Читать интересную книгу Тень - Квинтус Номен

кроме фамилии, о парне не знала — а теперь размышляла о том, насколько глубоко здесь, в СССР пустили корни те, кто очень много погодя создал Систему. Хотя… скорее всего здесь просто покровители мальчика сыграли на чьей-то жадности: ведь если исключить мысль о том, что кто-то что-то сделал за приличные деньги, то объяснить даже то, что парень, в восемь лет даже по-русски не говорящий, через пять лет окончил семилетку, а еще через год — в нарушение всех правил и даже законов — проучившись год в сельской узбекской школе (при этом по-узбекски так и не выучивший ни слова) вдруг поступает в институт, который в Самарканде и Ташкенте русские называли не иначе как «институт будущих баев». И уж совершенно невозможно понять, как он, отучившись три года в Самарканде, легко переводится в самый престижный (в определенных кругах) институт Москвы сразу на пятый курс!

Шэд хмыкнула, вспомнив, как пересказал ей парень слова самаркандского раввина: «ты должен знать, что перевести тебя в Москву и на пятый курс — это примерно как торговца дынями с нашего базара перевести на должность заведующего отделом тканей в московский ГУМ». Но парня в Москву перетащили — и Шэд знала, кто именно. Правда, пока не знала как — но уже начала понимать для чего. И уже совсем поняла, почему Решатель и его включил в первый список — но Решатель не смог вычислить того, что самая опасная террористка Системы даже изначально не собиралась становиться простым исполнителем непонятно как рассчитанных планов и списком может не ограничиться. А может быть и смог, поэтому и подсунул ей такую мишень… Так что мальчика можно пока не трогать: пусть побудет живцом, на которого Шэд поймает… судя по всему, много кого. А вот то, что одновременно невозможно, причем чисто физически, учиться в двух институтах — это было грустно. Ведь интересно же, чему там молодежь учат… и кто конкретно. Впрочем, если найти там какого-нибудь не очень обеспеченного студента — что, хотя бы теоретически, возможно — то материалы тамошних лекций заполучить выйдет. А вот потом… Шэд «выключилась», а Таня Ашфаль запустила «программу индуцированных снов»: во сне иногда в голову приходят довольно интересные идеи.

Ничего нового сон Тане не принес, но сон индуцированный — он мозг загружает очень активно, поэтому после него наступает эдакая «интеллектуальная расслабуха». И Таня Серова, на водной лекции по физике химии, которую студентам читал Николай Николаевич Семенов, расслабилась до такой степени, что при упоминании вопроса о катализаторах искренне удивилась — причем вслух — замечанию профессора, что «механизм действия катализаторов в целом неизвестен».

— Ну почему неизвестен? Там же все просто…

— Вот как? — улыбнулся профессор. — Вы знаете, как работают катализаторы?

— Да все это знают: они работают в три этапа: адсорбция, реакция адсорбатов на активных центрах, десорбция. И единственное, что требуется при синтезе или выборе катализаторов, так это учет того, что энергия адсорбция исходных реагентов должна быть на порядки мощнее чем энергия дисорбции полученного продукта при том, что энергия основной реакции имеет значение лишь в случае эндотермического ее прохождения, а это — задача вообще для старших классов школы…

— Хм… вы, как я понимаю, школу закончили, и следовательно, по вашим же словам, задачки подбора катализаторов решать умеете. Тогда скажите мне: если требуется, допустим, окислить этилен до окиси так, чтобы его полностью не сжечь… вы можете предложить подходящий, по вашему мнению, катализатор?

— Конечно. Серебро на окиси алюминия, и активными центрами будут как раз места соприкосновения серебра с глиноземом. А если серебро при этом еще активировать эрбием или, лучше, иттербием…

— И вы думаете, что такая комбинация будет работать?

— Так работает же!

— И где?

Последний вопрос был задан таким тоном, что Таня окончательно проснулась:

— Давайте, я вам после лекции расскажу? А то вы не успеете весь материал нам дать сегодняшний…

Так как заданный вопрос в голове Семенова всплыл не случайно, он мгновенно сообразил, что девушка имеет в виду и, закруглившись с обсуждением химического катализа, перешел к другим вопросам. Но вот после лекции он Таню отловил, приволок на кафедру и явно был готов устроить ей допрос третьей степени с пристрастием. А вот Таня была к этому совершенно не готова:

— Николай Николаевич, вы же вопрос свой не из головы выдумали, сами понимаете: я подписку давала о неразглашении. А вот если вы мне покажете соответствующую форму допуска и вдобавок отдельное разрешение на разглашение от НКГБ, то я вам все, конечно же, расскажу. И, подозреваю, рассказать я могу гораздо больше, чем вы можете сейчас предположить — но кое-что я могу сказать уже сейчас. Мне, честно говоря, физхимия вообще неинтересна, я хочу заняться химией органической.

