Маркус промолчал. У него самого отношение к отцу было сложное, но так однозначно он его не оценивал.
— А ты знаешь, что Вандерлея убили? — осторожно начал Маркус. — Так что вопрос с фермой решился сам собой.
— Да что ты? — вскинулась Малу. — Пусть отец отдаст ферму нам. Алоар просто создан для жизни в деревне!
— Думаю, что это будет неплохим выходом, — согласился Маркус. — Рассчитывай на меня, я поговорю с отцом.
Он оставил Малу Кларите, а сам отправился обратно в офис.
— Отец, мне кажется, мы как-то должны помочь Малу. — начал он нелегкий разговор с Виржилиу.
— Всю свою жизнь я только и делаю, что помогаю своей дочери, — жестко отвечал Виржилиу, — но не вижу пока никакого толку. Мне кажется, Маркус, что твоя сестра нуждается в помощи врача-психиатра. Кто зазвал в наш дом нищих? Устроил стриптиз в ночном клубе? Просил милостыню на улице? Продал семейные драгоценности? И наконец она придумала, что беременна! Что все это значит? Как ты сам понимаешь, я не имею никакого отношения к увольнению Алоара. Это очередная ее бредовая фантазия!
Виржилиу лгал, но нисколько не чувствовал себя виноватым. Его раздражали и зять и дочь настолько, что он предпочел бы вообще забыть об их существовании. Однако дела вынуждали его видеть Алоара, и вот после очередной вспышки раздражения он благополучно от него избавился и нисколько не сожалел об этом.
— Да, я вспыльчив, эгоистичен, — продолжал Виржилиу, расхаживая по кабинету, — но никогда не опущусь до низости. Ты ведь знаешь хозяина нотариальной конторы, в которой работал Алоар, можешь сам позвонить ему и выяснить, из-за чего этот молодчик лишился работы. Думаю, там было немало причин.
— А ты знаешь, папа, Малу не отказалась бы поселиться вместе в Алоаром на ферме, если бы ты дал им такую возможность, — ввернул Маркус.
— А я ведь видел Вандерлея мертвым, — вдруг сделал неожиданное признание Виржилиу, вспомнив ужасную картину и не в силах остаться с ней один на один. — Но в отличие от тебя не стал звонить в полицию.
— А какие у тебя были дела с Вандерлеем? — поинтересовался Маркус.
— Он должен был вернуть мне кое-какие бумаги, касающиеся фермы, поскольку не смог заплатить за нее, — теперь уже совершенно безбоязненно солгал Виржилиу. — Отношения у нас с ним были весьма натянутые, так что мне не хотелось быть даже косвенно замешанным в это дело, — на сей раз совершенно откровенно признался он.
— Раз вопрос с фермой решен, почему бы не отдать ее Many? — настойчиво спросил Маркус.
— Я подумаю, — уклончиво ответил Виржилиу, — сам понимаешь, что такие дела с ходу не решаются.
Смерть Вандерлея наделала немало шуму в поселке. Все судили и рядили, кто мог убить его. Те, кто считал, что спаслась Ракел, не сомневались, что убил его Маркус, ревнуя свою жену. Но кое-кто подозревал и Донату.
Услыхав, что Вандерлей мертв, Донату испытал огромное облегчение. Дамоклов меч возмездия, который все это время нависал над ним, будто растаял в воздухе. Во всяком случае, так сначала показалось Донату. Но после короткого мига радости он вдруг сообразил, что положение его, пожалуй, даже ухудшилось. Пленка, которой угрожал ему Вандерлей, оказалась теперь в руках полиции, и не сегодня завтра до него могут добраться… Донату прошиб холодный пот, и он перестал спать ночами, ожидая ареста.
Неизвестно, спокойнее бы ему стало или нет, если бы он узнал, что буквально накануне дня убийства Реджиньо. с Маруджу сидели на лавочке перед гостиницей, и, как только из дверей ее показался Вандерлей и скрылся за поворотом, Маруджу сказал:
— Подожди меня тут! Сейчас я возьму одну штучку и вернусь!
Вернулся он спустя несколько минут с пленкой и показал ее Реджиньо. На пленке совершенно отчетливо было видно, как Донату толкает отца Тоньу со скалы. Реджиньо был потрясен.
— Он мне за все заплатит, этот Донату, вот увидишь, — процедил сквозь зубы Маруджу, и они ушли.
Изаура рыдала в хижине Ракел, умоляя признаться ей, только ей, своей родной матери, в том, что она убила Вандерлея.
— Оставь, мама, — холодно оборвала ее мольбы дочь. — Зачем мне было его убивать, когда он доставал нам деньги? Его час еще не пробил, а вот поди ж ты…
Изаура смотрела на дочь с трепетом священного ужаса. В ее глазах она была существом, неподвластным человеческим законам. Вандерлей был единственным человеком, которого Ракел любила, — в этом Изаура могла поклясться. И вот он мертв. Убит! И хоть бы одна слезинка! Ракел опять что-то соображала, прикидывала, рассчитывала. Вот она оделась, собралась и сказала:
— Пока! Я по делам, вернусь к вечеру.
Ракел опять нужны были деньги, и она поехала В Рио, чтобы воспользоваться проторенной дорожной, забрать кое-что из драгоценностей в сейфе.
На этот раз она выбрала ожерелье и кольцо. Кольцо выкатилось у нее из рук и со звоном запрыгало по полу. Дива, служанка, заглянула на звон в комнату и увидела свою хозяйку, которая брала из сейфа драгоценности.
— Я рассчитываю на твою деликатность, — сказала ей хозяйка.
Дива кивнула. Однако вечером она не преминула попросить у Рут — Ракел взаймы солидную сумму.
Рут дала служанке деньги, но предупредила:
— Трать их бережно, сумма-то немалая.
— Еще чего! — вдруг нагло усмехнулась Дива. — Потрачу, ты мне еще дашь. А я никому ничего не скажу.
Дива вышла, а Рут осталась сидеть в тревожном недоумении: что за притча? С чего вдруг такой бесстыжий фамильярный тон? И о чем она собиралась молчать? Неужели узнала, что она не Ракел?
Но прыгающие мысли Рут увели ее скоро в другую сторону. Родригу начал расследование убийства Вандерлея. Маркус уже дал показания, и пока его больше не тревожили. Стало известно, что и она, Рут — Ракел, заходила в гостиницу, что было правдой. Но она честно призналась, что подошла только к стойке администратора и справилась, здесь ли Вандерлей. Маркус не знал об этом. И страшно ее ругал.
— Ты же сейчас Ракел. Все в поселке прекрасно осведомлены об отношениях твоей сестры с Вандерлеем! Как ты могла отправиться в гостиницу? Для чего? Для того чтобы поддерживать сплетни? Какая неосмотрительность! Просто преступное легкомыслие!
Не могла же Рут сказать ему, что видела, как он отпирал сейф, чтобы взять пистолет. Что смертельно перепугалась, как бы он чего-нибудь не натворил сгоряча. Что, удостоверившись в присутствии Вандерлея и испугавшись еще больше, приставила к нему Флориану…
Рут была уверена, что Маркус не убивал Вандерлея. Ведь Флориану не слышал ни малейшего шума, а в номере валялись разбитые бутылки, был опрокинут поднос — следы явной потасовки, и вдобавок выпущено было несколько пуль. Уж если бы были выстрелы, Флориану наверняка бы их услышал и что-нибудь предпринял. Она ведь предупредила его…