Магистр сделал паузу и подождал, пока Ийок соизволит на него посмотреть.
— Мы должны беречь себя для Шайме.
Сколько раз он обсуждал этот вопрос с Ийоком и прочими? Все соглашались, что Псухе при всей ее силе все-таки ниже мистической магии. В открытом противостоянии с кишаурим Багряные Шпили победят — это даже не вопрос. Но скольким из них придется умереть? И какие силы останутся у Багряных Шпилей после победы над кишаурим? Победу, которая низведет их до статуса Малой школы, нельзя считать победой.
Они должны не просто победить кишаурим — они должны стереть их с лица земли. Но какой бы безумной ни была его жажда мести, Элеазар не собирался ради этого губить собственную школу.
— Мудрая линия поведения, великий магистр, — сказал Ийок. — Однако я опасаюсь, что в следующей стычке айнрити уже не проявят себя так хорошо.
— Почему?
— Кишаурим шли пешком, скрываясь от снабженных хорами лучников и арбалетчиков Саубона. Однако все равно странно, что они приблизились без кавалерийского эскорта…
— Они шли в открытую? Но я всегда считал, что их обычная тактика — бить из-за спин атакующей конницы…
— Именно так утверждают специалисты, работающие на императора.
— Самонадеянность, — сказал Элеазар. — Всякий раз, когда они схватывались с Нансурией, им приходилось иметь дело с Имперским Сайком. А тогда они знали, что мы в нескольких днях пути, около Южных Врат.
— Так, значит, они отбросили предосторожности, потому что сочли себя непобедимыми…
Ийок опустил взгляд, словно разглядывал сандалии и сбитые ногти больших пальцев, выглядывающие из-под подола его сияющего облачения.
— Возможно, — в конце концов произнес он. — Похоже, они намеревались устроить бойню, чтобы под следующей волной конницы строй айнрити рухнул. Возможно, они считали, что поступают предусмотрительно…
Они прошли мимо костров и вышитых круглых шатров своих соотечественников-айнонов и подобрались к границе погибшей Менгедды. Земля начала отлого подниматься. Из нее торчали широкие каменные фундаменты — останки древней стены. Не обращая внимания на опасность испачкать одежду, чародеи взобрались на вершину холма. Вокруг были развалины и изломанные стены, а на горизонте виднелся древний акрополь, увенчанный портиком с исполинскими колоннами.
«Что-то переломило хребет этому месту, — подумал Элеазар. — Что-то ломает хребет всем подобным местам…»
— Какие новости о Друзе Ахкеймионе? — спросил он. Отчего-то у магистра перехватило дыхание.
Шпион, подсевший на чанв, смотрел в ночь и погружался в свои грезы. Кто знает, что творится в его паучьей душе? В конце концов Ийок произнес:
— Боюсь, вы были правы насчет него…
— Боишься? — разозлился Элеазар. — Ты же сам допрашивал Скалатея! Ты знаешь, что произошло той ночью под императорским дворцом, лучше, чем кто-либо еще — кроме, разве что, непосредственных участников событий. Та мерзость узнала Ахкеймиона, следовательно, Ахкеймион каким-то образом связан с ней. Мерзость может быть только шпионом кишаурим, следовательно, Ахкеймион связан с кишаурим.
Ийок повернулся к магистру, с видом, кротким, как у овечки.
— Но насколько существенна связь между ними?
— Именно на этот вопрос мы и должны ответить.
— Верно. И как вы предлагаете искать ответ?
— То есть как? Отыскав колдуна. Допросив его.
Он что, не считает, что угроза, которую представляют собой эти оборотни, заслуживает применения столь чрезвычайных мер? Элеазар не мог даже представить себе опасности серьезнее!
— Так же, как Скалатея?
Элеазар подумал о неглубокой могиле, оставшейся в Ансерке, и его слегка передернуло.
— Так же, как Скалатея.
— Именно этого, — сказал Ийок, — я и боюсь. И внезапно Элеазар понял.
— Ты думаешь, что его бесполезно убеждать…
За прошедшие века Багряные Шпили похитили не одну Дюжину адептов Завета, в надежде вырвать у них тайны Гнозиса, чародейства Древнего Севера. Ни один не поддался. Ни один.
— Я думаю, что пытаться выведать у него что-либо бесполезно, — подтвердил его догадки Ийок. — Но я боюсь другого: что он даже под пытками будет твердить, будто мерзость, занявшую место Скеаоса, подослал Консульт, а не кишаурим…
— Но нам уже известно, — воскликнул Элеазар, — что этот человек говорит одно, а делает другое! Вспомни Гешрунни! Друз Ахкеймион срезал ему лицо… А потом, меньше чем через год, в императорской темнице его узнал безликий шпион. Это не может быть совпадением!
Элеазар взглянул на Ийока и сцепил дрожащие руки. Ему не нравилось, с каким видом Ийок его слушает — вылитая рептилия!
— Я знаю все ваши доводы, — сказал шпион.
Он снова повернулся и принялся разглядывать залитые лунным светом руины; лицо его было полупрозрачным и непроницаемым.
— Я просто боюсь, что за этим кроется что-то еще…
— Что-то еще есть всегда, Ийок. Иначе стали бы люди убивать людей?
После смерти дочери Эсменет много раз пыталась сделать что-то с пустотой внутри себя.
Она старалась прогнать ее, расспрашивая жрецов, с которыми спала, но все они повторяли одно и то же — что Бог обитает только в храмах, а она превратила свое тело в бордель. И после этого имели ее снова. Некоторое время она пыталась замазать пустоту, совокупляясь с мужчинами за что угодно — за медный грош, кусок хлеба, как-то раз даже за подгнившую луковицу Но мужчины никогда не могли заполнить ее — только пачкали.
Тогда Эсменет обратилась к таким же, как она сама, и принялась наблюдать за ними. Она изучала постоянно смеющихся проституток, которые умудрялись ликовать, не выбираясь из сточной канавы, и щебечущих девушек-рабынь, сгибающихся под тяжестью кувшинов с водой, но при этом успевающих улыбаться и постреливать глазами по сторонам. Она изучала их, словно диковинный танец. И на некоторое время обрела спокойствие, как будто заученные жесты могли заставить биться затихающее сердце.
На некоторое время она забыла о боли.
Эсменет никогда не верила в любовь. Если радость действия не в силах развеять отчаяние, тогда, возможно, радость в отчаянии.
Теперь же они целых пять дней вместе жили в холмах, окаймляющих Равнину Битвы. Ахкеймион отыскал небольшой ручей, и они пошли вверх по его течению. Поднимаясь по каменистому склону, они наткнулись на рощицу желтых горных сосен, чьи массивные кроны покачивались на ветру, медленно описывая круги, и нашли среди деревьев прозрачное зеленое озерцо. Они расположились неподалеку от него, хотя, чтобы обеспечить пропитанием Рассвета, мула Ахкеймиона, им приходилось каждый день не меньше часа бродить по холмам, собирая корм для животного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});