штаб, я быстро выскочил из машины и доложился командующему:
– Товарищ генерал-полковник, захваченный в плен командующий немецкой шестой полевой армией генерал-фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау доставлен. Вместе с ним доставлены и штабные бумаги, а также командир одной из его дивизий.
– Ну Прохоров! Ну сукин ты сын! Ну молодец! Такого языка захватить! Крути дырки, тебе еще и за прошлые твои подвиги награды полагаются.
– Товарищ генерал-полковник, у фон Рейхенау машина хорошая, думаю, вам она лучше подойдет, чем кому другому.
– Машина, говоришь… Ладно, давай этих гусей в штаб, а сам завтра с утра будь тут, будешь о своем рейде отчитываться, ты, кстати, знаешь, сколько немцы за твою голову денег предлагают?
– Слышал, только мало дают, что значат какие-то жалкие сто тысяч марок, я тоже хочу назначить награду за голову фон Ру́ндштедта.
– И сколько?
– Один рубль, большего он не стоит.
Кирпонос, услышав это, расхохотался.
– Надо официально об этом объявить, думаю, унизить сильней фон Ру́ндштедта не получится, всего лишь рубль за его голову.
– Надо бить врага всем, чем только можно, унижение – тоже оружие.
– Ладно, майор, свободен, не забудь, завтра к девяти утра быть в штабе как штык.
Немцев вывели наконец из машины и под конвоем уже сотрудников контрразведки повели в штаб, в кабинет Кирпоноса. Там же собралось все высшее руководство фронта и переводчик, после чего начался допрос фон Рейхенау. Я смотрел вслед удаляющимся немцам, сейчас их начнут потрошить, и не думаю, что если они заартачатся, то с ними будут мильдальничать. Я, кстати, уже коротко поговорил с фон Рейхенау. Тот поначалу попытался включить аристократа и барина, но быстро сдулся после нескольких ударов в живот и пары интересных зажимов, которые не оставляют следов, зато очень болезненны.
Скорее всего, и наши не будут в случае чего играть джентльменов, а выпишут фон Рейхенау для затравки знатных лещей. А если не поможет, то и более действенные средства. Пересев в трофейный бронетранспортер, я приказал охране двигаться в наше ППД, благо, что ехать было недалеко. Приехав, принялся инспектировать своих хомяков и прочий нестроевой люд, а то распустились тут без барина, понимаешь… Все оказалось в ажуре, придраться не к чему, нет, было бы, конечно, желание, так и к столбу докопаться можно – не там стоишь, не туда светишь, но это если тебе подчиненных замордовать хочется, а мне только порядок нужен – и он есть.
Весь остаток дня я провел на нервах, как там мои бойцы назад добираться будут, и ведь повода особого не было, ну что с ними может случиться уже на нашей территории и при движении ночью, когда немцы не летают над дорогами. Успокоился я уже только утром, когда в расположение стал въезжать мой полк. Не стал ждать, когда все въедут, и доклада тоже, так как время уже поджимало, нужно было ехать в штаб фронта на отчет о моих безобразиях в немецком тылу. Сев в свою «Ласточку» на заднее сиденье, а мне по должности персональный водитель положен, я скрепя сердце приказал ему ехать. Лучше бы я дождался, пока все мои орлы прибудут, и получил доклад, но, судя по всему, прибыли они без приключений и в полном составе, так что потом, после штаба все выясню, а пока еще надо новые ништяки легализовать, а то раскулачить бедного меня все хотят, нет чтобы сказать: что вам, товарищ майор, еще нужно, у-у, жабы пупырчатые.
Глава 16
Как мне и велел Кирпонос, в девять часов утра я уже был в его приемной, выбритый и отутюженный. На боевые выходы у меня была обычная красноармейская форма, только со знаками различия майора, хотя подобрал я ее для себя еще на том первом складе. Зачем дразнить гусей и становиться приоритетной целью для противника своей выделяющейся командирской формой, вот и переоделся в солдатскую. Но при походах к начальству все же носил официальную, а то уж очень нервно относились многие командные личности к нарушению формы одежды, как будто именно в этом был основной фактор наших неудач на фронте. Вот и сидел я сейчас в своих синих командирских штанах в приемной Кирпоноса, а самому невольно вспомнились кадры из отличного старого советского кинофильма про войну – «Офицеры», а именно про «красные революционные шаровары», которыми за успехи в учебе наградили главного героя фильма. Хотя я пришел за десять минут до назначенного срока, но пришлось мне просидеть в приемной, ожидая вызова к начальству, почти полчаса, пока наконец меня вызвали. В кабинете кроме самого Кирпоноса снова оказался и начальник штаба с членом Военного совета, видимо, тоже хотели послушать о моих похождениях в немецком тылу из первых уст.
– Ну здравствуй, майор, садись давай, в ногах правды нет, и рассказывай, как ты там у немцев в тылу воевал, что они специально ко мне лично переговорщика прислали, да и как ты фон Рейхенау захватил.
– Да что там рассказывать, товарищ генерал-полковник, воевал обычно, а фон Рейхенау даже не я захватывал, вернее не под моим личным руководством, это бойцы второго батальона расстарались. Да и, честно говоря, им просто повезло, случайно пересеклись с этим гусем, вот ребята и не растерялись, перебили охрану, а пассажиров легковой машины взяли живьем. Они даже не знали, кто там ехал, просто увидели дорогую легковую машину и генерала в ней, благо автомобиль кабриолет, а по летнему времени ехал открытым.
– Ты, майор, от темы не увиливай, давай, рассказывай, как ты у немцев в тылу воевал, ты, кстати, знаешь, что стал персональным врагом Германии и Гитлера?
– Значит, хорошо воюю, раз противник так оценил мои скромные успехи.
Делать нечего, пришлось мне подробно рассказывать Кирпоносу обо всех своих действиях в немецком тылу. Мне только было интересно, что за немецкий переговорщик приходил к Кирпоносу и почему из-за меня. Наконец, не выдержав, я, после того, как закончил рассказывать высокому начальству про свой рейд, спросил прямо:
– Товарищ генерал-полковник, а что за немецкий переговорщик к вам приходил и почему из-за меня?
– А из-за кого еще? Лично командующий немецкими войсками генерал-фельдмаршал фон Рундштедт прислал ко мне парламентера с предложением прекратить наносить удары по госпиталям и санитарным колоннам.
– Проняло, значит, уродов… Как самим наших раненых убивать, так это с удовольствием, а как ответ по полной программе получили, так не понравилось. И о чем вы договорились?
– Полное прекращение обстрелов и уничтожение госпиталей и санитарных колонн, а также недопущение убийства захваченных в плен раненых.
– Все равно эти уроды