Лишь поздно вечером настойчиво трезвонящий телефон заставил ненадолго вынырнуть из марева, и кратко бросить:
— Всё в порядке, занята, перезвоню потом.
Мы пребывали в счастливом безумии до полудня следующего дня. Разум вернулся только когда солнце снова скрылось за гигантской луной. Но и потом мы долго лежали рядом на примятой траве, а Рысь искала что-то в голове оборотня. Нахлынул стыд. Ведь сейчас нами не просто завладел инстинкт размножения, но и произошло это прямо на глазах дочери.
— Прости, — похоже, Марк тоже начал приходить в себя. — Я не смог сдержаться.
— Всё в порядке. Я тоже не смогла, — грустно улыбнулась я.
Но всё равно неприятно вот так зависеть от реакций тела. Когда ничего не можешь им противопоставить. И можно ли после этого считать нас разумными существами? А потом я встряхнула головой, пытаясь отогнать дурные мысли. В конце концов, если смотреть честно, всё не так плохо. Я могла контролировать себя вплоть до тех пор, пока не спустилась вниз. Пусть с трудом, но могла. Более того, даже дочь отцепить удалось, хотя и через начинавшийся дурман. Ну допустим, видела она, как мы занимаемся сексом — так что теперь, всю жизнь об этом страдать? Вон, я тоже иногда случайно оказывалась не в том месте и не в то время, заставая других посвящённых в момент интимной близости. Да и дети не раз либо становились свидетелями, либо вообще прерывали уединившиеся парочки в самый интересный момент. И вообще, что естественно, то не безобразно.
— Мне понравилось.
— Это было здорово, — одновременно сказали мы и улыбнулись. На сей раз — искренне.
А потом я вдруг поняла, что упустила из виду, и от неожиданности даже приподнялась на локте. Оборотень не напал на девочку! Не проявил агрессию, хотя у него была такая возможность. Что бы это могло значить? Хотя есть у меня одно подозрение…
— Марк, а ты случайно не чувствуешь негативных эмоций к Рыси?
Оборотень задумался, будто бы прислушиваясь к ощущениям. Потом повернул голову, некоторое время разглядывал мою дочь и даже пару раз глубоко вдохнул её запах.
— Вроде нет, — неуверенно сказал он. — В прошлый раз какая-то дурацкая ревность к тебе проснулась, хотя до этого вообще вроде ровное отношение было, а сейчас всё в порядке.
Я счастливо рассмеялась и крепко обняла обоих.
— Думаю, теперь уже не проснётся, — поделилась догадкой с Марком. — Я сейчас подумала: а что, если в прошлый раз в тебе проснулся инстинкт детоубийства предназначенный просто для того, чтобы самка, то есть я, быстрее перешла в фазу готовности к спариванию? А сейчас от этого уже ничего не зависит, вот ты и не бесишься. Может, и Рысь именно поэтому тебя не испугалась — во время сплава она не пыталась к тебе приближаться.
Мы ещё некоторое время лежали, блаженно нежась под каплями тёплого ливня. Потом я слазила за фруктами, а Марк поймал пару рыбин и мы сытно перекусили.
— Слушай, а что ты вообще делаешь на этой стороне реки? — поинтересовалась я после обеда.
Но оборотень не успел ответить, потому что зазвонил телефон.
— Не тяни с возвращением в лагерь, — сказал Дет сразу после приветствия. — У меня плохие новости.
— Что случилось? — насторожилась я.
— Марк бродит где-то в лесу, ниже по течению от нашего лагеря. Поэтому быстрее возвращайся и внимательнее смотри за Рысью.
День 23–утро 24 февраля 2 года. Джунгли
— А вы откуда знаете? — удивилась я, покосившись на субъект разговора.
— Потом расскажу. До тебя вообще дозвониться почти невозможно, — укорил лидер. — Мы ещё вчера предупредить хотели, но ты трубку не брала, а единственный раз, когда всё-таки взяла — слушать не стала. Чем ты так сильно увлеклась?
Я посмотрела на экран телефона, со стыдом констатируя больше тридцати непринятых вызовов.
— Ладно, сейчас неважно, — продолжил Дет. — Главное, возвращайся побыстрее.
— Можно Марк со мной придёт?
Собеседник на некоторое время потерял дар речи, но потом всё-таки с трудом выдавил «конечно, если за дочь не боишься» и отключился. Убрав телефон, я вернулась к веселящемуся оборотню.
— Что смешного?
— Тебе сейчас звонили случайно не с целью предупредить, чтобы ты сюда не ходила?
— Как раз по этой причине и звонили, — кивнула я. — Ты в курсе?
Марк кивнул, вытирая слезы, выступившие от смеха.
— Я специально здесь остался, чтобы с Рысью ненароком не встретиться, — пояснил он. — Подумал, что тут достаточно далеко от вашего селения, а значит — безопасно.
Попытавшись осмыслить его слова, я поняла, что головоломка не складывается. Если бы оборотень жил здесь давно, то меня бы уже предупредили, а если появился только вчера, то откуда об этом могли узнать посвящённые? Потребовала ответа от Марка, но он отрицательно помотал головой:
— Пусть это будет приятным сюрпризом. Ты же всё равно собиралась возвращаться, там и узнаешь.
— Не надумал присоединиться к посвящённым? — поинтересовалась я по пути. — Тем более, что проблема с Рысью теперь разрешилась.
— Нет, — твёрдо ответил Марк. — Прости, но нет.
Я обиженно фыркнула. Хорошая у нас группа, чем ему не нравится?
— Что тебя не устраивает в Ордене?
— Ну, во-первых, то, чем вы занимаетесь, всё-таки не совсем моё. А во-вторых, я не могу бросить тех, кто на меня рассчитывает.
Оборотень рассказал, что не остался в одиночестве. За время после окончания сплава он успел подружиться и сработаться почти с двумя десятками человек.
— Организовал свою группу? — удивлённо спросила я.
Вроде бы никто из миссионеров, разносящих по лесу рецепт репеллента, не говорил ни о чём подобном.
— Нет, не группу. Лучше, — Марк мечтательно зажмурился и почесал оставшиеся от осеменителей чирьи на ноге.
Невольно я тоже почесалась. Нет, всё хорошо с естественным репеллентом, но мог бы мой организм и не убивать семена-паразиты. А то как появляется жёлтая луна на небосводе — так все ноги в болячках. Со временем воспаление стало меньше, но всё равно не прошло полностью.
— Я вообще не думал, что такое возможно, — продолжил оборотень. — Я сотрудничаю с истинно свободными. Настоящими удунами.
К моему удивлению, оказалось, что под истинно свободными Марк подразумевает вовсе не всех, кто смог нормально устроиться или не потерять собственного достоинства при жизни в тяжёлых условиях. По словам оборотня выходило, что часть из сохранивших независимость людей с готовностью снимается с обжитых мест, чтобы прийти на помощь другим при необходимости. В результате эти удуны не организовали племя, но и не сказать, чтобы остались обычными одиночками или семьями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});