Этот способ разрядки – через отождествление – известен людям с незапамятных времен. Вспомните кровавые бои гладиаторов у римлян или эмоционально невероятно насыщенные театральные представления у древних греков, вызывающие эффект катарсиса – эмоциональной разрядки и приходящего за ней умиротворения. Термином «катарсис» мы, кстати, обязаны Аристотелю, считавшему, что трагедия, вызывая сострадание и страх, заставляет зрителя сопереживать, тем самым очищая его душу, а механизмом катарсиса объясняется во многом «волшебная сила искусства».
Но множество людей живет в постоянном напряжении мышц, ставшем настолько привычным, что уже не замечается ими. Нарушая кровообращение, этот мышечный панцирь приводит к повышенной утомляемости, болям в мышцах и суставах, которые человек уже не может игнорировать. Ухудшается сон. Растет тревожность. Возникает депрессия. Прием транквилизаторов или релаксантов не решает проблемы. Потому что нужно не просто расслабить мышцы, а выразить эмоцию, которая в них «застряла» и держит их в напряжении.
В наше время, особенно в большом городе, стойкое мышечное напряжение – проблема практически всех людей. Мы называем агрессивной, как сейчас принято говорить, нашу среду потому, что воспринимаем ее как угрозу разрушения себя. Все, даже самые мелкие, не отмечаемые сознанием ситуации представляются нам угрожающими нашей безопасности. Мы входим в вагон метро, и каждый наш попутчик – соперник. За возможность сесть, а иногда и просто за место в вагоне. Эти медленно выходят – не успею войти, эти заслоняют выход – не успею выйти. Останавливаемся на светофоре – не важно, мы за рулем или мы пешеходы – и напрягаемся: когда же загорится зеленый, я ведь опаздываю. Стоим в очереди в кассу, а кто-то норовит пристроиться впереди, и тут же совершенно неконтролируемо внутри возникает знакомое: «Мужчина, вас тут не стояло!» Со всеми сопутствующими ощущениями и мышечным напряжением. Мы можем говорить себе, что не стоит из-за такого пустяка ссориться с человеком, но все же злимся и напрягаемся. И так бесконечно.
Проблема мышечного напряжения и вытекающих из этого проблем стала в последнее время столь очевидной, что удельный вес телесно-ориентированных практик на рынке психотерапевтических услуг существенно увеличился, вытесняя собой психотерапию, ориентированную на «рацио». Работать с собственным телом, слушать и слышать его – сегодня такая же необходимость, как принимать душ или чистить зубы.
Но вернемся к эмоциям, хранящимся в нашем теле годами. И вот история на эту тему моей пациентки.
Ирина, назовем ее так, изменила мужу. Нечаянно, заигравшись. Это второй ее брак. Удачный. Они с мужем любят друг друга и просто светятся счастьем. Но вот решили они разнообразить свою сексуальную жизнь, сделать ее еще лучше. Как? А фантазиями. Например, на тему измены Ирины, о которой она потом рассказывает мужу, а его это как-то вдохновляет. И не то чтобы совсем измены, а так… некоторого флирта и маленьких шалостей, не представляющих угрозы браку. И вроде бы всё продумали – случиться это должно в командировке, в другой стране, пересечений по жизни с «приглашенным на роль соблазнителя» человеком никаких, пошалили – и до свидания! Но вот беда. Реализуя этот план, Ирина не смогла вовремя остановиться, и случилось то, что по замыслу произойти не должно было.
Любовником этот мужчина оказался не бог весть каким, нисколько не лучше мужа, но, разговаривая с мужем по скайпу, Ирина не смогла рассказать мужу все и поделилась впечатлениями только о том, что должно было произойти по сценарию. Сильные, смешанные чувства по поводу случившегося захватили ее.
На поверхности было чувство вины, что было неожиданно и странно – да, они вместе продумали этот сценарий, но хотел этого смелого эксперимента муж. А еще глубже был страх, что случившееся навсегда отравит ее нынешнее благополучие. Но самое главное – муж перестал казаться ей таким замечательным, как прежде. Она боялась думать эту мысль дальше, потому что на этом пути вполне можно было додуматься до самого страшного – а вдруг она его больше не любит?
