жить надоело?!
Севастьян посмотрел на Томэ и улыбнулся, будто в который раз угадал его мысли.
— Моя жизнь это поле боя, а я не привык бегать от врага.
Томэ прошипел ругательство, Севастьян улыбнулся еще шире.
— На самом деле не все так плохо. Только одна фракция, не самая большая и влиятельная мутит воду. Видимо они решили, что если я перестану "ходить по цитадели" им будет проще добиться своего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});