комок гнева.
— Ты издеваешься?
— В смысле? — Кристофер поднял руки.
— Ты что, решил подкатить ко мне? — Она встала, схватила сумку с пола и положила на стойку десятидолларовую купюру за выпивку. — Как это жалко для такого человека, как ты. Неудивительно, что ты пришел сюда, чтобы поненавидеть себя всласть.
Кристофер весь как будто сморщился, ссутулился и открыл было рот, словно собирался что-то ответить, но Клэр не хотела ничего слышать.
— Приведи в порядок свою жизнь и возвращайся домой. К Гвен.
Когда она вышла из бара и оказалась на залитой светом улице, то наконец поняла, чем же так несло от Кристофера. Сексом.
Глава тридцатая
Клэр ожидала, что фотосессия для альбома будет крутой, но реальность просто ошеломила.
В четверг утром она оказалась в сером здании в Сохо. Грузовой лифт доставил ее на чердак с огромными окнами, из которых открывался потрясающий вид на реку с одной стороны и водонапорные башни и крыши Манхэттена с другой. Те стены, в которых не было окон, были кирпичными, выкрашенными в белый цвет. Посреди комнаты фотограф в мешковатых штанах обсуждал съемку с Уитни и статной властной дамой, которая, должно быть, и разработала концепцию фотоальбома. В углу ассистентка перерывала вешалки с модными вещами, и даже Клэр, которая ничего не знала об одежде, поняла, что это дизайнерские шмотки. На заднем плане из динамика звучали современные поп-хиты.
Ассистентка поздоровалась так, будто Клэр важная птица, предложив ей на выбор органический чай, или холодный кофе с миндальным молоком, или свежевыжатый апельсиновый сок. Клэр взяла обычный черный кофе.
— Если вам нужно оставить ребенка, пока вы делаете прическу и макияж, — сообщила ассистентка, — у нас там есть несколько нянь.
Клэр поблагодарила ее и поспешила за бесплатной едой. На столе ее ждала целая коллекция фирменных закусок, в основном с добавлением семян чиа, сухофруктов и различных вариантов капусты. Амара стояла с уже готовой прической и макияжем, буквально согнувшись от усталости, и хмуро взирала на батончик из киноа, льняного семени и миндаля.
— Прости их, Господи, за то, что у них нет рогаликов, ибо не ведают, что творят, — процедила она, завидев Клэр.
— Воистину, — сказала Клэр.
— Слушай, я хотела еще раз извиниться за прошлый раз, — сказала Амара, оглядываясь по сторонам и понизив голос. — Было не очень вежливо обзывать тебя ребенком или сравнивать с психами, которые считают теракт одиннадцатого сентября делом рук правительства.
— Все в порядке. — Клэр поежилась.
— Ты мне нравишься, — сказала Амара. — Я действительно ценю твою поддержку и помощь в момент, когда на меня обрушилось все это дерьмо. Я знаю, твои нервы были на пределе, мои тоже, но мне бы очень хотелось попытаться забыть об этом… и попытаться вернуться к нормальной жизни.
— И мне, — призналась Клэр, и Уитни с облегчением улыбнулась.
Снова появилась та же ассистентка и пригласила Клэр на укладку и макияж, где одна женщина в черном халате внимательно изучила ее лицо, а затем вооружилась кучей кистей и всяких скляночек, а вторая, стоявшая за спиной Клэр, запустила пальцы в ее волосы. По рукам Клер прокатился холодок возбуждения. Раньше она представляла: когда группа добьется успеха, она будет постоянно ходить на такие фотосессии и так привыкнет сидеть в кресле стилиста, пока мастера осматривают ее как холст, что подобные мероприятия даже будут утомлять. Что ж, может быть, Маркусу, Марлене и остальным ребятам это уже до смерти надоело, но когда гримерша открыла коробку с тенями, где цветов было больше, чем в коробке с мелками для рисования, а затем наклонилась так близко, что мягкое дыхание ощущалось на коже, Клэр почувствовала, что ее превращают в произведение искусства.
По соседству разворачивалась настоящая драма в миниатюре. Мередит умоляла визажиста попробовать что-нибудь еще, чтобы скрыть прыщики, внезапно вскочившие на подбородке, а мастер отвечала, что лучше уже не сделать. Клэр просто закрыла глаза и отдалась новым ощущениям: парикмахер вытягивал волосы выпрямителем, а визажист интимным жестом втирала жидкую основу в щеки.
Когда с прической и макияжем было покончено, ассистентка подвела Клэр к вешалке с одеждой. Стилист осмотрел ее с головы до ног, ее взгляд скользнул по черной хлопковой футболке и старым джинсам Клэр, и уголки губ неодобрительно опустились. Ассистентка стилиста носилась вокруг, выискивая крошечные пушистые аксессуары для младенцев: повязку на голову с (настоящей?) норкой, кружевной жакетик болеро. Стилист, занимавшаяся Клэр, прошлась вдоль стойки, отодвигая в сторону блузки с рюшами, куртки с искусственным мехом и шелковые платья, чтобы выудить наконец пару узких джинсов цвета индиго, напоминавших те, что были на Клэр, только в миллион раз лучше и дороже.
Пока стилист ушла на поиски верха, из-за занавески, которая отгораживала раздевалку, появилась Элли, которая пыталась застегнуть молнию на розовом платье и ворчала, глядя на свой раздувшийся живот.
Стилист вручила Клэр шелковую блузу цвета морской волны, куда более смелую, чем все, что Клэр выбрала бы сама. Затем она повернулась помочь Элли.
— Можем закрепить его на спине английской булавкой, — сказала она, оглядывая розовое платье. — Мы все время так делаем для тех, у кого более… естественные фигуры.
Клэр приподняла бровь, глядя на блузу в руке и сомневаясь, что может такое надеть. Но когда она натянула ее через голову и посмотрела на себя в зеркало в полный рост, то с трудом узнала, настолько стала лощеной и очаровательной: волосы больше не пушились во все стороны, глаза стали крупнее и ярче. Цвет блузы оттенял кожу, которая сияла оттенком слоновой кости. В этой блузе (именно блузе, а не в рубашке!) Клэр уже не выглядела прислугой у мамочек из прогулочной группы, а была их ровней. Суньте ей в руки младенца, и она без проблем сойдет за богатую мамочку. Странное ощущение, как будто она смотрится в зеркало, которое показывает возможную версию будущей Клэр.
— Отлично выглядишь! — сказала Гвен откуда-то сбоку. Гвен же все еще была в своей обычной одежде, а не в дизайнерских нарядах с вешалки, макияж и прическа тоже были обычными, может, не такими безупречными, как раньше, до того, как они попрощались с «СуперМамочкой».
— Спасибо, — поблагодарила Клэр. В памяти всплыло воспоминание, как Кристофер трется ногой о ее ногу под барной стойкой, и Клэр вспыхнула.
Уитни подошла к гардеробной, платье с высокой талией и цветочным принтом развевалось на ходу, следом за ней шли Амара, Мередит и Вики.
— О, как красиво, Клэр! — сказала Уитни, а затем повернулась к остальным, собравшись с силами так, будто намерена произнести речь, как Билл Пуллман в «Дне независимости». —