Через несколько минут она позвонила в свое отделение милиции:
— Простите, мне уже семьдесят пять, и я дама. Тяжеловато самой выгружать во двор тела пострадавших. Не будете ли вы так любезны прислать кого-нибудь из мужчин на подмогу?..
Таковы уж они, женщины из старинного рода Вяземских...
Глава 8
БУДЕТ, ЧЕМУ БЫТЬ...
Но Алексей был не в курсе этой предыстории. Он, закрыв глаза и настраиваясь, как перед сложным погружением в незнакомую впадину, постоял на коврике перед дверью указанной квартиры, потом позвонил.
Дверь открыли без обычного вопроса: «Кто там?»
Ничто не могло заставить Алену Андреевну изменить себе. И она не ошиблась: высокий бледный молодой человек ничуть не походил на злоумышленника.
Ему даже не нужно было напоминать, что неплохо бы поздороваться. Правда, когда он сказал: «Здравствуйте», голос его сорвался, как у подростка.
— Добрый день, — ответила старая балерина. И, видя, что парень нерешительно мнется, продолжила разговор: — Правда ведь, день сегодня действительно добрый? Как, впрочем, и великое множество других дней.
— П-погода ясная, — по-дурацки поддержал он. Наверное, все-таки это у русского человека в крови — глупейшим образом беседовать о погоде в минуту замешательства. — А...
Алексей, привыкший идти навстречу опасностям, славившийся среди товарищей своим бесстрашием, теперь то краснел, то бледнел. Распахнувшийся перед ним дверной проем казался страшнее и гибельнее, чем самые неизведанные глубины. Но и притягательнее, ведь находка, которая предположительно могла ожидать его, была в сто крат ценнее, чем самая редкая реликтовая рыба.
— Кто произнес «А», должен перейти и к «Б», — напомнила хозяйка, — так что не стесняйтесь. У вас какое-то дело?
— Да! — решился Алексей и «нырнул». Без акваланга и без скафандра. — Здесь живет Алена Вяземская?
— А, вот оно что... — Бабушка сразу поняла, в чем дело. Но пусть «юноша» сформулирует свою мысль. Уже не маленький мальчик. — Ну, одна Алена Вяземская живет именно здесь.
— Алена... Андреевна?
— Если Андреевна, то вы не ошиблись.
— А... она дома?
— Алена Андреевна — дома. Только что вернулась из милиции. Теперь отдыхает.
Усмехнулась, заметив, как он нервно моргнул, как сжал руки в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Подбодрила:
— Проходите же, прошу вас, смелее!
— С-спасибо.
С трепетом Алексей шагнул в большую комнату с высокими потолками. Осмотрелся.
Красиво. Неординарно. Как раз в такой квартире Аленушка, по его представлению, и должна жить, а ни в коем случае не в какой-нибудь панельной многоэтажке с низкими давящими потолками и проходными комнатенками-конурками.
Именно в такой просторной гостиной она, маленькая и светящаяся, как Утренняя звезда, и должна появляться на рассвете и раздергивать тяжелые портьеры, чтобы золотые солнечные лучи слились с ее серебристо-розовым сиянием.
...У Алексея Никитина никогда не было собственного дома в полном смысле этого слова. После Озерков — армейская казарма, в которой он умудрялся еще и писать институтские контрольные, учась заочно. Потом, после дембеля перейдя на дневное отделение, получил комнату в студенческом общежитии.
Еще тогда его стали приглашать в международные экспедиции, и к дипломному курсу Никитин уже был известен, уважаем и, что приятнее всего, любим в кругу исследователей подводного мира, этого немногочисленного, но такого крепкого и надежного разноязыкого мужского братства...
С тех пор началась его кочевая, а вернее, плавучая жизнь. Из океана в океан, от одной впадины к другой, от континента к континенту.
Он написал диссертацию, и она была защищена не как кандидатская, а как докторская. Появилось все: признание, деньги, которые, в общем-то, почти не на что было тратить.
Но вот жилье... Все недосуг было обзавестись собственной крышей над головой.
Домом Алексею служили то корабли, то тесные батискафы, похожие на темный детдомовский чуланчик, то гостиничный номер, постоянно зарезервированный за ним в Москве. Привычный, обжитой, комфортабельный, но все-таки — не свой.
А здесь, среди старинной мебели, имеющей, кажется, свою собственную родовую память, так уютно!
Алексей невольно скользнул взглядом по темной этажерке в углу, по застекленным створкам серванта — не красуется ли где-нибудь на видном месте темно-вишневая бархатная шкатулка с фамильным гербом?
Нету. Видимо, Алена спрятала ее где-то у себя в спальне, чтобы перед сном перебирать жемчужины.
Ах, взглянуть бы хоть одним глазком на ее спальню! Наверное, сейчас она как раз прихорашивается перед старинным, как и остальные предметы, трюмо. Иначе почему до сих пор не выходит к нему?
А вдруг... вдруг она в спальне не одна? Что, если там очередной «потерпевший», то бишь «жертва»? Жертва наслаждения и страсти...
И Алена, узнав, что к ней пришли, торопливо приводит в порядок растрепавшиеся волосы и наспех припудривает щеки, только чтобы не видно было, как они раскраснелись во время... Во время чего?
— Молодой человек, вам нехорошо? Вы как будто застонали, — участливо спросила седая хозяйка, ставя перед ним тарелки по всем правилам, одну на другую, раскладывая тяжелые серебряные приборы, вынимая из серванта пузатую рюмочку и хрустальный графинчик с наливкой. — Отведайте для здоровья и для аппетита, здесь ягоды вперемешку с целебными травами.
— Что вы! — испугался он. — Не нужно! И я не голоден. И... как это — я буду один сидеть и жевать?
— Не один, вдвоем.
— С Аленой?
Она, казалось, прожгла его насквозь насмешливым проницательным взглядом и, лукаво помолчав, ответила:
— С Аленой.
Поставила второй прибор, разлила по рюмкам напиток и... чопорно села визави:
— Итак, за знакомство. Вас зовут...
— Алексей Никитин, — привстал он, пребывая в полнейшем недоумении.
«Интересно, тут, наверное, за Аленой так бдительно следят, что любого гостя мужского пола сначала «прощупывают»? — вот о чем теперь думал он. — Зря я заподозрил... насчет спальни... и насчет мальчишки-участкового. Видно, чтобы добраться до Вяземской-младшей, нужно пройти через все строгие семейные инстанции. А может, она, как маленькая, наказана за какой-то проступок, из-за которого угодила в милицию. Бедная. Я никогда не забуду, как меня заперли в чулане...»
— Значит, Алеша. — Низкое контральто хозяйки вернуло его к реальности. — Очень приятно. А я, как вы уже, надеюсь, поняли, Алена Андреевна Вяземская...
— Вы?!
Он поперхнулся. Хозяйка живо, как молоденькая, вскочила со стула и похлопала его по спине сильной балетной рукой: