Читать интересную книгу Почему РФ - не Россия - Сергей Волков

действительных перемен, которые по большому счету могли быть направлены только в

одну сторону — в сторону изживания коммунистической идеологии. Поэтому режим, с

одной стороны, стремился законсервировать советскую государственно-политическую

традицию, а с другой — создать впечатление, что эта традиция уже была

ликвидирована в августе 1991 г., и, следовательно, никакой другой

«контрреволюции» больше не требуется, и даже помышлять об этом не должно (тогда

как для возвращения страны на путь её естественного развития совершенно была

вполне ясна как раз необходимость осуществления подлинной контрреволюции, и

прежде всего — установления однозначной оценки большевистского переворота как

величайшей катастрофы в истории страны, а советского режима — как незаконного и

преступного по своей сути на всех этапах его существования). Таким образом

национал-большевизм в 90-х годах находил выражение в идеологии не только

коммунистов, но и формально противостоящего им режима, который, с одной стороны,

объективно оставался советским, а с другой — испытывал потребность опереться на

российскую традицию. Власти явно проигрывали в этом своему сопернику —

национал-большевистской оппозиции, но обе стороны в равной мере постулировали

тезис о «единстве нашего исторического наследия», то есть о советском режиме,

как законном наследнике и продолжателе исторической России (именно этот взгляд

был в свое время зафиксирован в пресловутом «Договоре о гражданском согласии»).

В этом смысле чрезвычайно показательно, что памятники коммунистического

правления рассматривались не как заурядное пропагандистское наследие прежнего

режима, от которого было просто недосуг избавиться, а совершенно официально

почитались как национальные реликвии, и что эти изваяния (которых особенно много

появилось во второй половине 60-х годов — к круглым юбилеям Ленина и

октябрьского переворота) имеют такой же статус («памятники культуры»), как

кремлевские соборы или Пушкинский заповедник. К этой же категории относятся

многие сотни «памятных мест», связанных с пребыванием (хотя бы и самым

кратковременным) всевозможных «борцов с царизмом» и «участников установления

советской власти» (и даже их родственников). Причем среди советских «реликвий»,

занесенных в охранные списки, попадаются совсем уж странные — даже не здания, а

именно «места», например, такие «памятники»: «Место усадьбы, где жила и умерла

Ульянова М.А.», «Место дачи Бонч-Бруевича В.Д., где в июне 1917 г. отдыхал Ленин

В.И.», «Место дома, где в 1887 г. жила Крупская Н.К.», «Место дома, где в апреле

1919 г. жил Чапаев В.И.», «Место гибели пионера Павлика Морозова», «Стела —

памятный знак о пребывании здесь на отдыхе 15–16 мая 1920 г. Ленина В.И.» и т.д.

Еще больше, конечно, зданий, разумеется, и всех тех мест, где хоть раз ступала

нога Ленина.

Для уяснения культурно-идеологической политики властей этого времени весьма

любопытен президентский указ от 5 мая 1997 г. «Об уточнении состава объектов

исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения»,

причиной появления которого стала нехватка средств, вследствие чего бюджет

пришлось избавлять от расходов на содержание значительной части памятников

истории и культуры. Приложения к указу представляли списки этих памятников,

причем, если одни полностью утрачивали статус охраняемых объектов и могли быть

при желании уничтожены (список №1), то другие требовалось сохранять за счет

средств местных бюджетов (список №2). Указом было исключено из федеральных

списков в общей сложности 1 160 объектов. В том числе 362 археологических —

городища, селища, могильники, курганы, стоянки, поселения, мегалитические

постройки и др. (учитывая, что большинство из них представляют собой целые

комплексы, общее их число превышает 2 100), 284 памятника гражданской

архитектуры от средневековья до XIX в. — крепости, жилые и административные

здания, усадьбы и др. (всего 481 сооружение), 57 церквей и монастырских

комплексов (всего 69 построек) и 456 памятников советско-коммунистического

характера (в т.ч. 196 зданий, связанных с революционной деятельностью). При этом

из них предназначено к сохранению в качестве «памятников истории и культуры»:

археологических — 1 (0,3%), церквей — 18 (31,6%), памятников гражданской

архитектуры — 223 (78,5%), советско-коммунистических памятников — 396 (86,8%),

причем среди последних особо трогательная забота проявлена именно к изваяниям

коммунистических вождей и памятникам советской эпохи, которых сохраняется 237 из

260 (91,2%) — это наивысшая доля среди всех групп (зданий дореволюционной

постройки, связанных с памятью о революционерах, сохранено 159 (81,1%). Таким

образом, если в общем числе упомянутых в указе памятников

советско-коммунистические составляли 39,3%, то среди сохраняемых — более

половины — 62,1%. Характерно, что в числе полностью лишаемых охраняемого статуса

встречались церкви и гражданские сооружения даже первой половины XVII в., тогда

как охране подлежали все советские изваяния тридцатилетней давности (те 2–3,

которые попали в список №1 — это уже не существующие, уничтоженные населением в

1991–92 гг.). Собственно, сохранялось практически все советское наследие, так

как почти все из немногочисленных памятников революционного и советского

характера, попавшие в список №1, это либо уже поврежденные «явочным порядком»

мешавшие при строительстве объекты, либо чисто символические «места», о которых

упоминалось выше. Список намеченных к дальнейшему сохранению «памятников

культуры» выглядел весьма впечатляющим. «Дом, где в 1920 г. происходило

совещание большевиков Кавказа», «Школа, где учился герой гражданской войны

Чапаев В.И.», «Дом, где в 1917 г. жил в ссылке Сталин И.В.», «Дом, в который в

1897–1898 гг. на адрес С.М. Фридман приходили посылки для Ленина В.И.», «Дом,

где в 1900 г. останавливались Ленин В.И. и Крупская Н.К.», «Дом, где в 1910 г.

проходила конференция Иваново-Вознесенского союза РСДРП», «Фабрика табачная, где

в 1898 г. работал революционер Дзержинский Ф.Э.», «Дом, где в 1899 г. жил

революционер Бауман Н.Э.», «Дом, где в июне 1900 г. состоялось собрание

социал-демократов при участии Ленина В.И.» (таких четыре в одном Нижнем

Новгороде), «Дом, где 2 февраля 1905 г. были арестованы

революционеры-подпольщики», и т.д. и т.п. Ну и конечно, бесконечные «Памятник

Ленину В.И.» — Майкоп, Уфа, Нальчик, Сыктывкар, Саранск, Рузаевка, — полный

список областных и районных центров и даже более мелких населенных пунктов.

Кстати, в списке сохраняемых значился и... памятник Дзержинскому, с такой помпой

скинутый с пьедестала в августе 1991 г. Снесенные тогда памятники Дзержинскому,

Свердлову, Калинину, Ленину (в Кремле) были просто перемещены в парк на Крымском

валу, позади «Президент-отеля» и охранялись как культурное наследие в ожидании

восстановления на прежних местах. В немногих местах, где сгоряча памятники

сняли, наметилась тенденция к их возвращению (например, в Рязани бронзовый

Ленин, отлежавшись на задворках несколько лет, занял свое прежнее место, во

Владивостоке было принято решение восстановить памятник Дзержинскому), привычны

стали газетные заметки такого рода: «В уральском городе Ирбит торжественно

открыт памятник Ленину. Шесть лет назад он был снят с пьедестала. Энтузиасты

отреставрировали его и водрузили на прежнее место, снабдив новой ленинской

цитатой: «Классовая борьба продолжается, и наша задача — подчинить все интересы

этой борьбе». Если ряд второстепенных памятников, статус которых из-за нехватки

средств был несколько понижен, то все главные «реликвии» советского режима — и

наиболее известные скульптуры «вождей», и «ленинские мемориальные места» в

Смольном, Шушенском, Горках и др., и масса монументов «героям революции и

гражданской войны» остались «памятниками истории и культуры общероссийского

значения».

Крупнейшие регионы так и остались Ленинградской, Свердловской (тут не повлияло

даже переименование городов; военный округ тоже, естественно, остался

Ленинградским), Ульяновской, Кировской областями. Имена врагов и разрушителей

исторической России на её бывшей территории продолжали носить более 100 только

относительно крупных населенных пунктов (городов и поселков городского типа), не

считая многочисленных сел и деревень. Среди них есть, конечно, города Маркс и

Энгельс, 13 в разных вариациях связано с именем Ульянова-Ленина, 10 — Кирова, 5