— Видишь ли, она нас разлюбила. И уехала. Но ты не переживай, папочка о тебе позаботится. Мы ведь семья, верно? А теперь нас стало еще больше…
Он замолчал, услышав их приближение. Казалось, тьма в дальнем углу зашевелилась и разделилась на три сгустка, устремившихся к освещенному участку подвальной лестницы по черной глади воды. Лиза вжала голову в плечи и зажмурилась, прильнув к ноге Марка. Что ж, ее страх можно было понять: его новые вриколакосы имели весьма устрашающую внешность. Мерцающие глаза хищников, оскаленные пасти, срывающаяся с губ слюна… Они проснулись к новой жизни лишь недавно — он обратил их неделю назад, втайне от Изы — а потому все время были голодны.
Когтистая тонкая рука с обрывками одежды, скорее напоминавшая птичью лапу, схватила принесенную им женщину за ногу и рывком стащила вниз, в воду, откуда тут же донеслось громкое урчание, сопение и чавканье. Тело смертной, которая имела счастье умереть, так и не приходя в себя, в считанные секунды было опустошено, иссушено, выпито до последней капли. Звери насытились.
— Идите сюда, дайте на вас взглянуть. — велел Марк, и созданные им твари послушно поднялись на свет.
Этих троих он выбирал с особой тщательностью. Двое мужчин примерно тридцати лет и одна совсем юная девушка. Мужчины, Матвей и Илья, были воплощением грубой физической силы — оба высокие, могучего телосложения, похожие, как братья, с тем исключением, что Матвей наголо брил голову, а Илья был коротко стриженым блондином. Особым умом они не отличались, но Марк ценил в них другие качества: не знающую преград медвежью силу, хитрость, кровожадность, агрессивность и жестокость, выделявшую этих двоих еще при жизни людьми. При этом оба, точно цепные псы, с готовностью повиновались более сильному и интеллектуально развитому лидеру — своему новому хозяину. Ко всему прочему, они были на редкость неразговорчивы. Идеальные вриколакосы.
Девчонка же была уникальна — обладала врожденным чутьем на нечисть. Внимание Марка она изначально привлекла в качестве жертвы, шагающей в одиночестве по вечерней улице. Затаившись в тени дома, он, как обычно, поджидал ни о чем не подозревающую добычу, но в этот раз все обернулось иначе. Девушка застыла как вкопанная, не доходя до его убежища пары десятков метров, а потом, к его изумлению, развернулась и бросилась наутек. Он, конечно, нагнал ее в три счета, и уже потом, вкусив ее крови, понял, в чем дело. Вера (так ее звали) обладала редким даром: видеть истинную суть вещей, проникать в потустороннюю природу мира. Со временем она могла бы стать сильным медиумом — но Марк уготовил ей другую, лучшую судьбу. Судьбу своего вриколакоса, послушной и, что важнее, полезной марионетки. С ней было сложнее, чем с ее 'братьями': подчинялась она ему во многом благодаря силе его внушения, дающую ему власть над своими вриколакосами. В ее жилах теперь текла его кровь; постоянный голод туманил ее разум, а он приносил ей пищу, был с ней ласков, убеждал в высшем предназначении и избранности подобных им существ. Он был силен, красив и умел возбуждать к себе любовь. Скоро отголоски воспоминаний о человеческой жизни окончательно перестанут тревожить девочку, что укрепит ее преданность. Хрупкая, миниатюрная, с большими темно-голубыми глазами и короткой растрепанной стрижкой, она напоминала бы эльфенка, если бы не мерцающие хищным светом зрачки и торчащие из-под верхней губы клыки. Рядом с Ильей и Матвеем она выглядела настоящей дюймовочкой. Впрочем, все трое вполне мирно уживались друг с другом: так велел хозяин. Еды им хватало; он об этом позаботился. И сейчас Марк был доволен своей предусмотрительностью. Приехав в город, он вникнул в образ жизни местных Истинных, а затем привлек их внимание 'дикими' вриколакосами и таким образом обозначил свою позицию. Это был вызов и одновременно — предупреждение. Он один сумел расправиться с их предводителем (ничтожная доля участия Лейлы не в счет) и его слугами; теперь же, когда в его распоряжении — трое молодых, сильных, новорожденных вриколакосов, дело оставалось за малым. Что он станет делать после, заполучив единоличную власть над городом и установив в нем свои порядки? Скорее всего, она ему быстро прискучит. Что ж, в мире еще достаточно Истинных, которым стоит напомнить о заветах предков.
Марк скользнул рассеянным взглядом по трем недвижно застывшим перед ним фигурам. В сердце шевельнулось что-то вроде сожаления: люди с каждым новым веком своего развития, как ни парадоксально, безнадежно деградировали — не та уже порода, не тот дух. Сам вкус не тот. И он, Перворожденный, вынужден довольствоваться обществом тупоголовых вриколакосов, он, помнящий мудрость старейшин Рода, красоту его женщин, величие его мужчин… Время Истинных неумолимо подходило к концу, уступая мир власти вездесущих и живучих, как тараканы, людей. 'Мы становимся легендой', - невесело усмехнулся Марк своим мыслям.
Матвей и Илья вопросительно и преданно смотрели ему в глаза, готовые выполнить любой его приказ. Вера переступала с ноги на ногу, пряча взгляд за мокрыми и грязными сосульками волос. Остатки платья висели на ее худеньком теле уродливыми лоскутами. Маленькая Лиза зябко ежилась за его спиной: она привыкла к уюту и роскоши их прежнего дома, к своим игрушкам, играм, сну в теплой постели. Им всем здесь было не место. Птенцы вылупились и оперились; пора было выводить их в свет.
Марк вздохнул, притягивая к себе девочку.
— Как думаешь, Лизонька, может, нам стоит приодеть этих троих? Смотри, какие они грязные.
— И вонючие, — поморщившись, заявила та.
— Да, ты права. Папа добудет им новую одежду. А потом мы найдем себе новый дом.
— Такой же красивый, как старый?
— Еще лучше, милая.
— А им обязательно жить с нами?
— Да, Лиза. Ведь они теперь — наша семья. А скоро нас станет еще больше. Быть может, у тебя даже появится братик. Ну, или сестренка — тебе решать.
— Ура! — девочка радостно захлопала в ладоши. Чумазое личико расплылось в довольной улыбке, обнажившей аккуратные клыки.
— Ну, вот и славно, — пробормотал Перворожденный, задумчиво глядя на Веру; девушка, безусловно, была хороша собой, и, если бы не эта грязь и зловоние, он бы поспешил утолить голод плоти, неотъемлемый от жажды крови. Пожалуй, если ее отмыть и приодеть, ее своеобразная красота вполне заменит ему яркую привлекательность Изабель… а, возможно, и Лейлы. Несчастная Лейла. Умереть такой молодой. Что ж, свою роль она сыграла, а за дальнейшую ее судьбу он не в ответе. Жаль лишь, что пропало такое роскошное тело…
Впрочем, не время предаваться пустым раздумьям. На это у него будет целая вечность.