Вернувшись домой, она заболела. Вроде ничего особенного – на грипп не похоже, но ломает. Температуры нет, а внутри всё горит. Лежит в постели и мучается, сама не зная отчего. А главное – она вдруг почувствовала себя отброшенной на годы назад, когда она была первый раз замужем, была несчастна и изменяла мужу, чтобы как-то компенсироваться, мстить ему за унижение. Она вновь почувствовала себя несчастной.
Ирина пролежала в постели неделю, но это не помогло. Прошла еще одна неделя, но депрессия, чувство вины и собственной несчастности не проходили. Ирина не решалась открыть обеспокоенному ее состоянием мужу, что происходит с ней. Они с мужем старались строить искренние, полные доверия отношения. И вот теперь ей приходится обманывать мужа, потому что она понимает – ее «сверхплановые» действия его не порадуют. И чувство вины только усугубляло ее состояние.
Осознав, наконец, что не может сама выбраться из этого состояния, Ирина пришла на прием.
Историй про то, как прошлое не отпускает человека, предостаточно в моей практике.
М. К. Почему вы всё же вспомнили именно ее?
Т. Б. Ну, во-первых, она недавняя. Во-вторых, она прекрасно иллюстрирует тезис, что любая ситуации может «запустить» тяжелое эмоциональное состояние из прошлых, не изжитых психотравмирующих переживаний. Вместо удовольствия от игры в измену Ирина скатилась в депрессию. Связка «подавленность – измена» (я подавленна, а потому изменяю) в данном случае сработала в обратную сторону.
В-третьих, измена мужу в первом браке защищала Ирину от полного разрушения себя.
Властный муж не считался с нею ни в чем. Ирина полностью зависела от него и дать отпор не решалась. Но она могла мстить. Измена была местью. И она наслаждалась ею. Тем более что мужчины, с которыми она изменяла мужу, относились к ней иначе, поднимали ей самооценку. И на короткое время она переставала чувствовать себя ничтожеством.
Согласившись поиграть в измену, Ирина, сама того не желая, оказалась в ловушке. Она не видела в этой игре никакой опасности, ведь в прошлом измена «шла ей на пользу» – состояние подавленности уменьшалось. Но сейчас все произошло с точностью до наоборот. Она была счастлива до измены и стала несчастна после. «Почему?» – недоумевала она. Всему виной оказалась та самая связка, «склеенность» несчастно-сти, депрессии и измены как средства спасения от нее. Ситуация измены сработала как пусковой механизм для развития депрессии.
Как вы догадываетесь, история эта для Ирины и ее мужа закончилась благополучно. Но во всякой сказке есть намек, добрым девицам урок…
М. К. Намек, по-моему, очевидный: не стоит играть с огнем.
Танцы в камере
Гоги попал в «Черный дельфин» за убийство двух девочек-подростков, дочек его сожительницы. Девочки любили повеселиться, устраивали дома танцы под музыку. В тот вечер матери их дома не было, Гоги хорошо принял, захотел тоже потанцевать с девочками, им это сильно не понравилось, но Гоги к возражениям не привык и вспылил. Вот так всё и вышло. Хотя он и сам до конца не понимал, что на него тогда нашло и как такое могло случиться. Людей он до этого никогда не убивал. Но тут очень уж разозлился.
После следствия, СИЗО, суда, приговора, сначала это была смертная казнь, потом по указу Ельцина ее заменили на пожизненное, уже в «Дельфине» у Гоги «брызнула фляга». Он всё время улыбался. Били – улыбался, кормили – улыбался, выводили на прогулку – улыбался. Но в остальном был как все.
Времена становились мягче, и даже в эту самую страшную колонию допустили священника. Он исповедовал и причащал желающих. Ему первому Гоги и открыл свое горе: девочки.
Как только он поступил сюда, убитые девочки начали приходить и танцевать с ним рядом. Беззвучно, ему музыки не было слышно, но им – явно да, и танцевали они под что-то такое же, что и дома – ритмичное, резкое, те же прыжки, жесты. Прыгали девочки где хотели, в коридоре, камере, душе, проходили сквозь стены. Гоги они в упор не замечали, веселились сами по себе, но словно ему назло. Им-то он все время и пытался улыбнуться, хоть как-то обратить на себя внимание, зацепить, задобрить – но девочки не реагировали.