«Был момент, когда эта старуха оказалась в опасной близости», – подумал Майкл.
– Когда я вижу результаты ее упрямства, я думаю, что это можно назвать добродетелью. – Мистер Драммонд потер подбородок и помолчал, собираясь с мыслями. – Я часто думал, что Оливию лучше было бы назвать Мартой. Ибо подобно Марте из Нового Завета Оливия постоянно делает что-то для Господа Бога. Она использует свои кулинарные способности для того, чтобы позаботиться о людях независимо от их положения или возраста. И это срабатывает, потому что во всех ее рецептах кроется частица любви. – Викарий подался вперед. – Она нуждается в том, чтобы вы были рядом.
Одному Богу известно, откуда это пришло. Они оба осушили свои бокалы.
– Она нуждается в том, чтобы вы дополнили ее. Вы нуждаетесь в ней, чтобы она дополнила вас. Вы давно отказались от обращения к Богу.
Майкл поднялся.
– Я пришел вовсе не затем, чтобы говорить об этом. – Затем он снова вспомнил, что вообще не собирался сюда заходить. – Я не более подхожу для служения Богу, чем для супружества с Оливией.
– Основываясь на жизненном опыте, – заявил его преподобие после того, как снова глотнул из бокала, – могу сказать вам, мистер Гаррет, что люди, которые повидали свет и преодолели соблазны, это лучшие слуги Господа. Люди, обладающие моей наивностью, не умеют так прощать человеческие ошибки.
Майкл остановился у двери. Он понял. Человек, который лицом к лицу встречался со смертью, способен лучше других оценить жизнь.
– Мистер Гаррет, вы дадите ей то, в чем она нуждается. Чего она хочет. Это любовь. Та мера любви, которая ей щедро дана, но которую она до сих пор не получила.
– Это не так, ваше преподобие. Ее все любят.
– Но, видите ли, сэр, – сказал Драммонд, поднимая на Майкла ясный взгляд, – разница в том, что никто из них не любит ее так, как вы.
Глава 37
Оливия проснулась от шагов Майкла; поднимающегося по лестнице. Она не знала, как долго проспала, пасмурный серый день не позволял определить время по солнцу. Было еще светло, но в это время года дни значительно длиннее, так что, вполне возможно, уже гораздо позже, чем время ужина.
Это не имело значения. Майкл пришел. Оливия повернула голову на подушке и посмотрела на дверь.
– Гаррет? Просыпайтесь. Пора показать Сэмюелсону, как делать обход.
Дэвид! Нет, нет, нет! За одну минуту она сможет соскочить с кровати и спрятаться под ней, и он ничего не узнает. Однако Дэвид вошел быстрее, чем ей успела прийти в голову эта идея. Испытанное Дэвидом потрясение было не меньшее, чем потрясение Оливии.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Все в порядке, Дэвид. Пожалуйста, успокойся. – Оливия соскочила с кровати, одернула юбку платья и одной ногой нащупала лежащие под кроватью туфли. – Я заснула, но я все могу объяснить.
– Объяснения я предоставлю Гаррету.
Дэвид выскочил из комнаты, оставив Оливию шарить по полу в поисках туфель.
В комнате было зеркало, не слишком большое, но достаточное для того, чтобы увидеть, что она в нем выглядит так, словно только что кончила бороться. В постели. О Господи!
Щеки полыхали от стыда, когда Оливия на цыпочках спускалась вниз, молясь о том, чтобы Майкл находился сейчас где-нибудь в Пеннсфорде или, по крайней мере, на кухне и в окружении других людей. Как только Дэвид найдет его, наверняка произойдет драка.
Оливия быстро побежала к замку и поднялась в свою комнату, намереваясь сменить платье, но Кендалл не было на месте. Вероятно, она сейчас ужинает. Оливия причесала волосы и схватила шаль, чтобы прикрыть помятое платье.
Ей понадобился едва ли не час, чтобы выяснить, что Майкл был в Пеннсфорде, разговаривал с ее братом герцогом, ушел переговорить с Большим Сэмом, а в настоящее время находится на боксерском ринге вместе с лордом Дэвидом.
– Двери закрыты. – Чтобы усилить значение своего заявления, стоявший перед дверью лакей добавил: – Просили никого не пускать.
В отчаянии Оливия метнулась мимо лакея и схватилась за ручку двери.
– Я войду туда!
Как мог остановить лакей сестру герцога задержать ее, применив силу? Вряд ли. К тому же она стала бы отбиваться, если бы он это сделал. Она боялась, что либо Дэвид покалечит Майкла, либо Майкл убьет Дэвида. Она обязана помешать им.
Лакей вынужден был отступить, и Оливия вбежала в старинный дворик.
– Прекратите! Прекратите! – закричала она, подбегая к рингу. Двое соперников кружили друг вокруг друга с напряженными лицами. – Дэвид, ничего не было! – Оливия суетилась возле ринга, пытаясь привлечь внимание брата. – Дэвид, послушай! Ничего, совершенно ничего не было!
Поскольку дверь оказалась распахнутой настежь, Оливия поняла, что во дворик ринулись люди; она должна немедленно остановить это, иначе скоро здесь окажутся все.
Оливия с трудом забралась на ринг и бросилась к участникам поединка. У обоих были ссадины на скулах, из носа Дэвида текла кровь.
Ни один из них не обратил на Оливию ни малейшего внимания. Они оба пребывали в мире отчаянной борьбы, и это во что бы то ни стало требовалось остановить.
Оливия шагнула между боксерами в тот момент, когда они оба стали атаковать. Удар Дэвида пришелся ей в ухо, а Майкла – в живот. Звезды посыпались у нее из глаз, она задохнулась и рухнула на пол, словно куль с мукой, после чего свет превратился в черноту.
Когда Оливия очнулась, Майкл растирал ей плечи. Она слышала, как чертыхался Дэвид и бормотал молитвы Майкл, а стало быть, со слухом у нее все в порядке, хотя ухо нещадно болело.
– О чем вы думали, Оливия?
Продолжая выговаривать, Майкл обнял ее и прижал к груди. Живот и ухо болели, но на сердце было так легко и хорошо. Кажется, Гаррет любит ее. Во всяком случае, он прижимает ее к себе так, словно она была сокровище, которое он боится потерять.
Она откинула голову назад.
– Видите ли, если бы вы пришли ко мне, ничего такого не случилось бы. – Слезы набежали на глаза, и она уткнулась лицом в его грудь. На сей раз сердце заныло.
– Позвольте мне отнести вас в комнату, Оливия.
– Нет! – Она выпрямилась, выскользнула из объятий Майкла и оказалась сидящей на полу ринга. – Вы оба, вымойтесь. Вы выглядите безобразно. Дэвид, перестань драться. Майкл, я очень рассержусь, если капельки вашей крови окажутся на моей одежде. Это мое любимое платье. Оно сшито из того же, материала, что и платье моей матери.
Она окинула взглядом свое платье, на котором не оказалось следов крови, хотя в боковом шве слегка разошлись нитки. Но это было легко поправить.
– Пришлите ко мне Большого Сэма. Он поможет мне подняться наверх.
Оба повиновались. Большой Сэм, должно быть, находился где-то поблизости, ибо уже через минуту помог Оливии подняться. Он хотел отнести ее на руках, но она настояла на том, чтобы идти самой. Она отоспится ночью, а поутру сможет сделать вид, что ничего этого не было.