Читать интересную книгу Если б я был русский царь. Советы Президенту - Евгений Сатановский

Глава 20

Ксенофобия – опыт трех тысячелетий и практические выводы

В основе любой ксенофобии лежит конкуренция: экономическая, религиозная или политическая – борьба за влияние и ресурсы. Вытеснение и ограничение конкурентов, закрепление общин мигрантов в подчиненном положении – общее правило человеческой истории. Еврейские погромы, организованные греками в античной Александрии и Одессе 1871 года, были вызваны именно стремлением уничтожить конкурентов. В современных патриархальных обществах, где доминирует кочевой уклад, ограничения и притеснения часто испытывают оседлые земледельцы и горожане (в Афганистане, Мавритании, суданском Дарфуре). В земледельческих культурах – кочевые группы (цыгане, гонги Индостана). В городской среде – мигранты. В конфессионально ориентированных обществах – последователи новых или доминировавших в прошлом культов. В новое и новейшее время в Восточной Европе в борьбе за власть, связанной с установлением режима доминирования «аборигенной» национальной группы, магнаты XVI столетия (Хмельницкий) или националистические правительства ХХ века (Скоропадский, Пилсудский и другие) использовали для давления на горожан-«инородцев» (евреев, немцев, поляков, русских) крестьян и люмпенизированные городские слои, состоящие из бывших крестьян. «Хмельнитчина», петлюровщина и Бабий Яр имеют общие корни. Средневековые «запреты на профессию», не позволявшие еврейским профессионалам (оружейникам, кожевенникам, строителям, ткачам, ювелирам или врачам) конкурировать с цеховыми мастерами, по сути своей ничем не отличаются от «процентной нормы», призванной минимизировать число евреев с высшим образованием. Норма эта, законодательно закрепленная в России до 1917 года, а в СССР – неформальный, но действенный инструмент послевоенной политики государственного антисемитизма, не является отечественным изобретением: в США «процентная норма» практиковалась университетскими корпорациями, включая Гарвард, до 60-х годов ХХ века.

Уникальной «лабораторией» ксенофобии, ее последствий для обществ и государств, ее практикующих, и противостояния ей является история евреев. Антисемитизм – древнейшая из известных форм ксенофобии – возник одновременно с еврейской диаспорой – первой в истории человечества, история которой насчитывает почти 3000 лет. Как следствие, еврейские традиции включают нормы и правила поведения этно-конфессионального меньшинства в диаспоре и совместного проживания различных групп, позволяющие минимизировать потенциальные конфликты между ними. Еврейские первоисточники включают, в частности, такие поведенческие императивы, как: «Не делай другому того, чего не желал бы от него для себя», «Все евреи ответственны друг за друга», «Если не я за себя – кто за меня? Но если я только для себя – тогда зачем я?».

Сходные с антисемитизмом фобии возникли и распространились, особенно в новое и новейшее время, в отношении столь различных национальных групп, как армяне, китайцы или индийцы. Это касается также этно-конфессиональных меньшинств, включая парсов, бахаистов, христиан Ближнего Востока и Африки, etc. Проблема ксенофобии, таким образом, не сводится к особенностям евреев как народа, но подчинена общим закономерностям развития человеческого общества. Трагическим примером этого является геноцид армян в Турции при «младотурках», а также повторивший в мельчайших деталях еврейские погромы китайский погром в Благовещенске, спровоцированный «Боксерским восстанием». Распад колониальных империй во второй половине ХХ века привел к взрывному росту трайбализма и местного национализма, следствием которых стали преследования меньшинств: выходцев из Британской Индии в Восточной Африке, ливанцев и сирийцев в Западной Африке, китайцев-хуацяо в Индонезии, Малайзии и Вьетнаме, белых фермеров в Зимбабве. Распространение политического исламизма практически уничтожило христианские общины Ирака и Палестины и поставило под вопрос перспективы выживания христианства не только в Судане, но и в таких странах, как Египет и Ливан, а в случае успеха противников режима Асада – и в Сирии.

Ксенофобия добивается успеха только при попустительстве или прямом соучастии местных властей. Там, где власть не заинтересована в успехе ксенофобии, она достаточно легко берет ее под контроль. Позиция верховной власти имеет решающее значение. «Дело Дрейфуса» во Франции, «Дело Бейлиса» в России, деятельность отечественной «Черной сотни», берчистов и других расистских групп в США первой половины ХХ века были возможны вследствие сочувственного отношения местных и центральных административных органов. Геноцид армян в Турции, нацистские «Нюрнбергские законы» и «окончательное решение еврейского вопроса», этноцид меньшинств, организованный афганскими талибами, – результат непосредственного вмешательства государства, взявшего ксенофобию на вооружение, как политический инструмент. Это же касается погромов китайских предпринимателей в странах Юго-Восточной Азии. В то же время Сингапур, где основатель государства Ли Куан Ю в жесткой форме пресек попытки разжечь конфликты между китайцами, малайцами и индусами, может служить примером мирного сосуществования.

