Читать интересную книгу Собрание сочинений: В 10 т. Т. 5: Секта - Еремей Парнов

— Что эт-то т-такое? — стуча зубами, еле выдавил из себя президент, терзаемый болью рвущихся в мозгу сосудов. — Я вас спрашиваю, Антон Валерьянович?

— Где, Иван Николаевич? — дернув румяными щечками, Галабуха опустил очки на кончик носа. Его налитые губы, окаймленные подковой усов и курчавой бородкой, сегодня более, чем вчера, напоминали анальное отверстие. — Где?

— В польте! — заорал Кидин, содрогнувшись от бешенства. — Как прикажете понимать? — он тыкал трясущимся пальцем в девственные, первозданной чистоты пробелы, где полагалось стоять печатям и подписям партнера. Но не было ни подписей, ни печатей. Параграфы, в которых излагались обязательства другой стороны, тоже оказались вне машинописного оформления.

И вновь повторялась мудрая сказка о голом короле и хитроумных портняжках. Там, где Иван Николаевич не видел не то, что буковки, но даже ничтожной запятой, Антон Валерьянович свободно различал строчки текста. Уверенно называл реквизиты, сроки поставок и перечислений, штрафные санкции.

— Но где? Где? — кричал Кидин, чувствуя близость умопомешательства. — Где ты все это увидел, мать твою пере-так!

— Да вот же, Иван Николаевич! — теперь трясся уже и Галабуха, с которого мигом слетел апоплексический румянец. — Оформлено по всем правилам.

— Оформлено, говоришь?

— Оформлено.

— И печать, скажешь, есть?

— И печать, Иван Николаевич, — главбух разъял кольца и вынул контракт, перевернув его вверх последней страницей. — Извольте!

Кидин уткнулся налитыми кровью очами, раскачиваясь, как дервиш на молитве.

Хоть убей, не было ни подписи, ни печати! То есть слева явственно различался синий круг с логотипом «Регента» — РУБ, прямой злобный росчерк Лобастова и заковыристая закорючка Галабухи, но справа!.. Справа не было ровным счетом ничего.

— Вы хотите свести меня с ума? Теперь я все понимаю. Нет, господа, ничего не получится! Я вас в бараний рог скручу!.. Я верил, верил всему. Меня заставили поверить, что Мухарчик, мудак, пал жертвой надувательства! Что его провели на трюке с исчезающими чернилами. Какой вздор: исчезающие чернила… Ну ладно, ладно, черт с ними, пусть исчезающие, пусть исчезла даже печать и визы, но остальное, остальное? Или в наших принтерах тоже исчезающая краска? Тоже?..

Насмерть перепуганный бухгалтер, не проронив более ни слова, поник с опущенной головой в кресле. Он не мог понять, что творится, его бил озноб, ему было жутко до рвоты.

— Хорошо же, — Кидин издевательски и зловеще вместе с тем улыбнулся. Развернувшись в кресле, отомкнул сейф и, вынув пистолет, наставил на окаменевшего Галабуху. — Если ты, сволочь, не скажешь сей же секунд, что происходит, я размажу тебя по стенке. Поэл?

Не отрывая разбухших, как после атропина, зрачков от дула, сквозившего чернотой угольных мешков бесконечного космоса, бухгалтер медленно и тяжело сполз на пол. Неизвестно, чем все могло бы кончиться, если бы в комнату не заглянул Смирнов. Молниеносно оценив ситуацию, он в два прыжка оказался возле Ивана Николаевича и выбил зажатую в сведенных судорогой пальцах «беретту».

— Ты сдурел?!

Иван Николаевич осел, как продырявленная камера, и схватился за сердце.

— На-ка, попей, — Смирнов наполнил стакан из сифона. Не без труда ему удалось разжать плотно стиснутые зубы, отлитые из сверхпрочной керамики Залманом Львовичем, лучшим протезистом Москвы. — Что происходит?

Кое-как приведя Кидина в чувство, он занялся лежащим на полу Галабухой. Стащил с него пиджак, расстегнул сорочку, спустил брюки на самый низ живота: нигде ни царапины. Значит, выстрела не было. Да и пороховым дымом не пахло. Уж он бы учуял.

Главбух лежал с закрытыми глазами и тихо поскуливал. Валентин Петрович подтащил его к тумбе стола, приподнял и прислонил голову. Осторожно похлопав по щекам, начинавшим розоветь понемногу, поднес стакан. Челюсти у Антона Валерьяновича были свои, природные, но тоже постукивали о край стекла.

«Уж не побывал ли здесь невидимка?» — подумал Смирнов, осведомленный о приключении в Скатертном со слов подполковника Корнилова. Позвав Оксану, он уложил с ее помощью Галабуху на диван и велел вызвать скорую.

Пока секретарша кудахтала, суетясь вокруг Кидина, Валентин Петрович поднял пистолет, вытащил обойму и вылущил из нее патроны. Недолго думая, сунул их в карман, затем обтер «баретту» концом портьеры и зашвырнул ее в железное нутро сейфа.

Понять, что случилось, оказалось выше его разумения.

