— Мы сделаем по желанию нашего брата, — отвечал Трантоиль Ланек, делая знак Курумиле, чтоб тот подошел к ним.
Три индейца уселись с обычными церемониями. Они молча курили, украдкой поглядывая друг на друга и стараясь отгадать мысли другого. Наконец после довольно долгого молчания Антинагуэль заговорил.
— Вот, — сказал он, — квипос, который привез мне сегодня в седьмом часу утра посланец, прибывший из Паки-Пулли, мне, Антинагуэлю, сыну Черного Шакала, могущественнейшему апоульмену пуэльхов.
Он вынул из-под пончо небольшой кусок дерева, нечто вроде палочки, длиною около двух дюймов. В выдолбленном желобке лежал человеческий палец. Палочка была обвита нитью. На конце висела шерстяная бахрома из синих, красных, черных и белых нитей.
— Пусть мой брат посмотрит, — продолжал Антинагуэль, — на черной нити завязаны четыре узла, в знак того, что посланный выехал из Паки-Пулли на четвертый день после новолуния. На белой — десять узлов, говорящих о том, что через десять дней после новолуния, а теперь уже через три дня, четыре утал-мапуса возьмутся за оружие — так решено на народном собрании, созванном тремя токи. На красной — один узел, который я завязал в знак того, что со всеми своими мозотонами присоединяюсь к ним. Последуют ли этому примеру мои братья?
— Мой брат позабыл сказать только об одном, по моему мнению, важном обстоятельстве.
— О каком? Пусть мой брат объяснит.
— Против кого начинается война?
Антинагуэль взглянул на белых, которые с беспокойством следили за этой сценой, но не могли понять, что она означает.
— Против бледнолицых, — отвечал Антинагуэль, — против этих проклятых чиаплосов.
Трантоиль Ланек выпрямился и, смотря прямо в лицо своему собеседнику, сказал:
— Хорошо. Мой брат могущественный предводитель, пусть он передаст мне квипос.
Антинагуэль передал. Пуэльх взял квипос, поглядел на него и связал узлом красную нить с синей и потом передал его Курумиле, который сделал то же. Антинагуэль глядел на это холодно и спокойно.
— Итак, — сказал он, — мои братья отказываются помогать предводителям?
— Предводители четырех утал-мапусов могут легко обойтись без нашей помощи, — ответил Трантоиль Ланек. — Мой брат очень хорошо знает почему: война окончилась и квипос поддельный.
Токи с гневом вскочил на ноги. Трантоиль Ланек продолжал насмешливым тоном:
— Зачем, вместо того чтоб показывать нам поддельный квипос, Антинагуэль не сказал нам прямо, что пришел отыскивать своих беглых пленников? Мы бы ответили ему, что пленники теперь находятся под нашим покровительством. Мы их не выдадим, и ему не удастся лживыми словами отнять их у нас.
— Хорошо же, — начал закипать гневом Антинагуэль. — И это ответ моих братьев?
— Да, и пусть мой брат знает, что нас не так легко обмануть.
— Вы собаки и старые бабы! — закричал токи. — Я отниму у вас моих пленников, а ваши трупы брошу на съедение стервятникам!
Ульмены презрительно улыбнулись и важно поклонились токи. Тот не отвечал на эту насмешливую вежливость, повернулся спиною и так же спокойно пошел назад, как и пришел. Трантоиль Ланек немедленно бросился по его следам.
Вот что случилось в стане Антинагуэля. Проснувшись, он увидел, что пленники исчезли, и понял, что они бежали с Трантоиль Ланеком. Несмотря на все предосторожности ульмена, токи удалось обнаружить след. Зная, куда направились беглецы, он бросился по другой дороге и таким образом опередил их. Увидав, как они спускаются с горы, Антинагуэль решил отправиться в их стан, чтобы узнать, много ли их и не ожидает ли их кто в лесу. Он знал, что если придет гостем, то его жизни не грозит никакая опасность.
Трантоиль Ланек вернулся через час. Его товарищи весьма обрадовались, увидев его.
— Пусть мои братья послушают, — сказал он.
— Слушаем, — ответил Валентин.
— Антинагуэль остановился недалеко отсюда. Он знает теперь, что нас немного, за этим он и приходил сюда. Он нападет на нас. Что скажут мои братья?
— Почему вы не убили изменника? — спросил Луи. Ульмен покачал головой.
— Нет, — ответил он, — этого нельзя было сделать. Индейский закон не велит. Он пришел к нам, как гость, а гость лицо священное.
— Что сделано, не вернуть, — сказал Валентин. — Теперь нам необходимо выбраться из ужасного положения, в которое мы попали.
— Мы на чилийской земле, и я очень плохо знаю эту местность, — пожал плечами Трантоиль Ланек.
— О, Боже! — вскричал Валентин. — Дон Тадео, что вы скажете?
— Во что бы то ни стало, я спасу свою дочь.
— Да, но средства? Не знаете ли вы, где бы мы могли укрыться?
Дон Тадео подумал, огляделся вокруг.
— Кажется, мы еще не совсем погибли. Бог даст, спасемся. Не дальше как в двадцати верстах отсюда одна из моих гасиенд.
— Вы уверены в этом?
— Еще бы! Совсем недалеко де-ла-Палома.
— И вы думаете, там мы будем в безопасности…
— Там у меня пятьсот пеонов, и с ними я отобьюсь от целого войска.
— Ради Бога, дон Тадео, — воскликнул Луи, — пишите скорее записку управляющему, чтоб он поспешил к вам на помощь!
Дон Тадео тотчас написал несколько слов на клочке бумаги, который граф вырвал из своей записной книжки.
— Я отвезу эту записку, — сказал граф, — скажите только, в какую сторону ехать.
— Я знаю дорогу, — неожиданно вмешался Курумила.
— Вы, предводитель?
— Да, через два часа, никак не больше, мы будем там.
— Так поспешим!
Оба вскочили на коней и скоро исчезли из виду. Оставшиеся проводили их глазами. Валентин обратился к Трантоиль Ланеку:
— Ну, пора и нам!
Через десять минут все выехали из лесу и поскакали по дороге, по которой впереди неслись Луи и Курумила.
Отчего же не отправились все вместе? По очень простой причине: лошади были истомлены дорогой и ураганом. Только две оказались посвежее, и на них граф с Курумилой поскакали за помощью. Остальные поехали единственно потому, что в лесу невозможно было защищаться. Лошадь дона Тадео уже два раза споткнулась.
— Лошади скоро падут, — заметил дон Тадео.
— Да, лошади устали и долго не выдержат, — подтвердил Валентин. — Но все равно, будем скакать, пока есть еще возможность. Все-таки мы удаляемся от врагов и приближаемся к друзьям. Даст Бог, Луи вовремя воротится с подмогой. Однако предводитель подает мне знак, словно хочет что-то сказать.
Валентин подъехал к предводителю.
— Что случилось? — спросил он его.
— Как думает мой брат, долго мы проскачем таким образом? — спросил индеец.
— Мы сейчас только говорили об этом с доном Тадео.