Причиной поддержки ксенофобии властями может быть заинтересованность в вытеснении и уничтожении конкурентов в пользу соперничающих этнических или этно-конфессиональных групп. По отношению к евреям в античный период – это греки и финикийцы. В Средневековье – греки и армяне в Византии или ломбардцы в Италии. В новейшее время – афроамериканцы и выходцы из Латинской Америки в США, палестинцы и выходцы из Магриба и Пакистана в Европе. Ксенофобия может быть выгодна соперничающим профессиональным группам: цеховым корпорациям в Средневековье, представителям свободных профессий и предпринимателям в новое и новейшее время. Наконец, ее могут разжигать конкуренты из «титульного» этноса по мере их появления на исторической арене. Так, изначально для постройки городов, налаживания торговли и ремесел в Польшу и Литву были приглашены евреи и немцы. По мере подъема экономики контролируемые ими отрасли вызвали интерес у местной элиты, что и привело к вытеснению и физической ликвидации упомянутых групп, с привлечением государственного репрессивного аппарата. Это же касалось поляков и русских в Литве, литовцев и русских в Польше. В ХХ веке процесс шел особенно интенсивно в период непосредственно до и после Второй мировой войны. В России следствием реализации упомянутой стратегии стали «черта оседлости» и развитое дискриминационное законодательство, призванное не допустить евреев, в том числе предпринимателей, во «внутренние губернии». Плюс периодические выселения их из сельской местности и крупных городских центров (Москва, Санкт-Петербург). Плюс ограничения в инвестиционной деятельности, в том числе евреев, являющихся местными уроженцами (горное дело, золотодобыча и рыбные промыслы в Сибири и на Дальнем Востоке). В США – деятельность Генри Форда в довоенный период («белый антисемитизм») и последователей Луиса Фаррахана, Джесси Джексона и их сторонников в 70 – 90-х годах («черный антисемитизм»).

Еще одна распространенная причина государственной поддержки ксенофобии – стремление получить контроль над финансовыми или материальными ресурсами, которые нельзя секвестировать законным путем. Характерная черта политики «изгнаний», сопровождавшихся конфискацией имущества, которые периодически осуществлялись как восточными владыками, так и европейскими монархами в альянсе с инквизицией, со времен Средневековья до XVII века, самым известным из которых является изгнание евреев из Испании в 1492 году. Из той же области – «ариизация» еврейской собственности в Третьем рейхе, конфискация властями подавляющего большинства стран арабского и исламского мира активов еврейских общин после создания Израиля, а также насильственная «африканизация» и «арабизация» собственности «европейских империалистов» в постколониальный период.

Наконец, властям может быть просто необходимо в случае их явного провала в политике, экономике, ликвидации последствий природных катастроф или борьбе с эпидемиями найти виновных, на которых могут быть обращены претензии населения, в том числе люмпенизированных низов общества. В ранней европейской истории примером этого может служить уничтожение еврейских общин в ходе кризисов, поразивших средневековую Европу в период Крестовых походов, и «Черной смерти» – пандемии чумы в XVI веке. В ХХ веке обвинение евреев во всех бедах Веймарской Германии, в конечном счете приведшее к холокосту. В XXI столетии такой подход характерен для антисионизма «новых левых», включая «зеленых», антиглобалистов и их союзников из числа европейских исламистов и неонацистов. Призванная стимулировать эмиграцию евреев погромная политика, проводившаяся царским правительством после гибели Александра II, усилившаяся после революции 1905 года, и особенно военных поражений 1914 года, «борьба с космополитизмом» и «дело врачей» 50-х, отразивший антиизраильский курс СССР государственный антисемитизм 60 – 80-х годов, – примеры из истории отечественной. Яркие примеры «антисемитизма кризисов» дает риторика политических лидеров и религиозных авторитетов современного исламского мира, в первую очередь Ирана. Нельзя не отметить и попытки объяснить причины российского системного кризиса 90-х годов «происками олигархов» или «действиями мировой закулисы», равно как объявить главной причиной провалов американской политики на Ближнем и Среднем Востоке деятельность «израильского лобби».