— О, да это черепаха! — обрадовался мальчик и, подойдя к «камню», повернул его на спину, чтобы не убежал.
Черепаха была большая, с голову взрослого человека.
«Вот это хорошо вышло! Как сказал бы Гагик, и сегодня поживем», — размышлял Асо.
И, подняв черепаху, мальчик помчался к товарищам.
Ребята увидели его еще издали, с тропы. Он шел твердыми, уверенными шагами, и бронзовое лицо его сияло. Значит, не с пустыми руками идет. А раз так, то отчего бы не приналечь и не сбросить еще лопат двадцать?
Белыми струями стекает снег с тропы в пропасть, радуя сердце Асо: скоро-скоро наступит желанная свобода!
— Эй, парень, где ты нашел ее? — обрадовался Ашот, разглядев в руках пастушка черепаху. — О, да какая большая! Наземная… Они всегда больше речных. И еще не впала в спячку? Хотя, пожалуй, для нее рановато.
Глядя на Гагика, серьезно взвешивавшего на ладонях черепаху, Ашот на минуту задумался, а затем как бы самому себе сказал:
— Странно… У нас черепахи обыкновенно в садах живут. Что им тут, в Барсовом ущелье, делать?
— В садах? Почему только в садах? — удивился Гагик.
— Из-за винограда. Ведь они виноград любят. Значит, и здесь виноград есть? — сам не веря себе, вслух размышлял Ашот.
— Виноград?… Да тут и арбузы на деревьях растут, не видал? — насмешливо спросил Гагик.
Но Ашот не ответил. В голове его одна за другой возникали разные мысли, предположения. Если здесь так много воробьев, значит, безусловно тут жили или живут люди.
Воробьи всегда обитают по соседству с людьми. Если же здесь кто-то жил, то; возможно, был тут и сад, плодами которого кормились черепахи, ежи. Да, кстати о ежах! Ведь и они всегда живут к садам поближе.
Сопоставив все эти приметы, Ашот твердо решил, что где-то здесь должен быть сад. Ведь и ореховое дерево тоже не похоже на дикое. Его, вероятно, посадил человек.
Пока Ашот размышлял и разглагольствовал обо всем этом, Гагик явно нервничал. Какое дело ему было до «взаимосвязи явлений в природе», о которой к месту и не к месту любил поговорить Ашот. Попала в руки добыча — надо поскорее приготовить из нее обед.
— Ашот, нам нужно отнести черепаху домой, тут с нею нечего делать, — нетерпеливо сказал он.
— Хорошо, идите, а я еще немного поработаю.
И Ашот снова взял в руки лопату. Предвкушение обеда вызвало в нем прилив энергии, он был возбужден.
Асо тоже решил остаться с Ашотом, а Гагик ушел в пещеру.
— Отдыхаешь, Бойнах? — заметил он лежавшую на солнце собаку и, наклонившись, погладил ее. — Молодец! Мы и сегодня проживем твоими трудами. Пойдем со мной! Не хочешь? Ладно, отдыхай. Я принесу тебе твою долю.
Бойнах вяло лизнул мальчику руку и слабо пошевелил хвостом. Глаза у собаки были совсем мутные.
В пещере ярко горел костер, а возле него лежала Шушик.
Примерно после часа возни и стряпни Гагик закричал с порога пещеры:
— Ашот, Асо, идите, идите! Суп из барашка готов! Однако эта хитрость не удалась. Шушик проснулась и, узнав о черепахе, возмутилась:
— Варите всякую гадость и называете супом из барашка!
И как Гагик ни старался успокоить девочку, это ему не удавалось. Лишь когда подоспевший Ашот рассказал о замечательном супе из мяса черепахи, о том, что в Европе такой суп считается лакомством, девочка немного притихла. Гагик, правда, усомнился в истинности того, что рассказал Ашот, но тот сослался на отца. Ведь отец Ашота дошел с боями до самого Берлина, пробыл там целый год и своими глазами видел, как немцы и другие чужестранцы едят суп из черепахи.
Все это было правдой, но… велика сила привычки. И привычку эту могли сломить разве только суровые условия Барсова ущелья — голод да страх смерти. Вот почему все, кроме Шушик, быстро стали горячими сторонниками черепашьего мяса.
Впрочем, и Шушик в конце концов сдалась. Вкусный мясной суп говорил сам за себя, и, когда девочка попробовала его, она больше не сказала ни слова.
За обедом Гагик тоже начал размышлять о странной находке.
— Послушай, Ашот, как же это так? Снег выпал глубокий, а черепаха и еж не уснули. Почему?
— Снег, правда, выпал, но ведь животное чувствует, что все еще стоит осень. Должно быть, по погоде чувствует или по тому, как греет солнце. Отец говорит, что бывают зимы, когда до января не выпадает снег, а медведь все же укладывается спать. Значит, он узнает время не по снегу, а по каким-то другим признакам. Или инстинктивно чувствует, что зима пришла.
Ашот был снова в своей стихии. Он сыт, тема разговора излюбленная — не молчать же ему! И, разговорившись, поведал товарищам много интересных историй о поведении диких животных в разные времена года.
Дикие козы, например, устраивают свои «свадьбы» в первых числах декабря, а детеныши у них появляются в теплые, весенние дни. И этому правилу они никогда не изменяют, даже если снег неожиданно выпадет в сентябре и вся осень будет снежной. Нет, ничем не собьешь их с толку, они свое время знают. Ведь если козлята появятся на свет зимой, они могут погибнуть от морозов.
Не обманет коз и обратное явление. Если снег не выпадет до февраля и погода все время будет осенней, козы все равно определят нужное им время, и козлята опять-таки родятся только в теплые дни.
— Поняли теперь, почему черепаха и еж не спали? — не без некоторой гордости спросил Ашот.
— Ну и пусть не спят, милые мои. Я их, приятелей, завтра всех одного за другим переловлю, — бахвалился Гагик.
Насытившись, он становился необыкновенно оптимистичным.
Однако выполнить свое решение Гагику не удалось.
Когда ребята, наевшись, снова ушли на тропинку, а Шушик с Саркисом задремали, спавшая у костра собака вдруг вскочила и, поджав хвост, в ужасе забилась в угол. Она дрожала всем телом, а глаза ее, устремленные на вход в пещеру, были полны неописуемого страха.
Саркис встревоженно поднял голову. Проследив за взглядом собаки, он увидел на пороге пещеры сначала две мощные пестрые лапы, а за ними и всю фигуру какой-то гигантской кошки, загородившей собою вход.
Понюхав воздух, зверь раздраженно шевельнул усами, поскреб когтями порог и лениво, — но страшно зевнул.
Саркис почти потерял от страха сознание, однако инстинктивно выхватил из костра пылающее полено и швырнул его в нежданного гостя.
Зверь отшатнулся и исчез, а Саркис замер, иссиня-бледный от пережитого.
— Что это было? Что? — вскочила Шушик. Но Саркис молчал, у него язык прилип к небу.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
О том, как в сердцах пленников Барсова ущелья то разгоралась, то угасала надежда
Появление «кошки» сразу спутало все планы и режим дня ребят. Этот случай изменил условия их жизни и ухудшил состояние. В течение всего следующего дня они не осмеливались выходить из пещеры ни на работу, ни на охоту.