– Ошибаешься, милейшая. Королева может все, – отчеканил Роберт. – Какая же ты дура. Она завтра может лишить тебя всего, если захочет. Елизавета – верховная правительница английской церкви. Если она пожелает, то расторгнет твой брак со мной. Более знатные и достойные женщины, нежели ты, подвергались разводу за куда менее серьезные вещи, чем этот… этот… замок из дерьма.
Лошадь Роберта вновь взвилась на дыбы. Эми пригнулась. Дадли пришпорил коня и стремительно помчался прочь. Некоторое время все слышали гулкие удары тяжелых копыт. Затем внезапно наступила тишина.
Когда ошеломленная четверка вернулась домой, в конюшне они увидели незнакомца, дожидавшегося сэра Роберта Дадли.
– Срочное послание, – сказал тот Уильяму Хайду. – Где мне найти сэра Роберта? Пошлите своего конюха, пусть проводит меня к нему.
– Я не знаю, где именно может сейчас находиться сэр Роберт. – Квадратное лицо Уильяма Хайда приняло озабоченное выражение. – Он отправился на прогулку верхом. Не желаете ли пройти в дом, выпить эля и обождать его там?
– Лучше я отправлюсь ему навстречу, – заявил незнакомец. – Его светлость любит, когда послания передаются незамедлительно.
– Я не имею представления, в каком направлении он поехал, – тактично сказал Уильям Хайд. – Велика вероятность, что вы с ним разминетесь, если отправитесь его искать. Честное слово, вам лучше обождать сэра Роберта здесь.
Посланец покачал головой.
– Я буду признателен, если вы подадите эль сюда, и подожду своего господина здесь.
Он уселся на грубую скамейку, замер и не шевелился до тех пор, пока солнце не стало клониться к закату. В это время издали донесся тяжелый цокот копыт. Во двор конюшни въехал сэр Роберт.
Дадли остановил уставшую лошадь, бросил поводья конюху и удивился:
– Блаунт?
– Я дожидался вас, сэр Роберт.
Тот повел его в другой конец конюшни, мгновенно позабыл свой гнев на Эми и поинтересовался:
– Должно быть, приключилось что-то важное?
– В Англию вернулся сэр Уильям Пикеринг.
– Пикеринг? Давнишний ухажер королевы? Интересно, чего же с таким запозданием? – усмехнулся Дадли.
– Не был уверен, захотят ли здесь его видеть. Сомневался, какие воспоминания о нем остались у королевы. Ходили слухи, будто он служил ее сестре. Наверное, Пикеринг не знал, дошло ли что-то из этих сплетен до ушей королевы.
– Такое она обязательно услышала бы, – уже без улыбки заявил Роберт. – Тут постарались бы либо я, либо Сесил. Значит, вернулся. Королева принимала его?
– Да. Наедине.
– Что? Он получил у нее приватную аудиенцию? Боже милостивый, надо же, какую честь ему оказали.
– Нет, сэр Роберт. Я же сказал, что наедине. Совсем. Они заперлись на целых пять часов.
– Стало быть, только они и фрейлины Елизаветы, – констатировал Роберт.
Шпион покачал головой и уточнил:
– Совсем одни, сэр. Только вдвоем. Провели пять часов за закрытыми дверями и лишь потом вышли к придворным.
Роберт чуть не споткнулся, услышав о привилегиях, которых никогда не удостаивался сам.
– Сесил это позволил? – спросил он, все еще не желая верить услышанному.
– Не знаю, сэр, – пожал плечами Томас Блаунт. – Должно быть, позволил, если на другой день сэр Уильям снова виделся с королевой.
– Снова наедине?
– Да, сэр. Целый день, до самого обеда. При дворе уже начали заключать пари, не станет ли он ее мужем. Бывший фаворит сейчас затмил собой австрийского эрцгерцога. Еще я слышал, будто они втайне обвенчались и живут как супруги. Не было лишь официального объявления о браке.
Роберт выругался сквозь зубы. Блаунт подумал, что господин сейчас уйдет, а его оставит здесь.
Но Дадли взял себя в руки и спросил:
– Хорошо, а что этот Пикеринг намерен делать теперь? Задержится при дворе?
– Похоже, он остался ее фаворитом. Королева отвела ему покои совсем рядом, в Гринвичском дворце.
– Совсем близко от нее?
– Говорят, из Гринвичского дворца в покои королевы есть потайной ход и Пикеринг может появляться у нее в любое время дня и ночи. Королеве достаточно лишь открыть дверь, и он – в ее спальне.
Роберт вдруг затих и замер. Он взглянул на свою лошадь, которую конюх водил взад-вперед по двору. Ее бока еще оставались мокрыми от пота, а рот был весь в пене. Роберту очень хотелось вскочить на уставшее животное и немедленно отправиться в Лондон.
– Нет, – тихо сказал он себе. – Лучше завтра. Бодрым, с ясной головой. На отдохнувшей лошади. Есть еще новости? – обратился он к Блаунту.
– Шотландские протестанты начинают бунтовать против регентши Марии де Гиз, а она окружает себя войсками. Недавно затребовала из Франции еще солдат.
– Это я слышал до отъезда сюда, – сказал Роберт. – Сесил обрабатывает королеву насчет нашей поддержки?
– Вы правильно сказали, сэр. Обрабатывает. А она пока не говорит ни «да» ни «нет».
– Полагаю, Елизавета занята с Пикерингом. – Роберт поморщился и повернулся, готовый уйти в дом. – Можешь обождать здесь, а завтра поедем вместе. Опоздание чревато риском, а мне этого не надо. На рассвете отправляемся в Гринвич. Скажи моим людям, чтобы приготовились, передай, что поедем спешно.
Заплаканная Эми стояла у двери комнаты Роберта, напоминая смиренную просительницу. Она видела, как он подъехал на взмыленной лошади, и бросилась на второй этаж, надеясь поговорить с ним. Но муж прошел мимо, отделавшись коротким учтивым извинением. Эми слышала плеск воды и стук кувшина о таз. Из умывальной Роберт прошел к себе и закрыл дверь. Судя по доносившимся оттуда звукам, он собирал вещи. Эми поняла, что муж вознамерился уехать, но не осмеливалась постучать в дверь, войти и упрашивать его остаться.
Вместо этого она терпеливо ждала, сидя на жесткой приоконной скамейке. Так ведет себя провинившаяся девчонка, дожидающаяся рассерженного отца.
Когда дверь открылась, Эми бросилась к мужу. Сумерки почти скрывали ее фигуру. На какое-то мгновение Роберт забыл про их ссору, затем искорка обиды снова вспыхнула у него внутри и начала разгораться.
– Что тебе, Эми? – хмуро спросил он.
– Мой господин, – только и успела произнести она и захлебнулась подступившими слезами.
Больше Эми не могла вымолвить ни слова, лишь тупо стояла и глядела на супруга.
– Давай без слез. – Роберт поморщился и распахнул дверь носком сапога. – Входи, а то окружающие чего доброго подумают, что я тебя поколотил.
Эми послушно вошла. Ее опасения подтвердились. Со стола и полок были убраны книги и бумаги, которые Роберт привез с собой. Все говорило о том, что муж решил покинуть ее.
– Ты… уезжаешь? – дрожащим голосом спросила она.