и ладно, зато теперь и он может выйти отсюда со спокойной душой. Надо лишь…
Раздался громкий лай, а вслед за ним – скулеж. Ослепительно сверкнула молния, и земля бешено затряслась, пошла волнами. Гидеон не устоял и рухнул на четвереньки, а затем поднялся и поспешил убраться подальше от эпицентра.
«Кто ты такой?»
Голос раздавался прямо в голове у Гидеона, ввинчивался в мозг. Череп распирало и жгло изнутри. Когда же его наконец отпустило, то перед глазами все плыло, а щеки были мокрыми от слез и косого ливня.
Создатель этого места и впрямь знал толк в дождях.
– Я пришел за Принцем, – сквозь зубы процедил Гидеон, кривясь от пульсирующей боли в голове. Она напоминала мигрень, только мозги буквально кипели. В череп будто налили магмы. Тут до Гидеона дошло, что он потерял Макса и во сне боль не может прицепиться надолго, если только в реальности его не хватил удар. Но если он сейчас помрет, то не успеет ни с кем попрощаться, а это попросту неприемлемо. Гидеон дерзко вскинул голову и тут же вздрогнул от невидимого удара.
«Кто тебя послал?»
– Сам Принц, – крикнул Гидеон. Со звуком творилось нечто странное: он будто сам себя поглощал. – Принц, это он меня вызвал. Я просто… – Его снова прижало давлением, будто хлыстом ударило. Кто его так? На это способен лишь телепат. Возможно, тот самый, который упрятал сюда, запер на этом астральном плане Принца. Значит, предстояло бороться не на жизнь, а на смерть. Нет, хуже; биться за свой разум, рассудок – с магом, чья сила намного превосходила возможности Гидеона.
Он снова поднял голову, желая увидеть соперника. Не то чтобы это имело значение, просто такова была натура – и проблема – самого Гидеона, чей главный талант состоял в умении выживать. Убить Гидеона можно было лишь одним-двумя способами: причинив сильную боль здесь и спровоцировав аневризму там. Или же нанеся такую сильную травму, что это бы подавило нервную систему и вызвало симптомы передоза: поверхностное дыхание, слабый пульс и, наконец, судорожный припадок и кому. Но если страдать для Гидеона ничего не значило, то жизнь свою он просто так не отдаст. Впрочем, этот телепат был явно способен ее отнять.
«Кто такой принц?»
– Он сидит в башне! Это… – Гидеон рылся в земле, ища, за что бы зацепиться, и нащупал спутанные колючие побеги. Он пришел сюда бестелесным, но явно чувствовал, будто с него сдирают кожу; какое грандиозное и зловещее чувство юмора у создателя этой тюрьмы, ведь боль – она вся в воображении. – Скажи ему, меня прислали…
«Кто? Форум?»
Они зашли в тупик, и тогда Гидеон, который уже не мог больше терпеть, обратился к своим ощущениям. Боль нереальна, напомнил он себе. Это игра восприятия. Иллюзия. Ее нет. Да, это сон, из которого тебе не выйти, но здесь не работают законы физики. Правил вообще нет. Необязательно быть таким, каким тебя создали.
И вот так умирать тоже необязательно.
Гидеон заставил себя выпрямиться и, превозмогая хаос и терзающий разум гул, стараясь забыть о жжении в мускулах и боли в голове, постарался думать о чем-то другом. О пироге. Да, пирог. Пирог он любит. Из всех десертов пирог – чуть ли не самый недооцененный. Что может быть лучше, чем впиться зубами в промасленную корочку? Ничего. Гидеон обожал воскресенья. Понедельников он не страшился. Не страшился потому, что страх – для людей, которые любят страдать вдвое-втрое сильнее. Большинство сочло бы Гидеона пессимистом, ведь ты только глянь, все же очевидно: кругом одна хрень, – однако пессимистом Гидеон не был, он просто довольствовался тем, что жив. Он любил бодрствовать, ему этого не хватало. Не хватало блинчиков, противного дешевого кофе. Он скучал по тому, как Нико его будит с утра пораньше, ни свет ни заря. Скучал по его дурным привычкам, как он вечно перебивает, не давая договорить. Скучал по чувству, с которым смотрел на Макса с Нико, и понимал, что эти двое отвели место в своих жизнях специально для него, сделали его своим. Он скучал по местам, где нет дождей, но и по дождю тоже скучал. По настоящему дождику. По тому, как из-за непогоды опаздывал на автобус. По влажной вони в подземке. По первому велику, который наверняка сперли, и по второму, который тоже угнали. И по тому, как, лишившись велика, он гулял пешком с Нико. По разговорам с Нико. По тому, как страдал, но страдал сознательно из-за Нико, потому что тот на другой стороне. Ему не хватало Нико. Не хватало его. Не хватало…
Наконец-то боль стала стихать. Зрение вернулось, вернулись прочие чувства, не притупляемые больше страданием. Гидеон взглянул себе на руки и подумал: огненный шар – и сразу «бабах!». В руке у него появился огненный шар. Магия! Магия во сне! Бессмыслица, ну и ладно. Наука здесь не работала, тут была особая атмосфера. Гидеон вслепую метнул полыхающий снаряд, и кто-то уклонился, выгнув пространство и скрывшись из виду.
Гидеон уловил только волнистый проблеск стилизованных черных доспехов и черных волос. Так, ладно, значит, телепат – женщина. Этакая мстительная Жанна д’Арк. Удивительно, но голос у Гидеона в голове звучал именно женский. Хотел ли он ее поджечь? Не особо. Он стремился только сделать работу: вломиться в замок и вызволить из башни Принца.
Убраться отсюда, снова увидеть Нико.
Гидеон побрел сквозь заросли ежевики, раздвигая колючие побеги, словно воды моря. Давно надо было так поступить. У него с глаз будто убрали тень тучи, и дело пошло значительно легче. Он был слеп, но теперь прозрел. Все просто, донельзя просто, честное слово. Краем глаза Гидеон снова заметил черную броню и подумал: «Руки-вихри», – и тут же налетел ветер. Неизвестная телепатка мчалась к башне наперегонки с Гидеоном. С неба хлынул яростный поток метеоров, росинок жидкого пламени. Пора, красивая, проснись! [21]
Гидеон выбежал на мощенную камнем дорожку. Телепат сверкала доспехами позади, наступая на пятки. У самой цитадели Гидеон резко остановился и прикинул, как попасть внутрь. Ага, лоза. По ней можно влезть на стену. Побеги молнией устремились вниз по каменной кладке от окна в башне, и Гидеон подскочил, поднимая себя все выше при помощи мысли – долой гравитацию, Николас! – и цепляясь за зелень.
Мимо просвистел топор, который рассек лозу. Уклонившись, Гидеон нырнул вниз и превратил камень в кремовый зефир. Да, вот так, он здесь как рыба в воде, ведь они с телепатом состязались в пространстве сна, а Гидеон – сноходец. Он оптимист и дурачок. Видя близкий конец, Гидеон говорил: «Не сегодня,