— Говорил, — согласился Алекс.
— Тогда почему ты продолжаешь со мной танцевать?
Как же ей хотелось, чтобы Алекс снова поцеловал ее, но не станешь же просить его об этом. Внезапно ей пришло в голову, что он пытается ее соблазнить, а вот почему, она не знала: то ли из любопытства, то ли потому, что чувствует, что она к нему неравнодушна.
— Потому что мне этого хочется, — прошептал он, кружа Кит в танце, и, в свою очередь, бросив взгляд на кузину и кузена, снова поцеловал ее. На сей раз поцелуй получился более долгим и страстным.
— Алекс! — послышался укоризненный возглас Айви.
Ничуть не смутившись, Алекс ухмыльнулся и, даже не взглянув на своих родственников, со вздохом отодвинулся от Кит на приличное расстояние.
— Ты меня отвлек, — укоризненно проговорила она.
— Результат того стоил, дорогая, — улыбнулся Алекс. — Зато теперь ты прекрасно танцуешь вальс. Заявляю тебе это как крупный специалист.
— Только с тем, кто меня целует, в то время как я наступаю ему на ноги, — усмехнулась Кит.
К ее удивлению, Алекс совершенно серьезно проговорил:
— В таком случае будешь танцевать вальс только со мной.
Так он ревнует! Кит и в голову не приходило, что такое может случиться. Она была поражена и обрадована одновременно. Граф Эвертон ревнует ее, девчонку без рода, без племени, которая расхаживает в мужской одежде и ругается, как грузчик! Просто удивительно!
— В таком случае купи себе обувь из самой толстой кожи.
Алекс одарил ее таким взглядом, что Кит испугалась, уж не сморозила ли она какую-то глупость. Наконец он улыбнулся:
— Я уж подумываю о том, не приобрести ли себе доспехи. В них я буду себя чувствовать рядом с тобой гораздо уютнее.
— Так, значит, ты меня боишься, Эвертон? — спросила Кит и, вскинув голову, пристально взглянула на него, пытаясь угадать, куда на сей раз заведет ее этот разговор.
Алекс улыбнулся такой улыбкой, что Кит пожалела о присутствии Даунингов.
— Ты даже представить себе не можешь насколько, — прошептал он.
Поупражнявшись в вальсе, они перешли к кадрили, потом к контрдансу, пока, наконец, Алекс не взмолился шутливо:
— Ну все. Прошу меня простить, но, если мы будем продолжать, я останусь искалеченным до конца жизни.
Кит улыбнулась, однако вполне серьезно заметила:
— Но до начала бала осталось всего три дня. — И она обхватила себя обеими руками, пытаясь скрыть нервную дрожь.
А Алекс подумал, что правильно сделал, согласившись на этот маскарад. Для Кит очень важно хотя бы в эту ночь, ее последнюю ночь в Лондоне, почувствовать себя женщиной. И он сделает все от него зависящее, чтобы ничего непредвиденного не случилось.
— Ничего, ты хорошая ученица, — заметил он. — А когда будет готово платье?
— Через три дня, — ответила Кит.
— Вот как? Времени в обрез.
— Но сейчас самый разгар сезона. Раньше моя портниха не успеет, — вмешалась Айви.
— Нужно было заплатить ей побольше, — отрезал Алекс.
— Я бы не стал этого делать, — возразил Джеральд. — Уверен, что все будет хорошо.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — подхватила Айви.
— Ну, как скажете, — заключил Алекс, пытаясь скрыть раздражение. Он мог бы привести сотни примеров, когда тщательно спланированные дела проваливались, но зачем пугать Даунингов? — Пошли, детка.
— Увидимся завтра, кузина Айви. — И, поцеловав Айви в щеку, Кит направилась к двери. — Отвези меня сегодня в «Уайте», — попросила она.
Алекс нахмурился, понимая, что разговор, который за этим последует, ему вряд ли понравится. Именно поэтому он не стал заводить его до того, как начал танцевать с Кит. Ему было так приятно держать ее в объятиях, а после этого разговора она бы ему этого не позволила.
— Не могу, у меня назначена встреча.
— С кем?
В звонком голосе Кит слышалось любопытство. Он мог бы заявить, что это не ее дело, но в таком случае она непременно выпытает у него ответ, как делала это уже неоднократно.
— С Барбарой Синклер.
Даже не удосужившись обернуться и взглянуть на него, Кит заявила:
— Думаю, мне лучше вернуться к Айви и продолжить обучение. Я еще многого не знаю.
Алексу очень хотелось возразить, но не станешь же выяснять отношения с Кит здесь, у дома Даунингов. Он положил руку Кит на плечо, пытаясь как-то успокоить ее, не вдаваясь, впрочем, в подробности, почему он вынужден поддерживать отношения со своей бывшей любовницей.
— Кит…
Дернув плечом, Кит сбросила его руку.
— Мне нет дела до твоего глупого поведения.
— Глупого?! — взревел Алекс.
— Это ты от меня отвернулся, а не я от тебя, — проговорила Кит, поворачиваясь к нему лицом.
Это верно, подумал Алекс. И если бы он действовал по велению сердца, а не разума, он бы сделал Кит своей любовницей, несмотря на то что она шпионка Бонапарта. Но все дело в том, что разум возобладал…
— Я лишь отдаю твоему отцу долг моего отца, — объяснил он, садясь в фаэтон. — И помни, что ты мне обещала, детка, — продолжал он, бросив взгляд на сердитое лицо Кит. — Что ты никуда не уедешь до тех пор, пока за тобой не приедет твой отец.
— Я всегда держу свое слово! — выпалила Кит и, круто повернувшись, направилась обратно к входной двери.
— Я тоже, мисс Брентли, — прошептал Алекс ей вслед.
К тому времени когда он вернулся в Кейл-Хаус, ему удалось убедить себя, что прыгать вокруг Барбары Синклер и позволять Кит Брентли слоняться по Лондону, когда до ее отъезда осталось всего три дня, — невероятная глупость. Пусть Барбара выбалтывает свой секрет — все равно скоро придется арестовать Кит за шпионаж. Разговоров, правда, не оберешься, ну и наплевать. Пора уже кончать с этой историей.
Свернув на подъездную аллею к своему дому, Алекс резко осадил лошадей. У входной двери стояла карета с шикарным гербом на дверце, а облаченный в ливрею кучер, сидевший на запятках, о чем-то задушевно беседовал с Конклином.
Вот черт! Как же он упустил из виду, что рано или поздно это все равно произойдет? Чувствуя, как у него исступленно заколотилось сердце, и лихорадочно пытаясь сообразить, как себя вести, Алекс спрыгнул на землю и вручил Конклину вожжи. У Уэнтона был выходной, и у входной двери вместо него стоял взволнованный лакей.
— Милорд, он… его светлость… — пролепетал он.
Алекс кивнул и снял перчатки.
— Где он?
— В гостиной, милорд. Я не знал…
— Не волнуйся, Тимоти, — бросил Алекс и, кивнув лакею, стал подниматься по лестнице.
Герцог Ферт стоял посередине гостиной и смотрел на висевший над камином портрет, точно так же как и его брат, Стюарт Брентли, менее двух недель назад. Старший брат казался выше младшего и более крепкого телосложения, однако светлые волосы и пронзительные зеленые глаза у обоих были одинаковые.