— Сюда кто-нибудь заходил?

— Никто не заходил, — мотнула головкой Оксана, прихорашиваясь перед пудреницей. — Как засели с самого утра…

— И ты ничего не слышала?

— Ничего, — секретарша облизнула свежеподкрашенные губы.

Крики и ругань Кидина все же достигли ее уха, несмотря на двойную дверь. Но сказать такое перед лицом самого Ивана Николаевича никак не входило в ее намерения. Манипуляции с пистолетом, проделанные начальником охраны, наводили на грустные размышления. Между шефом и главбухом определенно пробежала черная кошка, и это, конечно же, прямо связано с пошатнувшимся положением банка.

Приехал врач из Центральной клинической. Осмотрев поочередно обоих, не нашел оснований для беспокойства.

— Перенервничали небось? — спросил, измерив давление. — Или перегрузились?.. В вашем возрасте такого уже нельзя себе позволять. Ну-ка, на язычок! — он ловко сунул крохотную таблетку Кидину в рот.

— Что это? — скривился Иван Николаевич. — Горечь такая!

— Ничего, ничего, вам же на пользу. Сустак пролонгированного действия. Мгновенно расширяет сосуды.

Состояние Галабухи, видимо, показалось врачу более серьезным. Он вколол ему какую-то гадость под ягодицу и посоветовал поскорее отправить домой.

— Пусть отлежится пару денечков, как бы чего не вышло.

Валентин Петрович нашел в ящике чистый конверт, положил туда две пятидесятитысячные купюры и, как бы незаметно для врача, опустил в карман белого халата.

— Спасибо, доктор, — он проводил его в приемную. — Наши и вправду малость перетрудились. Сами понимаете, какое положение на финансовом рынке. Доллар как будто падает, рубль как будто поднимается…

— И это самое худшее, потому что на самом деле растут только цены… Всегда к вашим услугам, — сухо кивнул врач.

Валентин понял, что дал слишком мало.

— Не побрезгуете? — в руках Смирнова промелькнул и исчез, присоединясь к конверту, образчик той самой падающей валюты, о которой он так некстати упомянул.

Возвратившись в кабинет, вызвал машину и приказал отвезти Галабуху на квартиру.

— Теперь хоть скажешь, что приключилось? — спросил Кидина, оставшись с ним с глазу на глаз.

Иван Николаевич долго молчал, собираясь с мыслями, потом разложил фальшивые контракты по числам.

— Смотри сам. Историю с Мухарчиком помнишь?

— Ну.

— Что ты тут видишь?

— А что я должен видеть?

— Разуй глаза, Петрович! — вскипел Кидин. — Где подписи, где печати?.. Ты сюда, сюда гляди, вправо! Тоже скажешь, что видишь? А параграфы? Ты параграфы посмотри…

— Ничего. — недоуменно пожал плечами Смирнов. — Как есть, ничего!

— То-то и оно.

Чтобы до конца понять всю тяжесть положения, в котором нежданно-негаданно очутился президент, Валентин Петрович задал несколько уточняющих вопросов. В первую очередь его интересовали клиенты: кто такие, кого представляют, чьими руками готовились документы, сопутствующие договорам?

Ответы приходилось вытаскивать чуть ли не клещами.

Кидин то мялся, то начинал раздраженно орать или метаться по кабинету, хватаясь за грудь.

— Успокойся, Николаич, я же тебе желаю только добра.

— Добра! Все вы такие… Мухарчика не забыл?

— Ну!

— Я же просил тебя разобраться. Ты хоть что-нибудь сделал? Чем ты занимался, пока меня не было? Ты мог вплотную заняться этой аферой. Может быть, тогда нам не пришлось бы теперь рвать на себе волосы!

— Что я мог, чего не мог, не тебе судить, Иван Николаевич! — в свою очередь повысил голос Смирнов. — Ты оставил картотеку, как мы договаривались? Кого мне было искать? Ветра в поле?

Кидин молчал, набычившись.

— Теперь гляди сюда, — Валентин Петрович сверил даты. — Договора заключены до того, как случилось с Мухарчиком. Значит, не Мухарчик виноват и не я, что тебе приходится рвать волосы, — он с трудом заставил себя не сказать, где именно. — Не там врагов ищешь. Мухарчика едва до инфаркта не довел, теперь Антон Валерьяныч под руку подвернулся?.. Охолони, а то скоро один останешься.

— Ты угрожаешь? Мне?

— Не угрожаю, Петрович, не в моих это правилах, но предупреждаю, охолони. Вокруг тебя много разной дряни вьется.

— Кого ты имеешь в виду? Конкретно.

— Сперва скажи мне, с кем договора? — Смирнов собрал все в стопку и принялся неторопливо листать. — Осмий… Кажется, платиновой группы металл?.. А это уже интересно: изотопы! У нас хоть лицензия есть?.. Астатин, иттрий… Кому это надо? А уж лантаноидов! Церий, диспрозий, иттербий — сплошная экзотика. Хотел бы я знать, для чего это понадобилось. Ума не приложу.