— Тогда я задам, с вашего позволения, вопрос по органической химии. Сейчас у нас в стране наблюдается острая нехватка авиационных бензинов…

— Достаточно, я поняла ваш вопрос. Давайте так сделаем: после второй пары у нас будет перерыв на обед, мы с вами пойдем куда-нибудь пообедать в тихое спокойное место… вы не волнуйтесь, финансовый вопрос приличного обеда меня вообще не волнует. И там я вам подробно расскажу, как дешево и быстро получать высокооктановые бензины, причем с заранее рассчитанными параметрами по испаряемости, температуре вспышки и так далее…

— Даже так?

— Ага. А вы тем временем подумайте вот на чем: есть такой странный металл под названием рений — и вы подумайте пока о его странности с физикохимической точки зрения.

Когда закончилась вторая пара, Николай Николаевич уже ждал Таню возле аудитории. Когда они вышли из здания, Таня, на минутку остановившись, вдруг спросила академика:

— Николай Николаевич, вы же тоже подписки разные давали? О неразглашении?

— Ну да…

— Тогда я предлагаю пойти пообедать в ресторан гостиницы «Москва».

— Да уж, неожиданное предложение… а какое отношение к этому имеют подписки?

— Такое: вы не разгласите, почему мы туда пошли. Вы знаете, что автору рацпредложения положено выплачивать премию в два процента от нанесенного экономического эффекта, причем три года подряд?

— Что-то такое слышал.

— А я нанесла нашей стране эффект примерно на семьдесят миллионов в год. Детали я вам как-нибудь попозже расскажу, а сейчас у нас разговор о важных вещах пойдет и я не хотела бы, чтобы вы, вместо вопросов химии, думали о цене предстоящего обеда. Ну что, пошли?

Когда обед закончился и Николай Николаевич с некоторой грустью высказался в том плане, что теперь ему не осталось смысла заниматься наукой, Таня возразила:

— Вы совершенно не правы, наука, наоборот, становится еще более интересной. Ведь даже по простым веществам, тем же металлам: можно прогнозировать свойства интерметаллидов, но чтобы прогнозы оправдывались, необходимо еще более глубоко исследовать как раз физические свойства этих самых простых веществ. А если мы шагнем всего лишь чуть-чуть глубже, в область хотя бы солей, то уже объемы подлежащего исследованию материала увеличиваются на пару порядков. Я уже не говорю о химии органической, а там и кремнийорганика пойдет, и металлоорганика — и даже для того, чтобы просто систематизировать уже имеющиеся знания, потребуется гигантская исследовательская — и очень интересная — работа. И вот когда эта работа хотя бы частично будет выполнена, великие умы вроде вас должны будут увидеть и сформулировать общие закономерности процессов, выработать работоспособную теорию всей этой вонючей дряни…

— Но получилось-то это у вас, а не у, как вы говорите, великих умов…

— Николай Николаевич, мне просто не повезло: я когда-то один раз умерла, причем по-настоящему умерла, а когда меня реанимировали, оказалось, что полностью утратила память. И мой мозг — чтобы выжить в абсолютно незнакомом обществе — приспособился строить какие-то модели этого общества, причем модели адаптивные. И если модель по результатам оказывается отражающей действительность, то она начинает развиваться дальше. И с химией у меня то же самое: я построила на основании каких-то обрывочных знаний модель, попробовала — работает. Но это модель очень узкой области, шаг вправо, шаг влево — и она уже ломается. Потому что знаний как раз не хватает для построения более адекватной модели. А у вас знания есть, и, по сути, я в вашу модель добавила лишь ма-аленкую детальку. Но вы, с вашими знаниями и опытом, сможете эту детальку поставить на нужное место, а я даже не представляю механизма, от которого эта деталь…

— Таня, у нас организовано эдакое общество исследовательское, студенческое. Вы бы не хотели присоединиться?