ответ был за пределами ее познаний.
Но на нее снизошло вдохновение. На столе стояли графины с водой и стаканы. Джилл схватила стакан, налила воды и сказала, посмотрев Махмуду в глаза:
— Выпей. Наше гнездо всегда твое, — она коснулась воды губами и протянула стакан Махмуду.
Он ответил по-марсиански, но, увидев, что она не поняла, перевел:
— Кто разделяет воду, разделяет все.
Махмуд отпил глоток и хотел вернуть стакан Джилл, потом спохватился и протянул его Харшоу. Джабл сказал:
— Я не умею говорить по-марсиански, сынок, но спасибо тебе за воду. Пусть тебе никогда не придется испытать жажду. — Он выпил треть стакана и передал его Бену.
Кэкстон взглянул Махмуду в глаза и произнес:
— Пусть влага жизни сблизит нас, — пригубил воду и вручил стакан Доркас.
Доркас заколебалась, хотя церемония была ей не в новинку. Наконец она спросила:
— Доктор Махмуд, вы понимаете, насколько это серьезно для Майка?
— Понимаю, мисс.
— Это настолько же серьезно для нас. Вникаете?
— Полностью вникаю… иначе бы отказался пить.
— Ну что ж, пусть твоя вода всегда будет глубокой. Пусть наши яйца живут в одном гнезде. — По ее щекам побежали слезы, она сделала глоток и поспешно отдала стакан Мириам.
Та прошептала:
— Возьми себя в руки, девочка!
Вслух, обращаясь к Майку, Мириам произнесла:
— Мы рады новому брату.
И Махмуду:
— Гнездо, вода, жизнь. Ты нам брат, — и вернула ему стакан.
Махмуд допил и сказал по-арабски:
— Если ты участвуешь в их делах, они твои братья.
— Аминь, — подытожил Джабл.
Махмуд бросил на него быстрый, взгляд, но не решился спросить, понимает ли Харшоу арабский. Не время и не место раскрывать душу. И все же на сердце потеплело, как всегда после братания через воду, хотя это и языческий обряд.
Появился запыхавшийся помощник церемониймейстера:
— Вы доктор Махмуд? Пойдемте со мной, доктор, вы должны сидеть на противоположной стороне.
Махмуд улыбнулся:
— Нет, я уже принадлежу этой стороне. Доркас, можно, я сяду между вами и Валентайном Майклом Смитом?
— Разумеется, доктор. Я подвинусь.
Помощник церемониймейстера начал рыть копытом землю.
— Доктор Махмуд, я вас прошу! По протоколу вы должны сидеть по другую сторону стола. Сейчас придет Генеральный секретарь, кроме того, здесь полно репортеров и бог знает кого еще! Я просто не знаю, что делать?
— Значит, ничего не делайте, — посоветовал Харшоу.
— Что? Да кто вы такой? Вы хоть значитесь в списке? — Чиновник зашуршал бумагами.
— А вы кто такой? — Возмутился Харшоу. — Метрдотель? Я Джабл Харшоу; если меня в вашем списке нет, можете его порвать. Слушайте, любезный, Человек с Марса хочет, чтобы доктор Махмуд сидел с ним. Вам этого мало?
— Он не должен здесь сидеть! Все места распределены согласно должностям и званиям. Я не могу никого пересадить. Доктор Махмуд должен сидеть даже не за столом, а позади Генерального Секретаря и переводить ему. Вы же не сможете переводить?
— Я могу оказать помощь другого рода. — Джабл выхватил из рук чиновника бумагу: — Давайте посмотрим. Человек с Марса сядет напротив Генерального Секретаря. Вот здесь, — тут Джабл взял карандаш, — наша половина стола — от сих до сих, — он провел толстую линию и стал зачеркивать имена участников, которым предназначались места на стороне делегации Марса. — Я сделал за вас половину работы. Занимайтесь своей стороной, а на своей я сам всех рассажу.
Чиновник лишился дара речи. Он исторгал какие-то нечленораздельные звуки. Джабл доброжелательно посмотрел на него:
— Что-то не так? Ах да! Совсем забыл! — И подписал свои художества:
«От имени В. М. Смита — Дж. Харшоу».
— Беги к своему командиру, сынок, покажи ему это и скажи: пусть лучше выучит правила организации официальных приемов для гостей с других планет.
Чиновник так и ушел с открытым ртом, вернувшись через некоторое время в сопровождении более высокого чина. Последний веско произнес:
— Доктор Харшоу, я — Старший церемониймейстер Ларю. Вам действительно нужна половина стола? Мне казалось, что ваша делегация не так многочисленна.
— Это никого не касается.
— Посмею возразить: это касается меня. Мне негде рассаживать участников. Должны присутствовать почти все высшие государственные деятели. Если с вашей стороны будет кто-то еще — хотя вы об этом не предупреждали — я распоряжусь поставить еще один стол позади мистера Смита.
— Нет.
— Боюсь, что да. Прошу прощения.
— Боюсь, что просить прощения придется мне. Если Марсу не предоставят половину стола, мы уходим. Доложите Генеральному Секретарю, что вы сорвали переговоры, проявив неуважение к Человеку с Марса.
— Простите, мне это не послышалось?
— Отнюдь.
— Оригинальная шутка.
— Мне не до шуток, сынок. Смит либо правитель другой планеты, прибывший с официальным визитом к правителю нашей планеты и получающий все положенные почести, либо он просто турист и таковых не получает. Оглянитесь, сосчитайте присутствующих государственных деятелей высшего ранга — неужели они явились бы на прием к туристу?
Ларю пробормотал:
— В истории не было прецедента…
— Вот вошел глава делегации Республики Луна. Пойдите, скажите ему, что в истории не было прецедента. Но не забудьте сразу пригнуться: у него вспыльчивый характер и молниеносный хук. Сынок, я старый человек, я плохо сплю и не мне учить тебя твоему ремеслу. Передай мистеру Дугласу, что мы поговорим с ним в другой раз, когда он будет готов оказать нам достойный прием. Пойдем, Майк, — Харшоу стал выбираться из-за стола.
— Что вы, что вы, доктор, — поспешно остановил его Ларю, — мы сейчас освободим вашу половину. Я что-нибудь придумаю. Вся эта сторона ваша.
— Так-то лучше, — продолжал стоять Харшоу. — Но где же марсианский флаг? И как насчет почестей?
— Боюсь, что я вас не понял.
— На каком языке мне с вами разговаривать? Смотрите: за спиной Генерального Секретаря поставили Знамя Федерации. Почему на нашей стороне ничего нет?
Ларю заморгал:
— Должен признаться, вы меня застали врасплох. Я не знал, что у Марса есть флаг.
— У Марса действительно нет флага. Но есть же у планеты какой-то другой символ государственности. — («Что у них там есть, я сам не знаю, но это к делу не относится»). — Я облегчу вам работу. Мириам, лист бумаги. — Харшоу начертил прямоугольник, внутри — традиционное изображение Марса — кружок со