спутанных волос оракула раздался кашляющий смех. И вот после этого она наконец повернулась к нему. Вместе с креслом-качалкой…
Мельгорион вздрогнул, вперив взгляд в полностью сгнившую плоть. Перед ним сидел практически живой мертвец, на одной стороне лица которого плоти вовсе не осталось. Там блестел слизью оголенный череп. На второй же половине с помощью магии еще держалась обвисшая, рваная кожа, которую женщина старательно смазывала мазями и сдабривала магией, всеми силами пытаясь добиться того, чтобы она сохранилась подольше. Для чего ей было это нужно, Мельгорион не понимал. Остатки плоти не делали ее более человечной.
– Она здорова, уж ты не сомневайся. И обдурила тебя, старый дракон…
– Это еще почему? – нахмурился Мельгорион, не привыкший к подобному обращению, но вынужденный терпеть.
– Эта девочка раскусила твои намерения, иначе не стала бы рисковать жизнью, – покачала полулысой головой оракул. Половину ее лица тронула кривая улыбка, старая сморщенная плоть натянулась.
Мельгорион вдруг понял, что если женщина лишится и этой части ее человечности, то понять, улыбается она или нет, станет уже невозможно. Теперь ему стало чуть яснее, для чего она пытается сохранить гниющий участок мяса на своем черепе. Впрочем, жалости к оракулу он не испытывал. Такого чудовищно злого и жестокого существа он еще не встречал. Пожалуй, в бесчувственности она сильно обогнала его самого – дракона, уставшего от многих сотен лет клонящейся к закату жизни.
Впрочем… несмотря на всю свою усталость умирать главный старейшина не собирался.
– Как она могла это сделать? – жестко спросил он, прищурившись. – Она простой человек. Я читал ее мысли. В ней нет ничего: ни малейших знаний о магии, ни умения чувствовать тиарэ. Она как зеленое растение, которое никогда в жизни не видело садовника.
– Нет, – покачала головой женщина, и липкие черные волосы дернулись в такт этому движению. Такие же черные глаза, к тому же лишенные белков, задумчиво опустились, пристально разглядывая кисти рук, спрятанные под пледом.
Мельгорион знал, что вот на этих кистях уже полностью не осталось плоти. Руки слишком часто подвергаются механическому воздействию от окружающей среды. А в случае с гниющей плотью оракула каждое прикосновение к чему-либо означало очередное сдирание мяса с костей. Впрочем, так происходило много лет назад. Сейчас-то сдирать было уже нечего.
– Я вижу, что над этой аарой и впрямь переплетаются нити судьбы, словно кто-то распутал клубок… – скрипуче бубнила женщина. – Может, она и полная дура и вообще ничего из себя не представляет, но для Новой Райялари она чем-то важна. Я помогу узнать чем.
– Ты говоришь загадками, лаисса, – раздраженно махнул рукой Мельгорион. – И это ничего не дает мне. Ты сказала, что разберешься, если я приведу ее. А теперь оказывается, что привести ее было невозможно и ты была в курсе!
Он старался сдерживать гнев, но получалось не слишком хорошо.
К сожалению, из-за того, что он поставил все свои фишки на оракула, его партия была проиграна. Главная аара видела, как он увел за собой Селину, а значит, принцу будет доложено. И придется сильно постараться, чтобы объяснить, как это все вышло. Когда Селина не вернется в атрис… начнутся большие проблемы, которые Мельгорион пока не представлял, как решить.
– Не стоит сваливать на меня свою тупость, старик, – махнула рукой оракул, и из-под пледа показалась черная перчатка из… драконьей кожи.
Мельгорион вздрогнул и покрылся холодными мурашками, смешанными с краснотой вспыхнувшей ярости. Он бы с удовольствием придушил тварь собственными руками, вот только это было невозможно. Мало того, что женщина была ему нужна, так и убить ее, судя по всему, нереально. Смерть давно отказалась принимать такое чудовище, как она. Старейшина даже подозревал, что эта женщина была старее его самого. А ведь оракул оставалась человеком, вопреки всеобщему заблуждению о ее вампирской сущности. Конечно, она жила среди вампиров уже множество веков – какой еще вывод можно из этого сделать?..
– Пусть твоя аара – человек, – продолжала полумертвая тварь, – но действительно непростой, раз сумела тебя раскусить. Я обещала тебе помочь в твоей дурацкой затее и не отказываюсь, даже если ты хочешь подсунуть мне очередную хитрую гусыню, охмурившую Айдениона Огненнокрылого, а вовсе не путешественницу из другого мира, как ты думаешь. Но чтобы понять это, ты должен привести ее! Иди и найди ее на озере. Возможно, она еще не успела сбежать далеко…
Оракул сипло втянула воздух сквозь гнилые зубы и добавила:
– А теперь дай мне то, что я у тебя просила.
Она протянула тонкую кисть, обтянутую драконьей кожей, к Мельгориону и пошевелила пальцами.
Старейшина стиснул зубы. Жесткий профиль его лица, лишенный морщин, исказился от бешенства. Серые глаза потеряли синеватый оттенок, обретя черный.
– Ты еще не отработала награду, – процедил он.
Но женщина раздраженно шевельнула пальцами.
– Ты пришел ко мне и должен заплатить, – скрипуче проговорила она. – Или я заберу свою плату сама.
Ее деревянное кресло зловеще качнулось и скрипнуло.
Мельгорион окинул презрительным взглядом ее тщедушное, скрюченное под пледом тело и, вынув из глубокого кармана плаща крупную бутылку с кровью, медленно отдал.
– Хороший старик, – безо всякого пиетета проговорила оракул и, тут же откупорив пробку, приложила бутыль ко рту. Раздался булькающий звук, и его собственная кровь полилась в горло мерзкой нежити.
Цена за работу оракула была высока. Это не маленький флакончик с драконьей кровью, который стоил на черном рынке Новой Райялари бешеную сумму денег. Нет. Это был полноценный литр крови сильного дракона, приближающегося к пятому уровню. Такого, как Мельгорион.
Сам же старейшина теперь будет восстанавливаться после подобного донорства не меньше месяца. Хвала Яросветной – регенерация у представителей Крылатого племени была очень сильной. И все же оставалось надеяться, что за этот срок вступать с кем-либо в магическую дуэль Мельгориону не придется. Иначе его ждет гарантированный проигрыш: магия драконов течет в венах, и убить старейшину, лишенного львиной доли силы, теперь тысячекратно проще.
– Свободен, – отрыгнув, проговорила женщина, всего лишь через пару секунд отставив пустую бутылку в сторону.
Мельгорион заметил, что мерзкое лицо оракула стало выглядеть чуть лучше. Нет, кожа на нем не наросла, но та, что еще оставалась, подтянулась и посвежела. На второй же половине образовалась на диво натуральная иллюзия, и теперь женщина казалась почти нормальной. Молодая, не более тридцати лет – видимо, это был тот возраст, когда на нее наложили проклятие нежити. Однако тело оставалось скрюченным и замотанным в плед, под которым чувствовалась жуткая немощь. Иллюзия не могла скрыть всего.
Уже разворачиваясь к окну, чтобы вылететь прочь, Мельгорион не смог отказать себе в удовольствии и бросил через плечо:
– Эту